Паспортный стол в изгнании. Глупость «хороших русских» как надежда для «плохих»

«Хороший русский» — первым ассоциацию с «хорошим немцем» (а исторически — «хорошим индейцем») уловил Аркадий Бабченко, в присущей ему манере предложивший считать хорошими только мертвых русских, и эту точку зрения стоит зафиксировать как дальнюю границу пространства, обустройство которого на наших глазах превращается в главную задачу антипутинской части общества или, что уже более верно, антипутинской диаспоры — как бы ни разнились цифры эмигрантской статистики, понятно, что место действия активного протеста уже переехало за пределы Российской Федерации, и типичное антипутинское мероприятие теперь — не «несанкционированный митинг» в Москве или другом российском городе, а вполне легальный антивоенный марш в европейской столице, или конференция наподобие той, которая сейчас идет в Вильнюсе; бывший «форум свободной России» теперь называется «антивоенный форум», но сменилось не только название — до войны эмигрантские посиделки были глухой периферией российского протеста, теперь они — самый его центр. Белорусизация — это не только про избиения дубинками с последующими извинениями на камеру, но и Тихановская как не просто лидер в изгнании, но и лидер изгнания, предводитель тех, кто сумел вырваться из рук диктатуры и пытается пересидеть (или осесть; слова однокоренные, но смысл чуть разный, а как правильно, никто пока не знает, это зависит от того, чем кончится у Лукашенко) вне зоны действия репрессий.

И самый пока яркий и спорный эпизод обустройства диаспоры — инициатива «антивоенного комитета» с паспортами «хороших русских». Предлагается, грубо говоря, перепись протестного населения с последующим наделением его некоторыми недоступными сейчас правами (один из авторов инициативы Дмитрий Гудков, перечисляя эти права, трогательно упоминает возможность вызова такси), которых гражданам России в изгнании сейчас объективно не хватает, но менее спорной инициатива от этого не становится, и недаром с первых ее минут о ней с удовольствием рассказывают пропагандистские каналы — тут и ассоциация с аусвайсами, и всегда комичная претензия на раздачу этих аусвайсов, то есть на власть, и общий давно (во времена как раз «форумов свободной России») сложившийся несерьезный имидж эмигрантских инициатив, но все напрашивающиеся шутки основаны на довоенной оптике, потому что реальность сейчас и в этом смысле тоже новая, и чем шутить, лучше посмотреть на ту же Тихановскую, которая уже третий год довольно успешно заполняет в Европе дипломатическую пустоту, возникшую после бойкота Лукашенко — речь здесь и о политическом лидерстве в диаспоре, и в представлении интересов тех белорусов, которые в этом объективно нуждаются. Место Тихановской на границе белорусской и европейской политики вполне понятно, и можно предположить, что и применительно к российским делам такая же роль, персональная или коллегиальная, должна быть кем-то отыграна, чтобы и нынешние проблемы можно было решить, и к будущему как-то подготовиться.

Но здесь начинаются неразрешимые противоречия и та разница между нами и белорусами, которая сегодня имеет значение. Тихановская — пусть и случайный, но все же общенациональный лидер, продукт массового всенародного протеста, победитель (скорее всего) президентских выборов. В ее системе координат белорусы как таковые не равны лукашенковскому режиму, они находятся у него в плену и заслуживают освобождения. Российская политическая диаспора, напротив, от основного народа принципиально отстраивается — собственно, и паспорта «хороших русских» прежде всего предполагают существование «плохих», то есть отделяться нужно не от режима, а именно от народа, формируя альтернативу именно ему, а не власти. Сюжет не имеет отношения ни к войне, ни к каким-то еще актуальным событиям — конфликт меньшинства с большинством, спроектированный еще старой администрацией президента в начале десятых (и «86 процентов», лояльные любому действию власти — это оттуда, из давних уже довоенных времен), как условие игры оказался востребован и значительной частью протестной среды и интеллигенции, которые, в общем, никогда толком и не претендовали на общенациональное лидерство и не видели ничего плохого в том, чтобы обустраивать свое жизненное пространство не в масштабах страны, а очагами на чужой и враждебной территории — это относится не только к политикам эпохи Болотной, но и к более конформистской художественной, медийной или какой-то еще креативной среде, уже породившей после 24 февраля заметное количество ярких антипутинских неофитов, среди которых есть даже знаковая для довоенных времен Чулпан Хаматова.

Если меньшинство претендует на то, чтобы быть хорошими русскими, а большинство остается плохими русскими, можно сократить лишние слова по обе стороны неравенства и упростить его до противопоставления одних русских — которые, не возражая Путину, активно или пассивно поддерживают его в войне, — другим, которых для простоты (плохих ведь больше, значит, и звание русских остается за ними) можно назвать нерусскими. Возможно, по мере разрастания эта группа приобретет какое-то нейтральное имя, которым в конце концов станут называть вообще всех нынешних граждан России — есть ведь успешный опыт проникновения в язык мертвого еще сорок лет назад слова «россияне». В любом случае перед нами заявка именно на отделение от народа, а не на его спасение и реабилитацию.

Продолжая следовать за словами, обратим внимание и на слово «оппозиция», которое по старой памяти еще используют применительно к диаспоре, хотя очевидно, что оно (и раньше не очень-то адекватно описывавшее явление — недаром официальный язык уточнял термин эпитетом «несистемная»; просто «оппозицией» в нем были КПРФ и ЛДПР) здесь не очень уместно — возможна ли вообще оппозиция в пространстве международной политики? Вильнюсский форум обещает в перспективе выстроить систему «посольств свободной России», и это можно было бы считать в какой-то мере заявкой на власть (снова уместна ссылка на Тихановскую — она же в некотором смысле подменяет в Европе само белорусское государство), но тут уже имеет значение вопрос легитимного лидерства в антипутинской среде. Даже не говоря и не думая ничего плохого (как бы непросто это ни было) о Каспарове, Гудкове, Чичваркине и прочих лицах вильнюсского «паспортного стола», нетрудно обнаружить главную его проблему. «Антивоенный комитет» претендует на то, чтобы заниматься дипломатической деятельностью от имени антипутинской части российского общества, но фактически этой же деятельностью уже занимаются люди, не имеющие отношения к этому комитету — прежде всего руководители структур Навального, успешно лоббирующие свой известный список и, кроме того, заявляющие о борьбе за снятие ограничений для россиян в международных платежных системах (одна из самых, если не самая болезненная тема для тех, кто уехал из России этой весной). Конкуренция, в мирное время бывшая не очень острой, становится теперь чуть ли не определяющей чертой диаспоры. Столкнувшись в очередной вашингтонской приемной, что скажут друг другу Гарри Каспаров и Леонид Волков, кто кому уступит очередь, кто на кого пожалуется, — вот вопросы, делающиеся максимально актуальными прямо сейчас. Неспособность договориться между собой, исторически бывшая определяющей чертой оппонентов российской власти, становится теперь международным фактором. Детям лейтенанта Навального и детям лейтенанта Ходорковского придется доказывать свое первенство при каждой встрече, а иностранных контрагентов ждет впечатляющее знакомство с нашей реальностью. Сейчас модно выпускать с английскими субтитрами фрагменты российских политических ток-шоу, чтобы западная аудитория была в курсе, что сказал в передаче «60 минут» военный эксперт Ходаренок или о чем предостерегает Яков Кедми у Соловьева. Разумно было бы также перевести для западной аудитории, скажем, последние дебаты навальнистов с Кацем — мир ведь не знает о том, как устроена антипутинская среда, а в нынешних условиях это довольно важно, а дальше будет еще важнее.

Все, за что было принято ругать оппонентов российской власти, до войны было выгодно прежде всего самому Кремлю — когда тебе противостоят вечно конфликтующие между собой сектанты, можно не беспокоиться о том, что однажды они смогут взять власть. Теперь та же закономерность выходит на международный уровень. У нас есть время до конца войны, чтобы Запад познакомился со всеми слабыми местами «хороших русских» и перестал связывать с ними свои планы относительно будущего России.

Этот текст опубликован в платном телеграм-канале «Кашин Плюс». Если он попал к вам через третьи руки, есть смысл подумать о том, чтобы подписаться — труд автора стоит денег. Ссылка для подписки: https://t.me/+vFCmz__LK6UwMzg0 Спасибо!