Пари

— Ладно, уж, — сжалился он. — Поцелуй мне руку и благодари, что отправляю тебя на улицу в таком прекрасном виде...

Глотая обиду, мгновенно приняв рабскую позу, Лена изогнулась в поклоне и коснулась губами руки Виктора:

— Спасибо, Витя... я очень благодарна, что ты так со мной обращаешься... И в распахнутой блузке без лифчика действительно лучше...

Спустившись вниз, она поймала такси, ведь не поедешь же на общественном транспорте в таком виде. Водитель то и дело посматривал на неё в зеркало заднего вида. Лена краснела и тщетно пыталась запахнуть блузку.

— Извините, вы не туда свернули, — проглотив комок в горле, вежливо проинформировала женщина.

— Туда я свернул. Куда надо, туда и свернул, — пробурчал таксист и сделал музыку громче. Они выехали на пустынную дорогу, свернули в переулок, к краю тёмного неосвещённого района. Остановились. Елена в панике задёргала ручку на двери, но напрасно — та была заблокирована.

— Дверь не открывается... откройте, пожалуйста...

Таксист отрицательно кивнул.

— Откройте дверь!

— Нет... — он, полуразвернувшись в сторону пассажирки, внимательно оглядел ее с ног до головы. То ли чего-то выжидал, то ли собирался принять какое-то окончательное решение. Пошёл дождь, забарабанил по крыше, тоскливо потек ручьями по стёклам.

— У меня есть деньги! Пожалуйста! Я заплачу! — она уже закричала с надрывом.

— Ты чё дергаешься?... договоримся... — прохрипел мужчина. — Да?

— Нет... вы не понимаете... Я работаю на фирме...

— Понятно, что не на улице... — криво усмехнулся таксист. — Договоримся, милашка...

Словно онемев, женщина наблюдала, как он выходит из машины. Пальцы продолжали дергать ручку — бесполезно. Тогда Елена вжалась в край сиденья, прижала колени к груди, для защиты выставила ноги с острыми шпильками.

Таксист легко отвел туфли в сторону и схватил её.

— Нет! Нет! — истошно визжала женщина, пытаясь отмахнуться ногами. И без того короткая юбка при этом высоко приподнялась, он увидел её голые ноги, увидел, что на ней нет белья, это он посчитал верным знаком.

— Да... тебе придется заплатить за проезд, шлюха... — мужчина быстро и грубо задрал стиснутой женщине юбку. Она брыкалась и дергалась, сколько могла, пару раз из-за этого он ударил её. Но затем, когда водитель, раздвинув ей ноги, приставил туда головку члена — затихла.

— Не надо, — тихим, осипшим от борьбы голосом прошептала женщина. — Не надо, прошу вас... Ну... наденьте хотя бы презерватив... У вас ведь наверняка он есть...

— Обойдешься, — отрезал он и резко подался вперёд.

Он вторгся в неё. Из глаз Елены потекли слёзы, она отвернула голову и невидящим взглядом смотрела на обивку сидений. Было больно и мерзко. Помимо протеста, тупой внутренней боли и чувства грязного осквернения было и то, что её просто не поняли. Дорогая косметика, красивые чулки на резинках, выбритая промежность с абсолютно голым входом — как он не смог понять, что это не для него, не для такого грязного быдла. Это лишь для изобретательных и умных четырех господ, которым она безропотно и изощрённо отдается. Лишь для них! Как он не понимает... А он входил в неё вновь и вновь.

Двигаясь, хрипя и издавая гулкий стон, как те мужчины, что были в последнее время на ней, он задрал ей кофточку, стал грубо мять аппетитные груди. Против собственной воли, испытывая отвращение к себе, Елена вдруг почувствовала горячую пульсацию внизу живота. Сама того не желая, она начала возбуждаться от осознания своей ненависти и беспомощности. Мужик же продолжал торопливо и грубо долбить ее в растерзанное влагалище, и Лена, сколько не сдерживалась, не вытерпела. Она задвигала бедрами навстречу партнеру, а потом судорожно задергалась, и, насаженная на член, кончила.

Он заметил это, и, противно заржав, отвесил ей оплеуху:

— Понравилось, сучка! — от стыда за себя Елена заплакала и отвернула пылающее лицо.

Она не знала, сколько прошло времени, оно как будто замерло, пока, наконец, насильник не кончил в нее. Мужчина убрал обмякший член в брюки, но, видя рыдающую женщину, поднявшую руки к голове, вновь поднял ей юбку и сунул под чулок несколько купюр. Потом сел на водительское место и, поиграв желваками, сказал:

— Мне ехать надо. Всё. Выходи.

— А как же... мне... домой ведь...

— Выходи! Ясно?

Её использовали, теперь она не нужна. С застланными от слез глазами Елена немощными движениями на ощупь вывалилась из машины. Ночной холод сразу обжёг её. Плащ развевался на ветру, одежда под ним была перекошена, неряшливо выпадала. Ноги не держали, безвольно заплетались и подкашивались, а из натёртой промежности ещё стекало семя насильника. Женщина смотрела в какую-то невидимую точку.

Каждый раз, опускаясь на ступеньку ниже — она была как в тумане, постепенно и размеренно её подталкивали к этому. А теперь произошло то, что обычно происходит быстро и разом — её изнасиловали. Все-таки раньше у неё не было столь четкого ощущения грязи и скверны оттого, что её влагалище пользуют разные приятные и неприятные ей мужчины. В этот же раз это чувство было очень сильным. Дальше некуда, она достигла дна!

Дождь заморосил снова, и женщина поняла, надо найти силы добраться до дома. Как это сделать, она не знала. Наверное, придется позвонить уже спящему мужу...

В тёплой машине шокированный Владимир как мог, успокаивал её. Прижав к себе, гладил и все время вытирал мокрые щёки.

— Не знаю, сможешь ли ты когда-нибудь простить меня... — вдруг печально сказал Володя.

— Простить? Тебя? — слабым голосом переспросила Елена и болезненно улыбнулась. — Ты-то причём, глупый... Это я как сумасшедшая бегу по их первому окрику... Хожу по их приказу в одежде шлюхи...

— Леночка, вот сейчас, прямо с этого момента надо всё прекратить... — но слова повисли в воздухе.

Женщина тяжело вздохнула, закатила глаза и откинулась на сиденье:

— Отвези меня домой... Я хочу в ванную...

— Я сам тебя вымою.

— Да, ты будешь счастлив меня вымыть...

— Ты о чем?

— Ладно, как хочешь... — Лена вздохнула ещё раз. — Я о том, что ты был бы счастлив меня вылизать...

Когда двое влажных пар глаз встретились, Володя не выдержал, как подкошенный упал на живот супруги и зарыдал. Она привычными движениями стала механически поглаживать голову мужа, успокаивая его.

— Ладно... ладно, дорогой... Поехали...

Вскоре в ночной тиши затарахтел мотор, машина набрала ход и скрылась в темноте. Жизнь продолжалась...