Пацифист и война: Путь офицера Хейердала (Часть II)

Все мы знаем историю Тура Хейердала - романтика, бросившего вызов самой природе и неутомимого искателя приключений, решающегося на самые смелые эксперименты. Этот рассказ посвящен этапу в жизни капитана "Кон-Тики" до его знаменитого плавания, однако не меньшему по значению, ведь именно он окончательно сформировал взгляды норвежского исследователя. Через его биографию, исторические фотографии и письма самого Тура мы отправимся на фронта Второй мировой войны, чтобы увидеть ее глазами пусть не солдата, но патриота своей родины, отправившегося на борьбу с нацизмом.

Во второй части материала мы поговорим о том, как ощущали себя норвежцы, входившие в состав группы "Р" на службе на новом месте, об отправке Тура Хейердала на фронт, нацизме и военной цензуре. Если вы еще не ознакомились с первой частью, повествующей об отправке на фронт, то настоятельно рекомендую вам это сделать

Прибыв в Европу, Хейердал, равно как и его сослуживцы, стали забывать полученные на курсах радиодела знания, а практика и физические упражнения сменились работой на кухне, чисткой сапог, да заправкой кроватей. В Шотландии норвежские солдаты, вызвавшиеся защищать свою родину от нацизма, обнаружили, что они совершенно никому не нужны. Лишь письма родных и любимых ненадолго отвлекали военных от мыслей бессмысленности своего присутствия в армии, однако и в этой единственной радости солдат был ограничен - те немногие письма, что доходили до адресата, тщательно проверялись военной цензурой, что только увеличивало время томительного ожидания такой дорогой сердцу весточки.

«Дорогая, любимая Лив! Теперь я действительно соскучился и жду вестей от тебя. <…> Я не могу много писать о нашей жизни здесь, ты услышишь все от меня, когда мы снова встретимся. Но я не особо жажду пребывать в должности помощника повара на офицерской кухне. Да, такова жизнь, я выношу пепельницы и чищу картошку. <…> Каковы планы насчет нас, по-прежнему неясно, потому что никто не знает, кто вызвал нас сюда. <…> Я даже не могу себе представить, каково это снова быть хозяином своей жизни и начать научную работу…»

Однако Тур верил, что однажды война закончится и его и Лив ждут новые приключения и открытия, а век потребления сменится новой эпохой, которая будет построена вокруг истинных человеческих ценностей. Переход советских войск в наступление после битвы под Сталинградом, свержение Муссолини и вывод немцев из Северной Африки заставили его поверить, что вот-вот настанут перемены. Однако перемен не наступало. Как не состоялось в 1943-м открытия второго фронта, так и не изменилось положение норвежских добровольцев, вынужденных прожигать свое время на британских островах. И вот однажды терпение норвежцев лопнуло..

Оказавшись в Великобритании, солдаты команды «Р» были размещены на территории старинного замка близ шотландского городка Калландер, затем передислоцированы на территорию другой старинной крепости, располагающуюся у Сент-Эндрюса всё в той же Шотландии. Размеры замка и множество находящихся там комнат открывали для солдат новые возможности - теперь к обязанностям норвежских добровольцев добавлялось поддержание чистоты в замке, а вместе с тем и работа официантами в офицерской столовой - число офицерского состава значительно превышало количество солдат, в связи с чем те получили не только отдельное помещение, но и особое к себе отношение, которым и так были по горло сыты норвежцы. Посовещавшись, члены группы «Р» решили - первый, кто получит белый пиджак официанта, должен отказаться, а остальные быть готовы его поддержать.

Долго ждать, как говорится, не пришлось - совсем скоро соответствующее распоряжение получил Эрик Бейер-Арнесен, который, как и ожидалось, отказался выполнить приказ своего командира, сославшись на то, что он приехал сюда, чтобы быть радистом, а не официантом. Ослушавшийся норвежец вскоре был арестован полицией, чтобы впоследствии, согласно заявлению капитана группы «Р» Петерсена, предстать перед военным судом. За товарища вступился Хейердал, бывший со времен «Малой Норвегии» старостой группы. Он дал понять вышестоящему офицеру, что каждый, кому бы последовал подобный приказ, также бы отказался, что, конечно, несколько умерило пыл Петерсена, однако не решило проблем солдат, рисковавших, как минимум, забыть о продвижении по службе. В очередной раз.

«Здесь происходят вещи, сколь банальные, столь и отвратительные. Я не боюсь писать об этом тебе, потому что в это письмо, надеюсь, любопытные чиновники не сунут свой нос. <…> Вообще-то тут нечем хвалиться, но я считаю, что ты должна знать, что делает твой муж. Несмотря ни на что, ты мне ближе, чем мое так называемое военное начальство».

Староста группы уже не раз пытался достучаться до вышестоящих инстанций в надежде, что военное командование поручит им что-то более серьезное. Однако все его письма отправлялись в мусорное ведро, как только доходили до непосредственного начальника Тура - капитана Петерсена. На сей раз, переговорив с находящимся под заключением Бейер-Арнесеном, а также заручившись поддержкой молодого офицера, приходящегося сыном министру обороны Норвегии и хорошим другом вышеуказанного солдата, обратился напрямую к Оскару Торпу, занимавшего высокий пост в норвежском правительстве, находящемуся на тот момент в Лондоне.

Получив право аудиенции у министра обороны, рядовой Хейердал ознакомил чиновника с ситуацией, в которой оказалась группа «Р», а также зачитал несколько выдержек из своего дневника, где описывал то, как проходила их служба в Шотландии. В ответ Торп пообещал Хейердалу лично разобраться с делом и вскоре вмешательство министра принесло свои плоды - Эрик Бейер-Арнесен был освобожден. Впрочем, все остальное оставалось, как и прежде, более того, группе «Р» все также грозило обвинение в мятеже. Только обещание, данное министру, удерживало Хейердала и его сослуживцев от дальнейшего противостояния начальству.

«Большие уши министра торчали, как локаторы. Он созвал других влиятельных персон. Подполковник и майор в спешке прибыли сюда прямо из Шотландии, и в ближайшие дни наверняка произойдет нечто грандиозное. Военный суд, тюрьма или наша победа — дело должно как-то разрешиться, я уже не в состоянии ходить как пешка и закрывать на это глаза. Мы вряд ли приносим какую-то пользу своей Родине, закрывая глаза на такое безобразие. <…> Там много толковых ребят, но их держат на расстоянии, они занимают рядовые должности, а кое-кого понижают в должности. Только абсолютные нули, совершенно бездарные, получают продвижение. <…> Все в целом — хаотичная борьба за то, чтобы набить собственный карман, и все это называется любовью к отечеству. <…> Здесь мы — лишь пешки в стремлении капитана получить в подчинение как можно больше рядовых, чтобы его произвели в майоры. <…> Теперь я понимаю, что у меня нет будущего в армии, и я этим горжусь».

Так и не дождавшись изменений, группа «Р» была командирована обратно в замок Калландер, где в большом зале их встречало множество высокопоставленных офицеров, среди которых и сам командующий штабом сухопутных войск. Произошло это в феврале 1944 -го. Разочарованный в военной службе Хейердал еще не знал, что уже через девять месяцев он и его товарищи наконец окажутся на родине. Произошло это на фоне успехов советских войск в ходе Петсамо-Киркенесской операции (7 октября - 8 ноября 1944 г.), по итогам которой немцы были вытеснены с территорий Финляндии и Финмарка - региона Норвегии, откуда нацистские войска готовили будущее наступление на Мурманск. В освобожденный русскими Финнмарк в ноябре того же года была отправлена норвежская горно-стрелковая рота, задачей которой было установить надежную связь между освобожденными территориями и правительством, находящемся в Лондоне. Однако с этим возникли проблемы - на передачу сообщений уходила неделя, а люди на освобожденной территории голодали, не в силах дождаться отправки продовольствия. Ведь и для этого, как известно, требовалась четкая координация действий, которой в сложившейся ситуации ждать не приходилось. Тут-то норвежское командование и вспомнило о скучающих в замке Калландер радистах.

Для наведения порядке в Финнмарк был отправлен офицер связи капитан Бьорн Рёрхольт, который отобрал к себе в команду еще двух офицеров - Рольфа Стабелла и Тура Хейердала. Все вместе они образовали т.н. «отряд куропаток», который вместе со всем оборудованием и продовольствием отправился на корабле в Мурманск, откуда бывшие члены команды «Р» планировали попасть и в саму Норвегию.

«В этот значительный момент для нашей страны и для наших военных сил в Великобритании я хотел бы высказать благодарность норвежским офицерам и солдатам, направляющимся сейчас в Норвегию, чтобы вместе с нашими российскими союзниками принять участие в освобождении нашей страны. В течение четырех долгих лет вы работали и готовились в ожидании того момента, когда вы непосредственно примете участие в сражениях… <…> Вам пришлось ждать долго, и я знаю, что вам не терпелось…» (Из обращения короля Хокона VII к норвежским солдатам, отправлявшимся в Финнмарк)

Флот, проследовавший из Великобритании в Мурманск, достиг места назначения в течение пары недель, еще несколько дней ушло на то, чтобы норвежские корабли получили разрешение причалить к берегу. Воспользовавшись случаем, младший лейтенант (фенрик) Хейердал поспешил познакомиться с городом и его жителями, прежде чем вновь отправиться в путь. По суше и воде норвежцы достигли Киркенеса - одного из городков Финнмарка, сожженного немцами за время оккупации страны. Однако товарищ Хейердала Рольф Стабелл задерживался- он вместе с радиооборудованием направился прямиком в Киркенес на небольшом норвежском корабле «Тансберг Касл», отчалившим за несколько дней до того, как Тур и его командир покинули Мурманск. Прибыв, они обнаружили, что от «Тансберг Касла» вот уже какое-то время нет вестей, а значит и начало работы придется отложить.

Еще в Мурманске русские предупреждали норвежцев - перевозить оборудование морским путем опасно. Но норвежцы настояли на своем, что предзнаменовало будущий крах экспедиции «отряда куропаток». Тринадцать ящиков с радиооборудованием пошли ко дну вместе с самим «Тансберг Каслом» - судно подорвалось на немецкой мине, также унесшей жизни пятерых матросов. Советское судно, обнаружившее место крушения норвежского корабля, также принесло и хорошие новости - товарищ Хейердала Рольф Стабелл спасся и сейчас находится на борту. Но даже находясь в полном составе «отряд куропаток» не был способен на какие-либо дальнейшие действия, а значит норвежцы снова оказались в так знакомом им положении ожидания. Прервало его очередное сообщение от советского командования - фенрик Хейердал в списке прибывших норвежских офицеров не значится, а следовательно должен вернуться обратно в Лондон.

Такое положение дел не устраивало как самого Тура, так и командующего норвежской военной миссией полковника Арне Даля, не желавшего терять ни одного из своих офицеров. Он назначает фенрика заместителем командира норвежской оперативной группы, получившей приказ «нападения по собственной инициативе».

В один из последних вечеров уходящего 1944 года группа из семи человек перебралась через горы к берегу Смал-фьорда - по другую сторону залива стояли три немецких миноносца, освещенных светом маяка. Его-то и предстояло взорвать норвежцам, предварительно обезоружив немецкий караул. Хейердалу и его товарищам предстояло переплыть в плоскодонке через фьорд, а затем вступить схватку с нацистами - весь этот план очень беспокоил молодого ученого, никогда не участвовавшего в ближнем бою и более того никогда не видевшего врага так близко от себя. Сомнения фенрика разрешились самым неожиданным образом - прямо перед переправой зазвонил телефон, откуда командирский голос Арне Даля прямо дал понять, что русские твердо стоят на своем, а потому Хейердал должен немедленно прибыть в Киркенес. Что же до оставшихся на берегу Смал-фьорда норвежцах, то судьба их закончилась весьма трагично - стоило их лодке показаться вблизи маяка, как немцы открыли огонь, унесший жизни троих товарищей Хейердала.

«Моя дорогая Лив! Ну вот, я опять в пути, и на этот раз из-за самого смешного и абсурдного случая в моей военной карьере! Я нахожусь на пути с фронта в Норвегии в лондонские конторы, чтобы оформить разрешение на въезд в Норвегию, которое они забыли оформить перед моей поездкой!»(Письмо, написанное во время плавания на борту миноносца «Замбези» - на нем Хейердал возвращался в Англию)

Покидая Норвегию, Тур много думал о том, что увидел в Финнмарке в дни своего прибытия, а также во время своей поездки от Смал-фьорда до разрушенного Киркенеса. Думал о людях, потерявших кров и страдающих от голода и болезней, ведь обещанное норвежским правительством продовольствие так и не поступило. Думал о той пропасти, которая образовалась между норвежскими жителями и прибывшими солдатами, которых никто не встречал как освободителей, презрительно называя «лондонцами» и «миссией бедняков».

«Через несколько недель после того, как немецкие войска сожгли дома, оставив без жилья тысячи женщин и мужчин — молодых и старых, а вслед за этим русские войска прогнали немцев, «на арене вдруг появляется первая маленькая группка норвежских солдат». Они не оказывают никакой помощи населению, даже не пытаются накормить его, но «ждут, что их будут чествовать как освободителей».Рагнар Квам-младший

«Все как один норвежские офицеры и солдаты глубоко разочарованы оказанным им приемом — никто не бросал им цветов, не носил на руках и не кричал „ура“. А заслужили ли они цветы? <…> «Вместо того чтобы привезти обещанные запасы, мы пришли к ним беспомощные и с пустыми руками, и кончилось тем, что нам пришлось ходить среди разграбленного населения и „реквизировать“ необходимые нам вещи „именем закона“Тур Хейердал

Командированному на родину Хейердалу не раз приходилось слышать от местных жителей, что прибывшие военные «хуже немцев», что при нацисткой власти люди не только не страдали голодом, но и могли делать какие-то запасы, а «более унылого Рождества они не помнят с начала войны». Норвежец даже подумал, что люди скучают по оккупации, но понимал, что как-то помочь пострадавшим от войны соотечественникам они не могли. Еды у них не было, равно как и не прибыла теплая одежда. Да что там, над обмундированием норвежских солдат в открытую смеялись русские - ни к погодным условиям, ни к эксплуатации в принципе эти вещи не были приспособлены.

«Мы все чувствовали себя как чужая оккупационная власть, которую широкие круги населения встречают с упорной неприязнью. Никто не здоровался с нами, и никто нам не улыбался».

Удалось встретиться младшему лейтенанту Хейердалу и с самими оккупантами. Будучи в Вадсё, он вместе с начальником тюрьмы и фотографом побывал в месте, где содержались пленные нацисты, не сумевшие покинуть территорию Норвегии. Позднее, уже находясь в пути в Лондон, Тур вспоминал: «Передо мной были мужчины от восемнадцати лет до шестидесяти с небольшим, причем некоторые были типы до того отвратительные, что непроизвольно возникали ассоциации с преисподней и самим чертом, а некоторые выглядели как самые обычные люди. Закончив обход по кругу, я направился к выходу и попросил типа, который выглядел самым коварным, идти за мной. Он неуверенно последовал, а остальные стояли и не двигались. В соседней комнате я задал ему несколько нелицеприятных вопросов, а потом поставил его к стене и попросил фотографа снять его с магниевой вспышкой. Этот тип, невысокого роста, с карими, мигающими глазами, в которых затаилась ненависть, и огромным ртом, на котором сияла заискивающая улыбка, оказался нацистским мэром Киркенеса».

Оказавшись в Лондоне, Хейердал тут же пишет рапорт о происходящем в Финнмарке, который в скором времени попал на стол верховного главнокомандующего, а спустя время сам король Норвегии решил послушать о происходящем на освобожденных территориях из первых уст. Правда, не от самого Тура - на встречу с королем был приглашен командир «отряда куропаток» Бьорн Рёрхольт. Однако и рассказом самого Хейердала вскоре заинтересовались - норвежец не единожды выступал на «BBC» со своими впечатлениями от прибывания в Финнмарке, пусть и после его рассказ был тщательнейшим образом отцензурирован. Ни о плохом обмундировании, ни о проблемах с продовольствием и холодном приеме освободителей радиослушатели не узнали, в связи с чем норвежский исследователь вместо критика стал рупором военной пропаганды, сам того не желая.

Мне не следовало бы писать то, что я пишу, но я чувствую потребность сказать правду об этой войне, и я устал от пропаганды».(Из письма Тура жене Лив)

Уже в марте 1945-го Тур Хейердал получит первое после долгих месяцев молчания письмо от Лив, а спустя еще два месяца война в Европе наконец закончится. Офицер Хейердал все-таки послужит фронту, в очередной раз отправившись с Бьорном Рёрхольтом в Финнмарк для восстановления радиосвязи - теперь в числе его задач поиск и обучение персонала, способного справиться с этой задачей. Не забыты ненаписанная докторская, требуют внимания жена и подрастающие дети, с которыми вот-вот произойдет долгожданная встреча. Нацизм наконец побежден и перед миром встает задача куда более сложная - научиться жить в мире, навсегда измененном ее разрушительной силой. А с вами был Бородатый Горец, спасибо, что дочитали до конца. С этой и другими нашими статьями, а также прочими материалами вы можете познакомиться в нашей группе «Бородатый Бард», где еще много всего интересного. До новых встреч!