ПРОФДЕФОРМАЦИЯ

Любая работа в полиции так или иначе связана со стрессовыми ситуациями. У экспертов в том числе. Хотя, моё личное мнение, эмоциональных нагрузок у нас в разы меньше, чем у тех же гаишников, оперов или уголовного розыска.

Один наш преподаватель как-то сказал замечательную вещь: «Знаете, почему экспертам легче работать? Потому что другие службы работают с людьми, а вы – с объектами!». Это очень точно: следаки, участковые, опера в режиме 24/7 общаются с «цветом нации», слышат угрозы, оскорбления в свой адрес, постоянно гоняют по притонам, СИЗО и т.п. Эксперты с этим если и сталкиваются, то лишь по касательной, в ходе осмотров мест преступлений. А в остальное время мы в спокойной уютной обстановке с большой кружкой дымящегося кофе занимается исследованиями тех объектов, что изъяли в ходе осмотра. Следы рук или поддельная купюра тебя нахрен не пошлют и трепать нервы не станут. Так что, не служба, а красота! Ну, тут применима золотая фраза: «кто на что учился»!

Тем не менее, дерьмо случается и в нашей работе, поэтому волей-неволей вырабатывается защитная реакция психики в виде определенной толстокожести, которую посторонние наблюдатели воспринимают как цинизм и безразличие к чужому горю. Это не так. Просто на осмотрах мест преступлений ситуации бывают разные, иногда эмоционально довольно тяжёлые, и если это всё очень остро переживать, то тебя надолго не хватит.

Однажды мы выехали на труп мальчика. Дело было летом, мать ненадолго отошла из квартиры по делам и оставила детей одних. Мальчику 6 лет, сестре 12. То есть в квартире присутствовал довольно взрослый ребенок, поэтому мама не переживала. Квартира на 6 этаже, окно открыто, при этом подоконник расположен высоко, мелкий сам не дотянется. Сестра сидела в одной комнате, мальчик в другой. В итоге он подтащил кресло, залез на подоконник и выпал. К сожалению, обыденная в наши дни история. Раз дело касается ребёнка, то вместе с нами на осмотр поехала инспектор по делам несовершеннолетних – совсем молодая девчонка, недавно пришедшая на службу. Понятно, какая обстановка в квартире на момент осмотра: мать воет, сестра рыдает, потихоньку подъезжают родственники и присоединяются к общему плачу. Под окнами труп ребёнка. На фоне всего этого у нашего инспектора случился нервный срыв, пришлось её увозить в отдел и там приводить в чувство. Если не ошибаюсь, она почти сразу уволилась после того осмотра.

Это один из возможных видов реакции. Но в большинстве случаев срабатывает определенная защита психики, ты как бы отстраняешься от переживаний, эмоций и начинаешь все меньше обращать внимание на поведение окружающих, и все больше непосредственно на свою работу. Люди с другим подходом здесь долго не протянут.

По крайней мере, могу судить по себе. Мой первый самоубийца – парень 26 лет, который повесился в ванной из-за несчастной любви. Родители у него в ходе осмотра были там же. Сильно пожилые люди, я поначалу даже подумал, что бабушка с дедушкой. Пока мы работаем, они сидят на кухне тихонько плачут. В процессе разговора выясняется, что у них был старший сын, который лет 15 назад выбросился из окна. Блин, мне так жалко их стало: два старичка остались одни, оба их ребенка покончили с собой, чем обрекли их на вечное чувство вины и непонимания, почему так случилось, что они не смогли дать своим детям, в чем их ошибка? После них в этой жизни ничего не останется и им идти с этим до конца дней. Меня тогда эта история прям сильно зацепила, дня два-три ходил под впечатлением, постоянно думал, переживал.

А спустя полгода мы также поехали на висельника: мужчина на фоне финансовых проблем повесился в прихожей на турнике. Жена и двое детей (детсадовец и подросток) в слезах, все в шоке, всем очень больно. Вернулись домой, а отец висит в коридоре. В процессе осмотра ушли к соседям, чтоб не находится в квартире с трупом. И вот я ловлю себя на мысли, что стою рядом с повешенным телом, общаюсь на посторонние темы с комитетским следаком, балагурю и смеюсь. Сразу скажу, в квартире, кроме нас, никого не было, так что своим поведением мы родственников не оскорбляли.

И тогда я подумал, что за эти полгода не стал хуже или злее, или равнодушнее. Просто перестал очень близко пропускать чужое горе через себя. И это правильно. Пусть лучше на осмотр приедут внешне равнодушные сотрудники, которые качественно выполнят свою работу, чем впечатлительные всем сопереживающие ребята, которые забудут сделать половину из того, что должны.

Как-то так.