"PRO et CONTRA" и ещё "META-" в вопросе статуса УПЦ

«Но, может быть, я прям, а у судьи

Неправого в руках кривая мера...»

Шекспир, сонет 121

Начать, пожалуй, стоит с личной истории, которая и послужила причиной написания всего этого текста.

20 апреля на дорожке у храма преподобного Агапита в Киево-Печерской Лавре я столкнулся с прибывшим на службу Блаженнейшим Митрополитом Онуфрием. После того, как я поприветствовал его, один человек из окружения Предстоятеля, когда тот, благословив меня, прошёл мимо, без обиняков обратился ко мне:

- Говорят, ты раскол устраиваешь... - .

Я ответил:

- Не всякому слуху верьте, но испытывайте слухи, от Бога ли они!

Уверен, и он сам, и все присутствующие уловили мою реминисценцию на 1 Ин. 4:1...

Я никогда не заявлял о своей позиции публично. И также никогда - не скрывал ее, когда меня напрямую спрашивали в частных беседах. Пожалуй, вынужденно я сделаю это, спровоцированный, с одной стороны, вопросом выше, а с другой - регулярными просьбами подписать или просто выразить согласие с той или иной позицией, практически все из которых декларируют, по сути, одно: нам нужна автокефалия (как бы по-разному ни понимали это слово в конкретной реализации: то ли как автокефалию «от» существующей церковно-административной структуры, т.е. Московского Патриархата, то ли как просто «отдельное» существование УПЦ «для» ее самоуправления по административному признаку). Итак, моя глубокая убежденность заключается в том, что как бы мы ни понимали автокефалию, это - тупиковый и даже губительный путь для УПЦ на этом этапе.

Оговорюсь: когда я говорю УПЦ, я имею в виду не Православную Церковь в Украине как государстве, представленную на настоящий момент несколькими структурами, а УПЦ как церковно-административную структуру. То есть УПЦ «МП», как ее называют для обывателей. И такая оговорка - вынужденная и очень важная. Потому что большинству из нас свойственна тотальная ошибка отождествлять Церковь чем она есть по своей природе с церковно-административными структурами, которые являются лишь одним из способов проявления Церкви, но не есть Церковь в своей природе. Они, какими бы древними или "родными" нам ни были - лишь способ более и менее эффективно управлять деятельностью Церкви в её месте и времени.

Это отождествление приводит к серьезным метаморфозам сознания и восприятия. Например - сказать, что

«Мы [т.е. УПЦ, судя по контексту - В.Т.] под особым Божиим смотрительством и вниманием. И это – главное и абсолютное наше преимущество. Пользуясь этим преимуществом, Церковь Христова пережила Нерона и Диоклетиана, прошла через периоды империй, выжила при большевиках и Советах. Нет никаких сомнений, что наша Церковь переживет и эту войну, и это время, и этот прессинг. Сердца и надежды большинства верующих УПЦ всегда были обращены по преимуществу в вечность, а не на землю, в отличие от наших "конфессиональных оппонентов". Именно поэтому подавляющее большинство наших верных не так подвержены влияниям земных событий и катаклизмов, как представители других "церковных" структур. Надеющийся на Бога, думающий о вечности все видит по-другому. Поэтому нашу Церковь и бережет Господь. Этого никак не могут понять те, кто борется с нами. Сколько раз нам говорили: "Вам осталось недолго, готовьтесь исчезнуть". Даже за последние 30 лет мы это слышали несколько раз. А незадолго до этого Хрущев обещал показать последнего из нас по телевизору. Так бы оно и было, если бы не Бог был нашим Хранителем и Промыслителем».

В этих словах из уст образованного иерарха, митрополита Черкасского Феодосия (из его комментария для "Союза православных журналистов"), - именно такое отождествление Церкви с церковными структурами, само по себе игнорирующее и правду истории, что целые процветавшие Поместные Церкви исчезали с лица Земли (например, Церковь Карфагена, Церковь Каппадокии, Церкви Малой Азии - т.наз. Церкви Апокалипсиса), и правду Писания, что когда Господь Иисус Христос говорит "созижду Церковь Мою, и врата ада не одолеют её", Он говорит это о Церкви как Своем теле, по слову апостола Павла, а не о церковных структурах, тем более - УПЦ как части РПЦ (нужно отметить, безусловно, что владыка Феодосий, смешивая Церковь как Таинство с Церковью как административной структурой, не отсылает явно к этой цитате - это лишь моя интерпретация, но она имеет основания). Основная предпосылка для того, чтобы ставить сан архиереев ПЦУ в кавычки в других текстах на сайтах, отражающих позицию иерархии и мирян УПЦ, или называть Предстоятеля ПЦУ по фамилии - абсолютная убежденность, что они не имеют священного сана. Не считаю возможным здесь и сейчас детально анализировать эту реальность для УПЦ.

Каноны Церкви знают только низложение и извержение из сана (это скорее запрещение, т.е. лишение чести сана, чем "лишение" в современном смысле, т.е. "отнятие"), и совсем не знают слова, которое бесспорно могло бы быть переведено с оригинального для канонов греческого языка как "лишение сана". И это потому, что отцы Церкви руководствовались богословскими, а не юридическими критериями, один из которых - чёткое разграничение где - жизнь Церкви как Таинства и где - деятельность церковных структур как организации. Приоритетом для них было единство веры (в первую очередь - в Святую Троицу и воплощение Сына Божьего), и там, где нас разделяло преимущественно (а тем более - "только") административное единство, при возвращении отпавших в административное единство (что в данном случае все-таки совпадает с возвращением в Церковь) они принимали Таинство крещения и Таинство хиротонии без нового совершения этих Таинств, даже если они совершались уже вторым или третьим поколением после раскола. Об этом неумолимо свидетельствует церковная история. А также практика Церкви: уже Великий святитель Василий разделял три способа приёма в Церковь, что было бы невозможно, если бы после раскола и прещений по отношению к расколоучителям и даже ересиархам таинственное иератическое достоинство можно было "отнять". Признание в таком случае крещения и хиротоний возвращающихся в Церковное общение раскольников и даже еретиков (так было, например, при возвращении в Православие осужденных VII Вселенским Собором иконоборцев) ставило бы под угрозу само спасение людей, то есть то, ради чего Церковь и существует. И такое признание крещения и хиротоний было бы невозможно даже под предлогом "по икономии", если бы Церковь на самом деле исповедовала, что принимаемые - не крещены и не являются священниками/епископами.

Достаточно открыть Книгу правил, чтобы убедиться, что Церковь не только неоднократно принимала раскольников и даже еретиков в сущем сане (исторические свидетельства можно и не знать или ставить под сомнение), но и предусмотрела прямые и опосредствованные каноны, позволяющие так поступать. Повторюсь, это было бы невозможно ни по каким причинам, если бы Церковь не верила в то, что принимая этих вернувшихся своих чад обратно в свое полное общение, она принимает действительно священников/епископов. Существовало бы только одно правило: крестить и рукоположить тех, кто был крещен или рукоположен вне церковно-административных структур, еретики ли они или раскольники. То, что Церковь это все же иногда делала (перерукополагала некоторых, но далеко не всех и не всегда, отпавших от общения) - это как раз использование принципа "икономии" и "пастырской целесообразности" в обратную сторону, в сторону усугубления предоставляемых канонами возможностей, а не "послабления", как мы привыкли воспринимать "икономию". Снисхождение может быть не только к отпавшим, но и к оставшимся в единстве (в первую очередь) - они не всегда готовы реализовать богословское мышление и предпочитают юридическое или даже эмоциональное.

Безусловно, психологически сложно принять, что вне признаваемой всеми церковно-административной структуры, которую мы часто отождествляем с Церковью по своей природе, осуждённые архиереи и священники не только сохраняют, но и передают свое священное достоинство. И это, в первую очередь, касается того, что близко нам и исторически и по месту - иерархии Православной Церкви Украины. Могу сказать, что всегда избегаю вести беседы в дискурсе чистой психологии. Убеждён, что в Церкви иерархически приоритет имеют догматы, а за ними - каноны. Другими словами, вначале - как мы богословски осмысляем проблему, потом - как церковно-канонически, и лишь затем - как мы психологически относимся к ней. В отношении иерархии ПЦУ, как я думаю, есть две очевидные проблемы со стороны УПЦ: апостольское её преемство и наше отношение к тому, как эта церковно-административная структура себя реализовывала и реализовывает.

Сложно оперировать богословскими и церковно-каноническими категориями с тем, кого били, а он не бил, с тем, у кого отняли, а он не отнимал, с тем, кого ребёнком подвешивали за ноги над рекой и требовали передать отцу-священнику, что если он будет продолжать "топить" за Московский Патриархат, то его ребенка утопят (реальная история из уст того самого ребёнка, теперь уже священника УПЦ). Чувства, эмоции - это единственная, пожалуй, правда, которую невозможно опровергнуть. Потому что они - конечная субьективная правда "потому что так". Однако когда мы говорим о мистических реалиях Церкви (как, в нашем случае - действенность хиротоний и тем более - крещения в ПЦУ), мы вынуждены усилием воли оставить эмоции в стороне и говорить о том, что является мета-эмоциями, то есть о чувстве правды Церкви и правды Божией.

В этом смысле безусловной правдой будет сказать, чего Бог точно хочет (Христос Сам выразил это в Своей молитве в Гефсиманском саду перед Своими Страданиями) - единства Своих учеников. То есть - единства Церкви.

В этой связи стоит вспомнить противостояние между апостолом Павлом, который никогда не видел Христа при жизни, и другими учениками Спасителя, слышавшими, видевшими и осязавшими Иисуса (при некоторой фантазии в этом можно усмотреть современные параллели). Конфликт частично отображён в эмоциональном стиле и формулировках некоторых посланий Апостола язычников. Споры в апостольской общине привели к необходимости созыва в 49 г. первого собора Церкви, апостольского. И хотя ученики Христа Пётр и Иаков приняли сторону Павла на Соборе, чуть позже в Антиохии между апостолами, которых мы теперь называем первоверховными, снова возникли прения. В конечном итоге главной целью всех сторон была правда Божия, и они смогли достичь единства тела Христова, Церкви, "снисходя друг ко другу любовью, стараясь сохранять единство духа в союзе мира" (Еф. 4:2-3). Воспреобладала, кстати, точка зрения апостола Павла, а не апостолов из двенадцати. Не смотря на, как бы нам сегодня показалось, очевидное "неравноправие" сторон с точки зрения преемственности от Самого Христа.

Любые решения, которые УПЦ как церковно-административная структура будет принимать, неумолимо будут иметь последствия и будут влиять на два (даже три) фундаментальные положения, ответственность перед которыми невозможно проигнорировать: единство единой святой, соборной и апостольской Церкви, т.е. Православной Церкви вообще, и единство православных в Украине (почему-то не декларируемое сейчас как безусловное стремление практически никем в среде иерархии УПЦ). И третье положение, которое следует иметь в виду, но стоящее несколько в стороне - это структурное единство самой УПЦ.

Учитывая объективные реалии существующей для УПЦ проблематики относительно апостольского преемства иерархии ПЦУ и психологии отношения к ней, а также фактическую моральную невозможность для иерархии УПЦ церковно-канонически эффективно взаимодействовать со своим кириархом Патриархом Московским (хотя это и не единственная причина после агрессии РФ против Украины и согласия с нею Московского Патриарха Кирилла, а также тотального, похоже, большинства иерархии, клира и народа РПЦ), единственным канонически безупречным путем, не подвергающим оба упомянутых фундаментальных положения катастрофическим последствиям является для УПЦ апелляция к Вселенскому Патриарху, согласно 9-му и 17-му правил IV Халкидонского Вселенского Собора, с просьбой на правах привилигерованной автономии, с сохранением всех имеющихся у неё прав, существующих в каноническом юрисдикционном подчинении Патриарху Московскому, принять УПЦ в качестве Экзархата в юрисдикцию Вселенской Патриархии.

Конечно, это возможно только при соборном решении и при движении "снизу-вверх", от УПЦ - к Константинопольскому Патриарху. Обратное движение будет настолько же разрушительным, насколько исцеляющим - восходящее. Такое восходящее соборное решение, без сомнения, в тот же день будет одобрительно и радостно принято абсолютным большинством Поместных Церквей (кроме, разумеется, Российской) и обеспечит евхаристическое непрерываемое единство УПЦ с единой святой, соборной и апостольской Церковью, сделает шаг навстречу желаемому людьми и Богом единству Православия в Украине и даже даст возможность максимально сохранить структурное единство УПЦ.

Оставлю за скобками очевидные сложности этого пути: исцеляющее действие его только при условии акцептации собором архиереев (по крайней мере, большинством из них), реализацией этого пути исключительно "снизу-вверх", канонической сложностью между Константинопольским Патриархатом и существующей для него канонической автокефальной Православной Церковью в Украине, возникающей политической сложностью между Вселенским Патриархатом и украинским государством, ясно декларирующим, что "вопросы веры и языка - несвоевременны в период войны", которая, тем не менее, может продлиться ещё долго. Нужно отметить, что Вселенский Патриархат на этот момент с большой осторожностью не предпринимает вообще никаких действий в Украине, хотя десятки клириков отправили в Константинополь письма с просьбой принять их свою юрисдикцию, а сотни обратились к Экзарху Вселенской Патриархии в Киеве.

В любом случае статус Экзархата может быть только временным и "по крайней икономии". Вселенский Патриархат может стать для УПЦ ненасильственной платформой для скорейшего богословского и церковно-канонического осмысления проблематики иерархии ПЦУ, чтобы в обозримом будущем достичь возможности соборного решения о единстве. Если будет требоваться - при посредничестве Поместных Церквей.

И снова самое главное: этот путь предполагает почтение к архетипически важному - единству Церкви. Православной вообще и Украинской в частности. Он не создаст угрозу евхаристического разобщения православных во всем мире. Создаст, с другой стороны, предпосылки для евхаристического, а возможно со временем - и церковно-административного единства православных в Украине. Не игнорирует объективную проблематику, и богословско-каноническую, и психологическую, со стороны УПЦ по отношению к ПЦУ. Следует воле и желанию Божиим: "да будут все едины".

Есть ощущение, что иерархия Украинской Православной Церкви не готова идти этим путем, ибо "ужесточено сердце её" (срвн. Исх. 7:3-5). Боюсь, что любой другой путь, а тем более путь [само]провозглашения автокефалии, также, как теперь - и путь сохранения единства с Московским Патриархатом - это путь десяти казней египетских и потери первородных (лучших клириков, богословов, мирян). Исповедую, однако, что иерархия все равно сделает то, чего Бог желает, ждет, а теперь требует от всех нас - достигнет благословенного единства с теми, с кем ее не разделяют положения веры.

Есть, вероятно, много причин оставаться в структурном подчинении Московской Патриархии. Но все эти причины, какими бы они ни были - не богословские и не канонические и, думаю, - не моральные.

21/04/2022

Владимир Телиженко, выпускник Московской духовной семинарии, богословского факультета Фессалоникийского университета им. Аристотеля, с августа 2010 по март 2022 - директор Паломнического Центра Украинской Православной Церкви.

Цитата в качестве послесловия. О единстве Церкви.

Эта характерная история описана в письме протоиерея Георгия Флоровского (1893-1979) архимандриту Софронию Сахарову (1896-1993; 27 ноября 2019 года года Вселенской Патриархией канонизирован в лике преподобных), написанном в 1963 г.:

"С некоторыми из московских делегатов познакомился довольно близко. Недоразумений не возникало, так как я греческой «юрисдикции». Но архиепископ Никодим [видимо, Ротов - прим. В.Т.] меня очень огорчил и удивил своим вопросом наедине: «Не огорчаетесь ли Вы, в глубине души, что Вы не в той Церкви, где были крещены?» – На что я только ответил с изумлением: «Я никогда не думал, что был крещен в “русской Церкви” и что такая существует. Есть только Православная Церковь». Для него это было удивительно. Вот это умаление или, в сущности, забвение вселенскости или «кафоличности» Православия меня соблазняет и ранит".

У церковно-административных структур, которые мы называем "автокефальные Церкви", могут быть свои интересы. И они всегда - политические. "Церковно-политические", как мы приняли говорить. Отражающие политику их места и времени. Именно поэтому в истории очень часто появляется потребность создавать новые такие административные структуры в новых странах, и это, пожалуй, относительно нормально. Но Церковь, подлинная Церковь, тело Христово - вне времени и места, и именно о Ней в первую очередь стоит болеть, о Ней переживать, ибо только Её единство, вселенскость и "кафоличность" и имеют смысл.