ПРИЗЫВ «БЕССРОЧНИКОВ»
Обозреватель Агентства федеральных расследований (FLB.ru) Андрей Николаев уверен в том, что протест в Екатеринбурге против строительства храма не носил случайный характер.
За «мероприятие» в Екатеринбурге, по нашим данным, отвечала сетецентрическая система концентрации протестных настроений «Бессрочный протест». Об этом собственно и написано в первой части исследования, которое было мною опубликовано в статье "Петля хайпа для «Бессрочного протеста»".
Cистема функционирует на платформе телеграм-каналов «Союз протестных групп» совсем недавно. С осени 2018 года. Поэтому не все еще знакомы с этой аббревиатурой SPG.
Немного о задачах технологии «Бессрочного протеста». Их не так много, но они фундаментальные, и все связаны с изменением конституционного строя. Главный принцип: презумпция виновности всех, кто связан с властью, - и их люстрация. А тактика — это так называемая петля хайпа. То есть, чем больше протеста, тем больше реакции власти. Чем больше реакции власти, тем больше инфоповодов. Чем больше инфоповодов, тем больше протеста.
Судя по тому, как анонимные звонки о минировании зданий в России были вычислены как звонки с территорий Украины и Великобритании, и эта технология с высокой степенью вероятности реализуется за пределами России. Это как управление боевыми беспилотниками, которые работают в Сирии, а операторы сидят на американской военной базе в Аризоне или даже в Габоне.
Пока что в России власти не могут ничего противопоставить технологии «бессрочного протеста» — в том смысле, чтобы раскрыть организаторов и ликвидировать угрозу. Потому что вскрыть элементы системы «Бессрочного протеста» очень сложно. Так как они действуют автономно и получают информацию через закрытые телеграм-каналы и чаты. Когда глава Роскомнадзора Александр Жаров в очередной раз наступает на Telegram, это он не про вашу частную жизнь, а про поиск ключей от квартир сетевых террористов и «бессрочников». Проблема и в другом: если все-таки одну голову «Бессрочного протеста» отрубить, то вырастает с десяток новых.
Главная фишка « бессрочников» в том, что правоохранители никогда не вычислят координатора протеста. Его нет физически. Не с кем договариваться и некого прессовать. Участники протеста получают информацию к действию в специализированном чате. Именно поэтому у них возникли проблемы, когда интернет стал неустойчивым.
Поэтому первый и самый простой способ нейтрализации протеста — вырубить интернет в месте его проведения. Это как в Ереване во время одного из актов протеста протестующим запретили установку мобильных туалетов — они и не высидели долго на площади. Потом господин Пашинян все-таки взял власть, бегая с толпой от туалета к туалету по улицам армянской столицы, а не сидя на одном месте на площади Республики.
Противодействовать «бессрочникам» можно. Для этого местные начальники должны перестать воображать, что они сами с усами. А доверить дело тем, кто знаком с майданными технологиями и механизмами цветных революций.
Итак, в цветной революции главным для экстремистов считается захват и приватизация места протеста. Это легко проследить по уже известным примерам.
Майдан, Болотная площадь, площадь Тахрир в Каире…
В Екатеринбурге место протеста было известно за полгода. А время легко было предположить, зная, когда вокруг закладки Храма воздвигнут забор.
Отцу Максиму Миняйло еще за месяц до событий предлагали занять будущую точку кристаллизации протеста. Поставить палатку или две. Пассионарии в городе, считающим себя православным, наверняка бы нашлись. Они должны были жить и молиться на месте закладки Храма, сменяя друг друга неделю, две, три, месяц… Создать своего рода полевую церковь на месте будущего храма.
Но скорее всего такой вариант показался тогда всем слишком вычурным. Действительно, какой-то полевой храм… Да и как могут быть люди против храма, — думали его строители.
Но таким образом у организаторов протеста сразу бы выбили главный козырь. Тогда толпе пришлось бы атаковать не забор и Росгвардию, а мирных горожан. Но это заведомая глупость. Как мат в два хода. «Бессрочники» ведь кто угодно, но только не дураки. А если бы и решились, то потерпели сокрушительное информационное поражение.
Мне могут возразить: мол, вспомните Одессу и тех, кто сгорел в Доме Профсоюзов. Они ведь тоже действовали по классике. Приватизировали место протеста против майданизации Украины. Но явились боевики, устроили погром и массовые убийства.
Но, господа, это несравнимые ситуации. Украинское государство было уже захвачено теми, кто настроен против своих граждан — сторонников России. И руками радикалов расправилось с одесситами. Мы же в другой стране живем. В нашем случае любая попытка «бессрочников» повторить одесский вариант обернулась бы категорически против них. Испугало инертное в целом общество. Которое восприняло бы акцию «бессрочников» как объявление войны.
Я вам больше скажу. «Бессрочники» сами надеялись на жертвы среди своих сторонников. Многие из активных участников протеста вели себя как потенциальные жертвы. «Мне угрожают», «полиция меня не защищает», «отец Максим Миняйло на меня не так посмотрел», «пришли боксеры меня бить». Но лучше бы, к примеру, толпа затоптала мальчонку, который раскачивал забор под приглядом десятком мобильных камер протестующих. Вы думаете для чего «бессрочники» всё постоянно снимают с разных ракурсов? Чтобы первую жертву режима во всех ракурсах первыми миру явить.
Организатор Куликова поля (лагерь противников Майдана в Одессе) Антон Давыдченко после событий в сквере у Драмтеатра с облегчением вздыхал: «Слава Богу, что у властей хватило ума не поддаться на провокации. И не послать ОМОН крушить толпу. Это был бы идеальный вариант в конструкции протеста».
Поведение властей и православной общественности в критической фазе противостояния в сквере вызывает и другие вопросы.
Почему в критическую фазу православные в Екатеринбурге не вышли с крестным ходом? Город большой. Выбрать другой маршрут, чтобы миновать злополучный сквер. Но непременно в те же 13-14 мая, а не потом кулаками махать. Таким образом они могли бы в известной степени компенсировать информационную волну в СМИ. Создать альтернативный информационный повод.
Какой смысл в вашей позитивной повестке, отец Максим, если вы не можете её защитить? Противостояния испугались? Типа, побить могут? Так ведь за Веру и пострадать можно. Такие синяки вам бы на пользу пошли. Остальные горожане увидели бы вторую сторону конфликта. В нашем же случае второй стороной оказалась власть.
Берите пример с Эрдогана. Он не постеснялся вывести своих сторонников на улицы в переворот. Заговорщики вывели танки, а Эрдоган — людей, и все, сдулся заговор. Прежде всего информационно. СМИ рассказывали не про армию, а про толпы людей на улице. И победил. Цветные революции совершают пассионарии. Их крайне мало. 3-4%. Остальные просто ждут, кому поклониться.
А что же теперь, когда конфликт в Екатеринбурге кажется потухшим?
Прогноз неутешительный.
Те, кто считает, что всё само по себе рассосётся, глубоко ошибается. «Бессрочники» никуда не исчезли. Они затаились и ждут очередных информационный поводов, которые можно будет вновь разогнать в протест, и ошибок властей.
«Бессрочники» в Екатеринбурге взращивают новых лидеров протеста. И власти им в этом помогают. Тех, кто подвергнется уголовному или административному наказанию за участие в провокации в сквере, сделают героями противостояния. Это будущие пассионарии очередного всплеска протеста.
Судьбу их в принципе можно предсказать. Кого-то из них обязательно найдут мертвым. (Набор в «небесную сотню» революции уже идёт).
Другому, например, грубо подбросят наркотики. Демонстративно грубо. Как в Москве Ивану Голунову. Ведь все же знают, что «менты козлы» Сами судите: практически неизвестный журналист. Писал тяжелые тексты. Не имел странички в Википедии. И вдруг мгновенно мировая звезда, и икона демократии. До него все пубертатные мальчики и девочки мечтали стать блогерами. А теперь уж наверняка Иванами Голуновыми.
На языке социального инжиниринга этот процесс называется мифологизацией и созданием иллюзорного общества.
А новый информационный повод непременно найдется. Целая система на это работает. Одна её часть плодит ошибки, другая ими пользуется. Главное, что «бессрочники» почувствовали свою силу. И они убедились, что способны поставить власть на колени. Как на Украине весной 2014 года.
Понимаете теперь, что дело не в храме?