ПОМНИ, ЗА ЧТО СРАЖАЕШЬСЯ

«Если у вас начинается дрожь негодования при каждой несправедливости, то вы – мой товарищ». Кому-то может показаться, будто эти слова Че предназначаются тем, кто готов броситься героически в огонь вот прямо сейчас, сломя голову, отдав борьбе всего себя. Мне же кажется, что подобная «дрожь негодования» знакома нам всем – более того, порой искры её можно найти не где-нибудь, а в хороших историях. В кино, книгах, играх, в интернет-очерках – где угодно, нужно лишь приглядеться.

Я, например, ощутил эту дрожь, выйдя из кинотеатра после просмотра мультфильма «Человек-Паук: Паутина Вселенных (Spider-Man: Into The Spider-Verse)».

О чём это кино? Во-первых, вопрос этот не то чтобы правильный, поскольку сами создатели (где-то в твиттере, кажется) упоминали, что их поделка принадлежит не им, а нам, зрителям. В этом есть большая правда: подобные истории никогда не ограничиваются видением конкретного человека или даже группы людей; тем более в случае Паутины Вселенных, над которой трудились сотни наёмных работников, каждый из которых привносил в конечный результат частичку себя, проводя время в кропотливых переработках. Ведь наше впечатление от предмета искусства, особенно от кино, складывается из огромного числа деталей; даже дизайн отдельного персонажа, освещение в отдельной сцене, цвет, ракурс, музыка – всё это может сыграть на образ, отражающийся в нашем сознании.

Возвращаясь к вопросу – о чём же «Паутина Вселенной»? – хочу сказать прямо: о борьбе. Я не заявляю это, как неоспоримый факт, но мне есть, чем подкрепить своё мнение. И я думаю, что сотни – а может и тысячи – людей поддержали бы меня.

Борьба бывает разной, но в «Паутине Вселенных» она очень даже конкретная – и вместе с тем всеохватывающая: борьба против подавляющих структур, против страха перед тиранией нормальности, борьба против равнодушия, против почти преступного бездействия. Борьба за тех, кто тебе дорог, борьба за построение чего-то нового до победного конца – вот этим и дышит каждый кадр, каждая сцена, каждый персонаж и каждое мгновение саундтрека в «Паутине Вселенных».

Да, звучит тяжеловесно, но послушайте меня: разве не задевал этот фильм внутри вас то, что уже устало мириться с бессмыслицей, в которую превратилась повседневность сегодняшнего мира? Даже если нет – прошу: попробуйте задуматься об этом.

В центре истории – двое людей-пайков из разных вселенных: Майлз и Гвен (и я не могу решить, кто из них может считаться главным персонажем. Наверное, оба). Гвен борется с тяжёлым чувством долга, которое она надела на себя вместе с маской паучихи и которое разделило её жизнь надвое. Как говорится, получилась не двойная жизнь, а две неполноценных: полиция охотится на неё как на опасную преступницу, а собственный отец постоянно докладывает ей, что почти поймал ту самую злодейку-паука, которая убила местного Питера Паркера. Я вообще молчу о том, что в момент, когда Гвен открывается отцу в попытке соединить осколки своей жизни воедино, тот тычет в неё пистолетом и с безжизненным лицом произносит дежурное: «Ты имеешь право хранить молчание».

Даже попадание в элитный межвселенский отряд Мигеля О’Хары делает всё только хуже. В попытке сбежать от своей рассыпающейся жизни Гвен попадает в настоящую тиранию паука из 2099 года, где она постоянно обязана доказывать свою полезность, выполняя поручения, которые всё меньше похожи на геройские. Она вынуждена закрывать глаза на страдания сотен пауков, ставить крест на своей близости с Майлзом – только потому, что тот не вписывается в грандиозную схему Мигеля. Пытаясь найти свою идентичность в новой большой структуре, Гвен лишь больше теряет себя, превращаясь в бездушный инструмент – в ещё одного пука в паутине вселенных.

Очень многое хочу сказать о Мигеле, о человеке глубоко травмированном и одиноком: в каждой сцене он будто находится в тяжёлом пузыре отчаяния. Пройдя через ужасающую потерю своих близких из-за сбоя в устройстве мультивселенной, он, видимо, пытается победить свою травму через тотальный контроль всего и вся: пауков во всех вселенных, до которых может дотянуться. Мигель твердит себе, что создает отлаженную систему, которая служит поддержанию порядка, которая всегда принимает правильное решение – даже если выбирать приходится из ужасного и чудовищного. Но все мы знаем, чем кончаются подобные затеи: тиранией. Не поймите меня превратно: я не выступаю против организованности, против коллективного действия на благо большинства – просто главная проблема состоит в том, кто правит кораблём насилия и куда ведёт его; кто формирует выбор, навязываемый огромному множеству людей.

Усилиями Мигеля родилась огромная авторитарная структура, являющаяся, как по мне, прекрасным примером тех ужасов, гнёт которых все мы порой испытываем в своих, реальных жизнях. Помешательство, стремящееся грести всех под одну гребёнку, тирания, существующая уже сама по себе, отдельно от своего создателя, подчинившая его самого. Один большой канон, за пределы которого нельзя сделать и шагу.

Ещё один отличный пример – Джесс, ещё одна женщина-паук, правая рука Мигеля: на протяжении всего сюжета она явно пребывает в сомнениях, сопереживая Гвен и многим другим жертвам мигелевского «канона». Она тоже теряла близких, но «быстро поумнела» – или, по крайней мере, хочет себя в этом убедить. В конечном счёте становится яснее некуда, что Джесс – просто ещё один инструмент, волей-неволей занявший роль одного из звеньев в этой системе подавления.

И, наконец, сам Майлз – отважный и безбашеный паучок, который навсегда остался в моём сердце: ещё совсем юный, но уже сталкивающийся с трудностями, которые и взрослому-то не по зубам. Его попытка примириться с родителями – первая ступенька, трамплин к осознанию: сдаваться нельзя. Если ты знаешь, к чему идёшь, если знаешь, кто тебе дорог, то выход найдётся всегда. И это только подтверждается усилиями его отца и мамы, которые, пусть и не без огрехов, но готовы дать сыну «расправить крылья» – для этого им не потребовалось даже узнавать о его второй, паучьей жизни. Многим родителям, чёрт возьми, было бы очень полезно посмотреть это кино.

Красота этой истории по-настоящему воплощается именно в Майлзе – да, он сомневается, да, он боится подвести дорогих ему людей, но он ни на секунду не отступает, не останавливается в своей борьбе за лучшее будущее – не только для себя, но и для всех вокруг. Когда в измерении Павитра, паука из Индии, рушится огромное здание, Майлз без раздумий бросается на помощь каждому. Разумеется, появляется отряд Мигеля и говорит: нет уж, «каноничное событие» должно случиться, близкие местному пауку люди должны погибнуть, а сам он получит ужасную душевную травму и займёт своё место в бесконечном ряду скорбящих пауков. Только так, иначе хитросплетение историй разных пауков из разных вселенных разойдётся по швам, и перестанет существовать то, что по мнению Мигеля является самым ценным и неприкосновенным: общая для каждого из них история боли. Но у Майлза же есть свой ответ: нет, так не пойдёт. Мы спасём всех, потому что можем, мы найдём третье решение. И он спасает.

Даже его наивное увлечение «элитным отрядом пауков» обращается горьким пониманием, когда Мигель выкладывает все свои карты: мол, Майлз вообще не имеет права быть одним из них, потому что он – изначальная аномалия, радиоактивный укус предназначался не ему, Майлз навсегда выписан из паучьего канона. И что бы вы думали? Нет, человек-паук из Бруклина на такое не подписывается. Нет, он не будет смотреть, как система, с которой все молчаливо соглашаются, приносит нескончаемые страдания тысячам живых людей просто потому, что кто-то когда-то решил, будто так надо. Здесь, кстати, отлично срабатывает социальный бэкграунд Майлза как персонажа: этнический, классовый, многие другие. В моём сердце особенно отзываются слова его матери: не позволяй никому говорить тебе, что ты не имеешь право где-либо находиться. Именно это и сделал Майлз: показал, что никто, даже межпространственный тиран в хай-тек костюме, не в праве говорить ему, как жить.

И это, уж извините, не просто «юношеский максимализм» или «бессмысленное бунтарство». Это – художественный образ искреннего бунта, это – та борьба, на которую Майлза в том числе подначивал панк-паук, Хоби Браун. Образ Хоби вообще заслуживает отдельной похвалы: с самого начала он подсказывает и Майлзу, и Гвен, и зрителям, что с помешательством Мигеля что-то не так. Что Майлзу нечего делать в этой Мультивселенской Полиции Нравов. Он говорит Майлзу украдкой:

«Пойми, за что ты сражаешься».

Думается мне, в этих словах – ключ к пониманию чувства, которое вызывает Спайдервёрс. Мигель приговорил себя и множество других пауков к ужасающей формуле «или-или»: или ты страдаешь, как страдал он, или ты не существуешь вообще. Гвен, Майлз, Павитр и даже Джесс – все они в глубине души хотят сделать мир лучше. Но как этого достичь? Мигель, очевидно, уверен, что для этого нужно убить в себе человека, постоянно выбирая меньшее из зол – и не пытаясь идти дальше этой формулы.

Но правда в том, что путь этот – во всю большую жестокость, которая в конечном счёте ведёт к укреплению статуса-кво, к поддержанию вековечных структур угнетения. В таком случае стоит задаться вопросом: а какого чёрта мы вообще должны выбирать меньшее зло? С какого перепугу мы должны блуждать от одного болезненного компромисса к другому, если мы можем совместным усилием создать нечто принципиально новое, доселе невиданное – мир, в котором всем нам будет житься легче и счастливее? Не стоит ли, прежде чем пойти на поводу у гегемона, спросить себя – не является ли выбор, им навязанный, лишь результатом ограниченности его картины мира?

В конце концов Майлз осознаёт это со всей ясностью и становится остриём такой борьбы. Он отказывается выбирать между ужасом и бессилием, между жабой и гадюкой, он видит, что люди вокруг него страдают. Их страх перемен понятен: те же Гвен и Джесс, по всей видимости, хлебнули горя так много, что опасаются попросту сломаться, если сделают хотя бы ещё один опрометчивый шаг.

Оказавшись (вполне буквально) в лапах Мигеля на мчащемся к Луне поезде, Майлз отважно заявляет: надоело ему слушать высокопарные речи о том, как и кому стоит жить. Он, пожалуй, сам будет определять свой путь.

В конце концов он даёт Гвен силы столкнуться лицом к лицу с собственными ужасами, уничтожавшими её надежды на счастье. До сих пор я не могу сдержать слёзы, думая о её разговоре с отцом: о том, как она в отчаянии заявляет о своей боли. Гвен не может больше пытаться нести на себе бремя долга, не понимая даже, герой она или злодей; не может больше опустошать свою личность в попытке быть чем-то, что определили за неё. И отец принимает Гвен, жертвуя всем ради того, что для него действительно ценно. И этим Гвен и её папа вторят тем самым словам – помнят, за что сражаются. Помнят, что для них действительно ценно.

Любое искусство так или иначе отражает реальность: «Паутины Вселенных» не было бы, если бы наше с вами реальное общественное бытие не раздирали всё те же противоречия, что и в кино. Помните, как в 2000-х и 2010-х годах нами овладевали идеи «моральной серости» и «необходимости выбрать наименьшее зло»? Помните всех этих кинокритиков, восторгавшихся тяжёлым историям с мрачными концовками? Помните, как все вокруг плевались, стоило какому-либо персонажу отойти от образа «сложного и неоднозначного антигероя»?

Мир в то время менялся – и далеко не к лучшему. Однако в обществе витали настроения, которые можно было бы описать парой слов: тяжкое смирение. Попытка как-то ужиться с несправедливостью, с гнётом, победа которого казалась неоспоримой. Кинематограф, игры и литература были переполнены историями о тяжёлых решениях, об отчаянии, которое индивид испытывает, живя в неподвластной ему системе. Чего стоят хотя бы те самые орды фанатов, с полной серьёзностью заявлявших, что они сопереживают Таносу в его мечте о выборе того самого «меньшего зла»? А с какой, простите, стати мы должны поверить фиолетовому мужлану, считающему, что нужно уничтожить половину населения галактики, дабы «решить проблему перенаселения»? Кто вообще сказал, что эта проблема существует? Почему первое решение, которое приходит нам в голову – это геноцид? Почему мы стали настолько слепы, почему так радикально отказались от борьбы за нечто новое, что готовы простить тиранам самые жуткие преступления, если у них есть для них красивое объяснение?

***

Будь «Человек-Паук: Паутина Вселенных» неким божественным откровением, ниспосланным на скрижали, я бы уже подводил итоги. Но это кино – продукт труда огромного коллектива, как и любой предмет искусства. В наше время иначе и не бывает: плоды человеческого творчества – почти всегда плоды обобществлённого труда. Но кто владеет этими плодами в конечном счёте? Кто зарабатывает на той «дрожи негодования при виде любой несправедливости», которую мы получаем в обмен на цену кинобилета?

Корпорации. В случае Человека-Паука – та самая Sony (читай: конгломерат монополистов индустрии развлечений, которые покупают друг друга и сливаются друг с другом уже чуть ли не каждый день. Я, признаться, устал уже следить, кто кого купил)… Зачастую это даже не какие-то конкретные люди: это совет директоров, держатели долей в компании, единолично принимающие решения о том, что создавать, а что забраковать ещё на стадии задумки. Орды пиар-менеджеров на службе у капитала занимаются расчётами, пытаясь выяснить, что окажется прибыльным, а что – нет. И, вопреки расхожему представлению, эта логика имеет очень мало общего с качеством, инновациями и уж тем более – со свободой творчества.

Согласно репортажу, завирусившемуся в сети, в процессе работы команду «Паутины Вселенных» покинула почти сотня человек – и все они были в ярости от бесчеловечных условий работы. Семь дней в неделю, до одиннадцати часов в сутки простые художники, аниматоры, сценаристы трудились лишь затем, чтобы «креативный директор», которому Sony дала почти безраздельную власть, приказал переделывать многие сцены с нуля. Просто потому, что ему «не понравился результат». И здесь не так важна личность этого конкретного начальника: важно то, что ценность для хозяев студии представлял лишь конечный продукт. Цель для них, как всегда, оправдывала средства. Индустрия развлечений пестрит такими примерами: игровые студии заставляют своих трудящихся впахивать в нечеловеческих условиях – порой лишь для того, чтобы выпустить продукт в обещанный срок и избежать «пиар-скандала». Работникам недоплачивают, а за любые недостатки заставляют публично извиняться руководителей средней руки, которые, мол, недоглядели (и при этом зачастую сами являются абсолютно подчиненными прихотям своих начальников, хотя и высокооплачиваемыми). Часто за премьерой того или иного фильма тянется ворох скандалов и анонимных признаний в сети: трудящихся унижали, женщины, представители этнических и прочих угнетённых групп сталкивались в процессе работы с нахальством и домогательствами, их имена стирались из титров, их резюме пополнялись неприятными заметками. Порой даже режиссёры и креативные руководители признаются в сети, что большую часть их замысла отправили на помойку лица, которые даже не показывались на съёмках. Просто потому, что «это повредит продажам».

И вместе с тем наша культура пестрит примерами по-настоящему хороших поделок. Случайность? В некоторой степени. Но коллективный труд сотен трудящихся – слишком большая творческая сила, чтобы её игнорировать. Я не умею читать чужие мысли, но от чего-то мне кажется, что многие из этих работников тоже ощущают ту самую «дрожь негодования». Сценаристы умудряются прописывать персонажей и сюжеты так, чтобы они отзывались в наших сердцах; художники умело изображают нашу общую реальность, выделяя настоящие проблемы.

В «Паутине Вселенных» не последнее место отведено изображению опыта темнокожего населения США – и, что не маловажно, институту американской полиции. Обе темы – слишком острые, чтобы хозяева корпорации позволили сценаристам ярко высказываться по их поводу. И тем не менее, по всему фильму разбросаны детали, которые не могут быть случайными. Вряд ли значок BLM (Black Lives Matter) на рюкзаке Майлза – просто вброс, сделанный для галочки; вряд ли синие шнурки на ботинке Панка-Паука оказались там случайно (согласно шнурочному коду британских панков, этот цвет означает, что его носитель однажды убил полицейского). Тот факт, что отец паучихи Гвен покидает свою службу в полиции, столкнувшись с противоречием справедливости и «законности» – вряд ли совершенно произвольно сценарное решение. При должном внимании становится очевидно, что в этом мультфильме с поразительной точностью и уважением отображён опыт многих реальных групп, какими пестрит наше общество.

Но всё это – детали, пусть и очень яркие. Последнее слово – всегда за хозяевами индустрии, и от того ещё ценнее становятся истории, которым удаётся-таки показать зрителю точку зрения простых трудящихся, пусть зачастую и чуть ли не «вопреки» диктатуре крупного капитала в творческом процессе.

Умение видеть «добрые звоночки» для прогрессивного человечества всегда помогало неравнодушным не только не выгореть, но и обнаружить ростки, требующие заботливого взращивания.

Представьте, что мы могли бы получить, будь у работников настоящая, полноправная свобода говорить от всего сердца? Суровая правда современности такова, что капитал – те самые хозяева жизни и собственники нашего творчества – прекрасно осознают, чего хотят. Они знают, что говорить позволено, а что – невыгодно. Под их надзором сотни работников культуры и медиа вынуждены постоянно выбирать между свободой самовыражения и удавкой, которая может в любой момент не просто опорочить их, но и лишить средств к существованию.

И тем не менее – голоса людей труда слышны всё яснее, и пусть они разрозненны, разделены в своём стремлении создавать настоящие ценности, они есть. Я думаю, нам, зрителям, стоит ценить эти искры – и, вдохновляясь ими, взращивать собственное стремление к освобождению. Вечно выбирать между злом и ещё большим злом – значит идти по пятам пауков из «Паутины Вселенной», склоняться перед системой, заранее решившей, что у нас нет выбора. Не столь важно, как именно Майлз Моралес победит своих врагов в продолжении этой эпопеи: главное, что он первый понял: героизм на условиях тиранов – не работает. Хочешь помочь близким, хочешь свободы и справедливости – придётся сражаться самому. Не выбирать сторону из предложенных угнетателями, а создать свою.

В этом-то я и вижу ценность «Человека-Паука: Паутины Вселенных». Я знаю, что каждый, посмотрев это кино, сделает свои выводы, но об одном я прошу всех нас: давайте всё же не терять из виду того, что действительно важно, давайте же не слепнуть, пытаясь просто выжить в сегодняшнем мире.

Давайте вспомним, за что мы сражаемся.