ПОЧЕМУ У РОССИИ «ОСОБЫЙ ПУТЬ»

Начало здесь. Уникальность российского пути в том, что для преодоления своей отсталости страна не отказывается от тягловой концепции, а наоборот, совершает сверхусилие мобилизационного рывка для того, чтобы оставить ее неизменной. Государство возникло и после каждого развала вновь отстаивалось, как мобилизационное (тягловое).

Способность к тотальной мобилизации стала конкурентным преимуществом России, позволявшим вести внешнеполитический диалог с позиции силы, оставаясь внутренне слабым, неразвитым государством. Одно из движущих противоречий, возникающих в данном случае – дисбаланс между внутренним развитием и избыточным уровнем военной мощи. Избыточным он был для обороны, но для ведения захватнических войн никакой ресурс не будет достаточным. Внешняя же экспансия становится необходимой для обретения новых территорий, с которых будут выкачиваться ресурсы, необходимые для того, чтобы имперский каток шел дальше.

Напомню ключевую причину, породившую тягло – крайне низкая ресурсная обеспеченность русской территории в условиях традиционного (аграрного) уклада. Собственно, в нем жизнеспособное государство при таких стартовых позициях возникнуть и развиваться просто не могло. Изначально русские княжества в Северном Поволжье складываются, как торговые, а после утраты торговой ренты, питаемой Волжско-Балтийским торговым путем, политически консолидируются в рамках Московского царства. Дефицит жизненных ресурсов самым естественным образом формирует стратегию точечного развития.

Что она означает, легко понять на таком примере. Если вы бывали в Европе, то знаете, что старые города там имеют примерно равный, так сказать, коэффициент крутизны. Величественные соборы плюс/минус равного масштаба, особняки негоциантов оформлены в разной стилистике, но одинаково пафосно, фортификация по уровню неприступности примерно соответствует аналогам. Конечно, историческая (ныне – туристическая) часть города в Амстердаме или Антверпене будет значительно больше, нежели в Бремене и Брюгге, но большого разрыва в уровне развития между столицами и региональными центрами мы не увидим.

Что же мы наблюдаем в России середины XIX столетия, когда романовская империя уже достигла своего апогея и начала увядать? Величественный и стильный Санкт-Петербург (кстати, он имеет самую большую площадь исторической части в Европе несмотря на свою молодость) и… пустоту. Даже старая столица Москва – не более чем большая деревня с кривыми улицами и деревянными тротуарами, о былом значении которой говорит лишь ветшающий Кремль, а унылое настоящее скрашивают вызывающе роскошные дворянские усадьбы и кичевые купеческие терема. Что же до остальной части империи (захваченные в относительно развитом виде Прибалтику и Польшу в расчет не берем), то там царит запустение и застой. Улицы чаще всего немощеные, 99% всех строений деревянные. Архитектурной доминантой является обычно приземистый монастырь да казенное учреждение с пожарной каланчой. Торговая площадь – грязный плац, заставленный рядами сараев.

На необъятных русских просторах всего два русских города европейского типа и европейского же уровня – имперский Петербург и бурно развивающаяся торговая Одесса (третий по величине город после столиц и второй по грузообороту порт). Все остальное – окостеневшая Азия. Вот это и есть выражение концепции точечного развития, когда ресурсы выжимаются досуха со всей империи и концентрируются в одной точке, где все, как у белых людей – дворцы знати, мегалитические соборы, театры, музеи, университеты, верфи. Нельзя сделать в провинции 10 маленьких университетов вместо одного большого в столице – не хватит ресурсов, причем не столько финансовых, сколько интеллектуальных. Архаичная империя может потянуть только один академический центр. Только в одном месте может быть создана культурная среда для выращивания управленческих кадров. Только в одной точке можно выстроить помпезную имперскую витрину, больше низкопродуктивная экономика ресурсов дать не может. Это порождает очередное движущее противоречие – между центром и периферией.

Лишь единожды была предпринята попытка проектно преодолеть указанное противоречие в советское время, когда в процессе индустриального перехода в СССР создавались промышленные и научные центры вдали от столиц. Наряду с Москвой и Ленинградом научно-технологические кластеры были созданы в Киеве, Минске, Свердловске, Казани, Новосибирске, появились наукограды – советское ноу-хау. Казалось, это должно разрешить многовековую проблему. Но изъян заключался в том, что диверсификация развития осуществлялась в рамках старой доброй мобилизационной (тягловой) модели, из которой большевики выжали максимум возможного. И в тот момент, когда в середине ХХ века наступил момент перехода от экстенсивной модели развития к интенсивной, произошел сбой – партноменклатура не захотела отказываться от мобилизационного государства, поскольку это предполагало ликвидацию их монополии на власть. Это делало децентрализацию и выстраивание распределенной системы управления невозможным.

Это не значит, что Москва сосала все соки из регионов и не развивала окраины. Парадокс в том, что капитальные вложения в менее развитые республики были более масштабными и делались за счет перераспределения фондов развития из более развитых к тому времени. Так в 1990 г. лишь две республики – РСФСР и Белоруссия были донорами, то есть потребляли меньше, чем производилось на их территории. В рамках единого хозяйства это деление, конечно, носило условный характер - какая разница, где находился моторный завод, на котором производились двигатели для самолетов, собираемых в Ташкенте – в Рыбинске или Запорожье? Но с распадом СССР оказалось, что сделанные в советское время в окраины инвестиции обнулились, ибо авиапром умер во всех республиках, кроме РФ и Украины (теперь он и там уже загнулся), а в России, которая являлась главным «инвестором», тут же появились депрессивные регионы, которым в рамках централизованного планирования отводилась роль обслуживания сложных производственных цепочек в структуре внутрисоюзной кооперации.

Второй важный фактор, ставший определяющим: при диверсификации развития система управления в СССР осталась строго централизованной, унитарной, что консервировало противоречия между центром и окраинами, которые не имели своего голоса и могли только надеяться на то, что в Москве об их нуждах не забудут.

Наконец, фундаментальной проблемой советского проекта стало противоречие между стабильностью и развитием. Индустриальный прорыв привел к формированию экономического комплекса с высоким уровнем системной сложности. Усложнились и общественные отношения. А вот управляющий контур мобилизационного государства становился все более неадекватным и устаревшим. Тягловое государство полностью исчерпало свой потенциал. Решение заключалось в усложнении управляющего контура. Для СССР это означало децентрализацию (распределение власти от центра к регионам), либерализацию экономики, деидеологизацию государства, переход от однопартийной диктатуры к демократии (всеобщей или хотя бы представительской), роспуск соцлагеря, отказ от идеологической конфронтации во внешней политики и гонки вооружения, интеграцию в глобальную экономику (само собой, не в качестве сырьевого придатка, как это произошло в 90-е.

Разумеется, партноменклатура на это не пошла, поскольку подобная трансформация режима означало полную самоликвидацию правящего класса. Консервация управляющего контура, который и так был проблемным из-за плохо работающего механизма ротации кадров привела к его глубокой и быстрой деградации. В результате однопартийная система управления стала главным тормозом прогресса, что в итоге привело к краху всей социальной системы, не способной перейти к новой парадигме бытия – от развития экстенсивного, основанного на расширении и количественном накоплении к интенсивному, направленному на углубление развития, базирующемуся на накоплении и раскрытии человеческого капитала.

Разжевывать не буду, писал об этом уже очень много. В данном случае моя цель – показать системный характер данного движущего противоречия и невозможность без его преодоления выйти из колеи мобилизационного государства, повторяющего один и тот же трагический цикл: отставание – кризис – мобилизация (догоняющий рывок). Лучше всего, на мой взгляд, проблему иллюстрирует следующий исторический пример. В середине XIX столетия Российская империя переживала очередной тяжелый кризис развития. Проще говоря, правящий класс осознал отсталость России, проспавшей промышленную революцию, и констатировал необходимость что-то с этим делать.

Поводом к просветлению мозгов стало унизительное поражение в Восточной (Крымской) войне (писал о ней здесь), наглядно продемонстрировавшей, что качество бьет количество. Ответом стали александровские реформы. Мечтал о них еще Александр I (и тогда бы они носили своевременный характер), но взялся осуществлять лишь его племянник Александр II, когда отставание в развитии России от передовых держав приобрело угрожающий характер. Реформы дали довольно быстрый и исключительно положительный эффект: в империи стали бурно развиваться капиталистические отношения, промышленность начала переход от мануфактурного к индустриальному производству, развернулось бешеное железнодорожное строительство, оживилась торговля. Сложилась пусть и не идеальная, но дееспособная судебная система, возникло вполне эффективное местное самоуправление. Армия перешла от рекрутской к призывной системе, флот перешел с парусов на паровую тягу. Глубокие преобразования произошли в сфере социальных отношений: вместе с отменой крепостного права кардинально выросла социальная мобильность населения, сократились сословные барьеры, расширился доступ широких слоев населения к образованию.

Казалось бы, если н эффект, то реформы следует углублять и догонять Запад, перенимая их опыт. Но не тут-то было! Очень быстро элиты поняли, что дальнейшие реформы неизбежно приведут к уничтожению сословной системы, как таковой, то есть не будет дворян и тяглового сословия, все станут гражданами. И монархия уступит место республике, поскольку архаичная самодержавная модель управления уже не отвечает потребностям индустриализма. То есть правящий класс встал перед необходимостью проектного, эволюционного ухода с исторической сцены.

Но как не захотели уходить в небытие большевики, выполнившие свою историческую миссию (мобилизационный рывок для совершения индустриального перехода), точно так же стала цепляться за жизнь и феодальная аристократия. В результате еще при жизни Александра II реформы откатили назад контрреформами, а следующее царствование очередного Александра стало махрово реакционным. Увы, но ход истории невозможно обратить вспять. Существующий порядок вещей удалось законсервировать и продлить жизнь правящего сословия на 40 лет. Коммунистическая элита пересидела свое время лет на 30.

Итогом в обоих случаях стала деградация системы управления, утрата темпов роста, невозможность эволюционным (проектным) путем преодолеть противоречие между стабильностью и развитием и  для элиты достойно сойти с исторической сцены, выполнив свою миссию. В итоге в первом случае отложенный кризис разрешился в ходе кровавой революции, а старая верхушка была уничтожена физически или изгнана из страны (инкорпорированы новой властью оказались буквально доли процента «бывших»). Во втором случае ценой цепляния за жизнь отжившей свое партноменклатуры стал развал сверхдержавы, не завершившийся, кстати, до сих пор.

Да, членов ЦК КПСС и боссов спецслужб не вешали на столбах и не люстрировали. Более того, очень многие представители бывшей верхушки (особенно молодые) прекрасно устроились в новых реалиях и, создав в альянсе с криминалитетом новый господствующий класс, баснословно обогатились. Однако основные движущие противоречия так и не были преодолены:

ПРОТИВОРЕЧИЕ МЕЖДУ ВНУТРЕННИМ РАЗВИТИЕМ И ВНЕШНЕЙ ЭКСПАНСИЕЙ привело к новой милитаризации и войне. Как гонка вооружений и холодная война фатально подорвали жизнеспособность СССР, так и эта «можемповторительная» агрессия утащит в могилу РФ.

ПРОТИВРЕЧИЕ МЕЖДУ ЦЕНТРОМ И ПЕРИФЕРИЕЙ катастрофически обострилось благодаря отказу от производящей экономики в пользу архаичной рентной модели. Поскольку продажа на внешних рынках сырья и низкопередельных энергоемких полуфабрикатов не создает мощного мультипликтаивного эффекта и не требует высокого уровня системной сложности национальной экономики, последняя быстро деградировала и утратила свою продуктивность. В итоге сегодня мы наблюдаем откат к точечному развитию (Москва жирует за счет высасывания жизненных соков из провинции). Причем это развитие носит еще и структурно уродливый характер. Развитие сегодня понимается не как накопление системной сложности и развитие производительных сил, пусть даже сконцентрированного в одной точке, а исключительно как наращивание фондов потребления.

ПРОТИВОРЕЧИЕ МЕЖДУ СТАБИЛЬНОСТЬЮ И РАЗВИТИЕМ разрешается путем полного отказа от развития. Все силы правящего режима сконцентрированы на поддержании стабильности (стабильность = сохранение за правящей клептократией места у кормушки, и уже ничего более). Вновь ценой этого маниакального стремления поддерживать жизнь в омертвевшем теле господствующего класса станет гибель страны. Уровень нынешней элиты не оставляет ни малейших надежд на то, что она хотя бы попытается предотвратить неминуемую катастрофу реформами, даже такими неуклюжими, как горбачевские. Только смерть!

Что появится на руинах РФ, когда осядет пыль после крушения путинского рейха, слепленного из говна и палок, можно только гадать. Одно могу сказать уверенно – если новая Россия не разрешит описанную выше триаду тесно связанных между собой движущих противоречий, нормальное поступательное, эволюционное преемственное развитие страны будет невозможным.

Преемственное развитие – если новое строится на фундаменте старого и является его развитием и переосмыслением. Альтернатива – генезис рывковый, революционный, отрицающий предшествующий опыт, когда для реализации нового проекта требуется снести до основания старую конструкцию (сам процесс разрушения и расчистки площадки требует большого расхода ресурсов).

Территориальный распад РФ, кстати, не обязательно разрешает описанную триаду. Противоречие между центром и периферией не исчезает, ибо в отдельном куске разбившейся страны начинает формироваться свой центр, сосущий соки из окраин.

Никуда не девается зачастую и противоречие между внутренним развитием и внешней экспансией. Распад СССР поставил крест на экспорте социализма в страны третьего мира в процессе холодной войны, но образовавшиеся на его руинах государства отнюдь не стали миролюбивыми (по крайней мере не все). РФ, Таджикистан, Грузия, Молдова, Украина прошли через внутренние войны. В Кыргызстане и Узбекистане периодически происходит межнациональная резня. Армения и Азербайджан 30 лет воюют между собой за Карабахское нагорье. Периодически происходит военная эскалация на границе между Таджикистаном и Кыргызстаном. Наконец, между РФ и Украиной происходит полномасштабная война, в который вовлечена еще и Беларусь в статусе сателлита Кремля.

Противоречие между стабильностью и развитием является ключевым при формировании правящего режима. Мягкая советская диктатура обратилась в жесткую персоналистскую тиранию в РФ, Беларуси, Таджикистане, Азербайджане, Туркмении (там маразм воистину северокорейского масштаба). Казахстан и Узбекистан можно сегодня отнести к мягким диктатурам модернистского толка, Кыргызстан, Армения, Грузия, Молдова и Украина, пройдя через цветные революции и даже целые серии революций, находятся в транзитном состоянии.

Вот примерно это я имел в виду, взявшись опровергнуть тезис Анатолия Несмияна о том, что ключевое (базовое) противоречие России – противоречие между богатой ресурсами территорией и незначительным количеством проживающего на ней населения. Возможно, он захочет защитить свою позицию или оспорить мои доводы. Если нет, заочную дискуссию можно считать завершенной, поскольку за три недели новые участники в нее не ввязались. Если честно, я не очень рассчитывал на то, что к обсуждению системных проблем развития России кто-то присоединится. Затронутые вопросы находятся далеко за горизонтом интересов политически активной протестной аудитории и ее кликбейтно-ютубных властителей дум.

Читатели, как водится, могут самовыразиться в комментариях, поведав миру о том, какой же автор тупой мудак. Мир с нетерпением ждет ваших откровений 😀.