ПОЧЕМУ РОССИЙСКУЮ АРМИЮ ТАК ЖЕСТОКО БЬЮТ?

Миф о непобедимости – краеугольный камень русско-имперской политической идентичности. Мол, да, Россия может переживать экономические кризисы, может отставать в развитии и качестве жизни от передовых стран, но на поле боя русский дух сломить невозможно, а потому в любой войне Россия гарантированно победит. Пусть дорогой ценой, пусть большой кровью, но у врага шансов нет.

Подобное заблуждение ранее уже болезненно разбивалось мордой об стену, как минимум, дважды – в 1856 г. после провалов в Крымской войне и еще более унизительно в 1905 г., когда поражение европейской державе нанесла маленькая Япония. Но в обоих случаях это было именно поражение, а не разгром. Правительство не пыталось играть в тотальную войну до победного конца, предпочитая бесславный мир, но на приемлемых условиях – без унизительных репараций и болезненных территориальных уступок. В обоих случаях противники России были критически истощены и готовы были удовольствоваться малым.

При этом есть системный фактор, что роднит те проигранные войны с текущей, обреченной на проигрыш – русская армия воевала с противником, превосходящим ее технологически и организационно. Отсталая феодальная страна пыталась тягаться на поле боя с индустриальными обществами. Сейчас ситуация повторяется. Да, Украина – такой же деградировавший постсоветский бантустан, как и РФ, но она своего рода боевой аватар передовых держав современности. Японцы ведь тоже устроили русским отлуп при Цусиме на броненосцах, построенных им в кредит англичанами. И команды их муштровались иностранным военспецами. Факт в том, что в распоряжении одной из сторон была современная техника и соответствующие ей технологии организации и управления, а с другой стороны практиковались технологии и методы предыдущего поколения.

Если вдруг этот текст случайно будет читать ватный поцреот, следующие несколько абзацев порвут его в клочья. Но со всеми присущими мне цинизмом и жестокостью я вынужден объяснить им то, что они считали немыслимым: русское конвенциональное оружие просто безнадежно отсталое, уступающее западному даже не на поколение, а уже, как минимум, на два. Причем не по отдельным образцам, а вообще по всему спектру. Чтоб было понятно: на поколение англичане и французы превосходили русские войска в Крымской (Восточной) войне: там пароходам противостояли парусные фрегаты, нарезным ружьям – гладкоствольные, гужевой транспорт – железнодорожному (интервенты построили железнодорожную магистраль просто для того, чтобы перевозить припасы от места выгрузки в Балаклаве до передовой под Севастополем). С одной стороны были вестовые с бумажками, с другой – телеграф. Разрыв в два поколения наблюдался между англо-французами и китайцами в ходе опиумных войн – там белых людей встретили туземцы с фитильными мушкетами и копьями, которым не помогло оттачиваемое десятилетиями искусство фехтования двумя саблями сразу.

Вот нечто подобное мы видим и сейчас. Пресловутый русский боевой дух, готовность бойца остервенело впиться зубами в глотку изнеженному натовскому солдату и доказать свою альфасамцовость не значит вообще ничего. Да, изнеженному натовскому солдату далеко до русского десантника, который лихо разбивает кирпичи об голову и может метнуть саперную лопатку, делая с разбегу сальто через забор из колючей проволоки. Но на этом преимущество русского духа заканчивается и начинаются скучные полупроводниковые технологии, с помощью которых изнеженный натовский солдат станет воевать джойстиком, расстреливая с БПЛА колонны свирепой русской десантуры на марше.

Мосты на пути следования ватных воевак будут выноситься крылатыми ракетами, склады боеприпасов – подниматься на воздух залпами управляемых ракет. Изнеженному натовскому солдату потребуется лишь ввести в полетное задание координаты GPS – и можно идти пить крафтовое пиво в военно-полевом баре. Ну а выживших точечно добьют уже артиллеристы, корректируя огонь по картинке, которую дают висящие над полем боя дроны. И долго еще будет из-под развалин и сгоревших остовов танков разить русским духом. Изнеженные солдаты НАТО, случайно оказавшись рядом, будут падать в обмороки и получать психологическую травму, с которой после войны будут безуспешно бороться дорогостоящие психоаналитики. Но до рукопашной, в которой мастера рубки на саперных лопатках смогут продемонстрировать свое подавляющее превосходство над противником, в этой дистанционной войне дело точно не дойдет.

И хотя пока противостоят отсталой российской армии украинские солдаты, они все чаще применяют современное импортное оружие и прилагающиеся к нему технологии, а не лезут в ближний бой, чтоб померяться, у кого героизм длиннее и боевой дух забористее. У оккупантов же модернизированный с помощью западных технологий советский хлам заканчивается, и все чаще воевать приходится просто хламом, без всяких излишеств вроде французских тепловизоров и израильских целеуказателей. Как выглядит чудовищная отсталость путинской боевой орды, могу продемонстрировать на наглядном примере из опыта последних дней.

Когда украинское наступление на Харьковском фронте только началось, Z-патриоты начали самодовольно гыгыкать: мол, щас русские крылатые витязи взмоют ввысь, да перемешают с навозом хохлов с их хвалеными лендлизовскими тачанками. И витязи взмывали, и тысячи тонн боеприпасов куда-то высыпали, а толку – примерно ноль. Выглядит применение авиации примерно так: ротный истерически докладывает комбату по радиосвязи, что опорный пункт атакуют укропы и срочно запрашивает авиаподдержку. Комбат связывается с комбригом, потому что у него таких полномочий нет. У командира бригады тоже нет, но у него имеется канал связи с командованием соединением, которому подчинены летуны, и он имеет шанс убедить многозвездочных генералов, что именно здесь и сейчас удар с воздуха нужнее всего.

Допустим, генералы дают добро и всего через час после доклада ротного передают координаты для удара по инстанции в штаб авиагруппы. Авиагруппа базируется в Крыму, ибо ближе – опасно. Даже если дежурное звено штурмовиков немедленно взмывает в небо, до места событий им лететь четверть часа. Впрочем непосредственно кружить над полем боя и визуально идентифицировать цель они не станут. Зачем им вообще залетать в зону досягаемости украинской ПВО? У них же есть координаты, переданные непосредственно ротным-пехотинцем. Вот туда они и херакнут ракетами Х-25 с максимально возможной дистанции в 10 км. То, что за полтора часа, прошедших с запроса ротного до удара, обстановка изменилась, и ракета прилетела по пустому месту, летуна не колышет. Ему поставили задачу жахнуть, он жахнул. Если обстановка на земле изменилась, уточненная информация до летчика дойдет (если вообще дойдет) по той же цепочке в лучшем случае минут за 20 и успеет устареть еще в процессе прохождения.

Много ли смысла в существовании боевой авиации, которая способна поражать только крупные стационарные цели вроде ТЭЦ и мостов, да и то в половине случаев фигачит мимо? Однако на бумаге ТТХ самолета и высокоточной ракеты Х-25 будут выглядеть весьма современно и порой даже аналоговнетно. А толку – все равно нет. Не хватает тут самой малости – адекватной системы управления боевыми действиями. Описанный мною способ прохождения информации по инстанции – это уровень начала XX века. Уже во Второй мировой войне всеми сторонами широко практиковалась практика прикомандирования в сухопутные части авиационных офицеров, которые по радиосвязи непосредственно давали целеуказание пилотам, находящимся в небе.

Современный уровень взаимодействия родов войск, частей и соединений на поле боя основан на многоканальных сетецентрических коммуникационных системах. Например, американцы и их союзники по НАТО вовсю юзают созданную на основе Linux сеть FBCB2 (Force XXI Battle Command Brigade and Lower), пришедшей на смену предыдущей системе JTIDS, разработка которой началась еще в 1977 г. FBCB2 построена на базе спутниковой сети Blue Force Tracking (BFT). Каждая единица техники оборудована приемопередающим устройством и ее местоположение отображается на карте в режиме реального времени. Соответственно командиры видят ситуацию в целом – где находятся автомобили, танки, БМП или даже отдельный боец-спецназовец в тылу врага. Но фишка в том, что ситуацию на поле боя на своем мониторе наблюдает не только штабной командир, но и все участники сети, то есть каждый командир бронемашины, взводный или даже отдельный солдат. Причем все «абоненты» не только пассивно потребляют информацию о ситуации на поле боя, но и участвуют в формировании картинки. Каждый может ввести данные об обнаруженном минном поле, текущем местоположении противника или запросить эвакуацию раненого.

В этом случае авиация имеет возможность висеть над полем боя, атакуя приоритетные цели мгновенно, а не через полтора часа по месту, где цель когда-то была. Современные БИУС (боевые информационно-управляющие системы) имеют не иерархическую структуру и вертикальные каналы передачи управляющих сигналов по инстанции, а сетевую, основанную на горизонтальных связях между участниками боя. Все наблюдают общую картину в реальном времени, а не только начальство. Соответственно, нет никакой нужды ждать ЦУ от командования. Если пехотинец обозначил координаты огневой точки, то пилот ударного вертолета не будет дожидаться приказа из штаба группировки, он атакует ее немедленно и тут же спрячется за складку местности, где зависнет в ожидании нового целеуказания. Ему нет необходимости самому наблюдать за полем боя, выискивая врага, подставляя себя под удар. За него это сделают десятки пользователей FBCB2, ведущие бой на земле. Более того, если цель четко идентифицирована пехотинцами, вертолет может нанести по ней удар, даже не поднимаясь над линией горизонта самонаводящейся ракетой.

Великие военные эксперты с диванов, конечно, скажут, что хайтек-зависимость изнеженных солдат НАТО сыграет с ними злую шуту, потому что стоит только средствами РЭБ заглушить сигнал GPS… Нет, не поможет. Сеть многоканальная, работает в широком частотном диапазоне, используя, например, тактическую радиосеть прямой видимости EPLRS. То есть даже если в командном бункере потеряют картинку с конкретной поляны, войска на поле боя продолжат обмениваться данными между собой. Ну и, сами понимаете, для тех же штурмовых вертолетов всякий мощный источник радиоизлучения со стороны противника тут же становится приоритетной целью.

У украинских военных, конечно, нет своей полноценной FBCB2, хотя лендлизовская техника оснащается, например, системой автоматического распознавания и привязки к местности Orbcomm. Но, даже обладая лишь фрагментами западных БИУС, украинцы, интегрируя системы разведки, целеуказания и управления, получают решающее преимущество на поле боя в том случае, если им принадлежит инициатива.

Чем на все это может ответить «вторая армия мира»? Недавно в хронике украинского наступления мелькнул расфигаченный зилок с характерными рамами. Я сразу вспомнил, где такую вундервафлю видел. Как-то во время службы меня за каким-то непотребством застукал дежурный по училищу и в качестве наказания отправил чистить снег на автобазу. Именно там в дальнем углу бокса я и углядел странный фургон ЗИЛ-131 наверху которого красовались двое футбольных ворот, только без сетки. Увидев, какое впечатление произвел на меня этот монстр, прапорщик, надзиравший за уборкой территории, не упустил возможности просветить салагу: мол, если вдруг лучится война и тебя отправят на фронт, держись от этой штуковины как можно дальше, потому что «Высота» – так называлась эта радиостанция, обслуживает штаб дивизии или даже армии. И противник, увидев эти громадные петли антенн, будет немедленно лупить туда из всего, чего только можно, поскольку, где такая машина – там и штаб. Сам штаб армии в походной колонне никак не идентифицируешь, а вот «Высота» выдает его с потрохами.

Я сказал, что штанги антенн можно ведь и снять в походном положении, и тогда машина ничем не отличается от стандартного «кунга». Прапор согласился: да, генералы – тоже люди и жить хотят не меньше, твоего. Поэтому «ворота» и «рога» прикажут убрать. Но в этом случае связи у них во время марша не будет. То есть набить морзянкой радиограмму или получить ее они конечно, смогут, но вообще-то эта штуковина предназначена для непосредственной связи, например, с авиацией, прикрывающей колонну. На марше она с растопыренными «футбольными воротами» работает в радиусе 300 км, а в стационарном состоянии посылает сигнал аж на 1500 км. «Хорошая штука, только устаревшая и демаскирует – пиздец! Но с вооружения ее еще не сняли, поэтому мы на ней курсантов учим», – резюмировал прапор.

Итак, в середине 90-х «Высота», она же РД-140, принятая на вооружение в 60-х годах, уже устарела и представляла большую опасность, демаскируя центры управления. Внутри стоял допотопный радиотелеграф, выбивающий на бумажной ленте буковки или посылающий в пространство сигналы пи-пипи-пипи-пи азбукой Морзе. Голосовая связь была аналоговой и, разумеется, никак не шифровалась. Помехоустойчивость посредственная. Для работы станции на полную мощность необходим дизель-генератор, дающий нефиговое тепловое излучение и демаскирующий всю контору.

И вот этим хламом, который считался старьем уже 30 лет назад, сегодня вооружают действующую путлеровскую армию в эпоху цифровой шифрованной спутниковой связи! Разумеется, генералы тоже люди и жить хотят, поэтому стараются «Высоту» использовать поменьше, а находиться от нее подальше, чтоб не словить ракету «Хаймарса» своей фуражкой. Но управляемость войсками при этом будет сами понимаете, какая.

Сегодня Z-активисты дружно голосят, что высокие штабы якобы проспали контрнаступление на Харьковском фронте, разведка прошляпила, войска оказались не готовы. На самом деле и разведка докладывала, и штабы были в курсе, и непосредственно на передовой командиры наблюдали подготовку ВСУ к контрудару. Просто вертикально интегрированная система управления, когда войска информируют вышестоящий штаб, а потом ждут, пока там составят общую картину, обмозгуют, распределят задачи и спустят вниз указивки, неадекватна даже в условиях позиционной войны, ибо хронически запаздывает. В случае же прорыва противника, когда требуется максимально быстро принимать решения, связь теряется, и управление войсками разваливается.

Именно это произошло под Балаклеей и Изюмом: фронт посыпался, генералы в высоких штабах получали устаревшую информацию и отдавали на ее основании неадекватные приказы. Решения принимались низовыми командирами на основании того, что они наблюдали собственными глазами. А наблюдали они следующее: украинцы, посадив пехоту в старенькие советские БМП-2 и лендлизовские М-113 эпохи Вьетнама, пошли вперед вне дорог полями и перелесками, обойдя передовые блокпосты оккупантов. Возможным это стало потому, что с момента остановки своего наступления путлеровские войска не пытались обустраивать свои позиции в оборонительном отношении. Блок-посты и опорные пункты на дорогах стояли. Но пространство между ними оставалось дырявым – ни минных полей, ни системы огневого контроля, ни патрулирования, ни полевой обороны с окопами и ДЗОТами.

Зачем утруждать себя рытьем окопов и выстраиванием полевой обороны, если никому и в голову не могло прийти, что украинцы решатся атаковать? А даже если и будут атаковать, то вдоль дорог, на которых и были размещены «неприступные» опорные пункты, способные минимум сутки продержаться даже в полном окружении. Больше и не надо. За это время из тылов должны подтянуться основные силы и без особых усилий размазать атакующих, лишенных возможности снабжения, располагающих только носимым боекомплектом, не имеющих тяжелой техники, локтевой связи между разрозненными атакующими группами, и даже не обладающими возможностью беспрепятственного отхода, потому что отходить придется по простреливаемым полям. Но…

Но все описанное стало бы возможным в случае быстрой реакции российского командования, а это как раз то, на что ущербная система управления принципиально не способна. Генералы в штабах, находящихся в десятках километров от линии фронта, откушав кофию, будут неспешно рефлексировать, убеждая друг друга, что украинское наступление просто невозможно и придут к выводу, что имеют дело с отвлекающей атакой. Дадут приказ «Отставить панику!» и пошлют на передовую какого-нибудь офицера-политработника, чтоб он взбодрил перепуганных вояк.

Солдаты и офицеры непосредственно на блок-постах отлично понимают, что так оно и будет. Они не могут надеяться на собственную артиллерию, которая лупит столь «точечно», что их же и накроет, потому как противник подошел уже вплотную. Как работает авиаподдержка, описано выше. Полномочий поднять по тревоге бригаду, располагающуюся во второй линии, и организовать контратаку, ротный на блок-посту, разумеется, не имеет. Командир бригады же знать не знает, что творится на передке. Даже если он что-то и подозревает, то действовать без приказа не осмелится, а приказать ему могут только генералы из дальих штабов, у которых в головах своя реальность. И в ней все ОК.

Короче, зная изнутри всю эту гнилую систему, командиры и бойцы на блок-постах приходят к лаконичному заключению: «Нам – пи…да!». И принимают единственно правильное в данной ситуации решение – немедленно драпать, бросая технику и недоваренную лапшу. Ой, простите, перегруппировываться. О том, что «укроп попер» войска на второй линии узнают от бегуших с передка и тоже присоединяются к панической «перегруппировке». Украинцы же, получив возможность наступать по дорогам, немедленно двигаются вперед колоннами, пытаясь охватить населенные пункты и устроить путлеровцам полноценные котлы. И котлы бы неизбежно возникли, поступай оккупанты, как положено по регламенту. Но, когда речь идет о спасении собственной шкуры, приходится быть реалистом и действовать по обстановке. А обстановка складывается таким образом, что избежать окружения в городах гарнизоны могут только путем стремительной «перегруппировки» в тыл.

Брошенная на позициях совершенно исправная боевая техника – это военная хитрость. Вот, например, наступает батальон ВСУ, а впереди – пяток танков с буквой Z на башнях. Что украинцы станут делать? Конечно же, достанут державные прапоры и начнут селфиться на фоне трофеев. В итоге полчаса времени потеряют, благодаря чему участники марафона по перегруппировке смогут от них оторваться. И пока на фронте творится весь этот хаос, генералы в далеких штабах не могут понять, что происходит. Самолеты куда-то летают и что-то бомбят, артиллерия обрабатывает по квадратам «места вероятного сосредоточения сил противника». Наверх идут доклады в духе «Все хорошо, прекрасная маркиза…».

Так что не важно, сколько в вашем космофлоте стратегических бомбардировщиков, какое количество аналоговнетных ракет на складах еще осталось и сколько миллионов военнообязанного населения сидит на диванах в тылу, ожидая повестки. Армия, уступающая противнику в технологиях связи и управления, тем более, уступающая на два поколения, гарантированно будет бита. Проблема парадно-показушной путлеровской армии заключается еще и в абсолютном непонимании своей катастрофической отсталости. Что теперь остается делать Z-патриотам и личному составу клавиатурного спецназа? Только успокаивать себя тезисами о том, что без помощи натовцев хохлы никогда бы им за щеку не напихали.

Полагаю, прочитанный текст будет полезнее, нежели десяток скучных лекций в Академии Генерального штаба им. Фрунзе. Если он помог вам понять, что происходит на фронтах Великой Бессмысленной, можете выразить автору благодарность в материальной форме (лайки и репосты тоже засчитываются):

Bitcoin: 15S79iLiz29RSFewJQrhL146mQMJmDc7x5 

USDT (TRC20): TURYv5gYCBNavLXSkp64bAKLrhWMERV25N
BTC (BEP20): 0x200cbdc6bcb48c06b3daa6c8fdcb4ef5a5769bba
BNB (BEP20): 0x200cbdc6bcb48c06b3daa6c8fdcb4ef5a5769bba

Юmoney: 4100117524435935

WebMoney: Z298602873002 (доллары), E383377703534 (евро)

PayPal: baishihina@gmail.com 

Тинькофф: 5536 9137 7297 9569 (Асия Равилевна Байшихина) или тел. +7 919 945 43 03

ПриватБанк (Украина): 4149439004306100

TBC-банк (Грузия): номер карты 4315 7190 0681 7800, номер счета GE23TB7072545164400001 ASIA BAISHIKHINA (реквизиты для перевода по SWIFT или с карты на карту здесь).

Можете просто пополнить счет на указанном телефоне на любую сумму.