Отзывы про Героин Каракол
Отзывы про Героин Каракол______________
Наши контакты (Telegram):
>>>НАПИСАТЬ ОПЕРАТОРУ В ТЕЛЕГРАМ (ЖМИ СЮДА)<<<
_______________
ВНИМАНИЕ !!! ВАЖНО !!!
В Телеграм переходить только по ССЫЛКЕ что ВЫШЕ, в поиске НАС НЕТ там только фейки !!!
Чтобы телеграм открылся он у вас должен быть установлен!
_______________
Героин. Мучения. Ломка. Привет мои дорогие читали, пикабушники! И уже 13 подписчикам тоже привет! Расскажу немного про ломки и вообще что со мной и моим организмом творилось, пока я жил в активной стадии употребления. Начну с шутки: Наркоман самый занятой человек на свете. С утра он ищет деньги на дозу, днем он ищет барыгу или товар, а вечером вену. (да это смешно). А какой-то момент мне было абсолютно плевать, будет ли это моей последней дозой или нет. Я хотел умереть понимая бессмысленность моего жалкого существования. 'Наркоманы - паразиты общества' - сказал как-то один из тех.
Важная информация: те, кто прочитал до конца все рекомендованные материалы, перечисленные тут: 'Как вылечить наркоманию без врачей и РЦ? Пошаговая инструкция' - бросил наркотики. Попробуй и ты! Это работает, независимо от срока употребления и вида наркотиков. Метод качественной рациональной психотерапии из СССР. Тут описание нашей программы лечения. На чем основана психотерапия по методу НоНарко. Звонить: 8 07 01 , Владимир Борисович. Это не моя статья, это рассказ опиатного наркомана, который находится в состоянии ломки. В нём его чувства, ощущения в момент кумара…. Вот в этом тексте — вся жизнь наркоманов. Нет в ней радости… И родственникам очень полезно это почитать. Особенно тем, кто считает, что колятся только ради кайфа. Я наркоман, я употребляю героин, в моей жизни нет ничего кроме наркотиков…. Я лежу на узком диване в своей гостинке, пропахшей кислыми бычками дешевых сигарет, истлевшими носками, потом и затхлой пылью. Я лежу на диване, вытянувшись на его узкой плоскости, как галстук-селедка. Чихаю, чихаю, чихаю приступами, без остановки. Меня кума-а-а-а-ри-и-ит…. Из носа, как из прохудившегося крана, непрерывными струйками текут водянистые, едкие сопли, которые разъедают губы и руки. Я зайибался высмаркиваться, вытираю их рукавом. Встать и слить их в облупленную раковину я уже просто не в силах. Я не могу ходить. Мои ноги превратились в желе и трясутся, как белье на веревке. Я ничего не хочу, кроме одного: мне нужен порох. Гер, герыч, герик, ге-ро-ин. Мне в хуй не вперся бычий торч, мне надо просто прийти в себя: почувствовать свои руки, ноги, высохнуть от этого ледяного, липкого пота, навести резкость на глаза, увидеть цвет дня и вдохнуть запах ночи. Я — не человек. Я — ухо. Я огромное ухо аккустика, настроенное на уличную волну. Мне в хуй не вперлись ваши лазерные песнопения. На этой консервочке должен приехать Малой и привезти мне лекарство. Я лежу на диване. Напротив — иллюминатор телевизора. Суетливо скользит реклама. Я ненавижу этого бобра, который чистит свои мультипликационные зубы зеленой пастой. А потом грызет дерево. Грызет и чистит, чистит и грызет. А по мокрой озерной волне, на белой яхте к бобру плывут два пидора, чтоб восхититься его зубами и разведать секрет их прочности. Ого, какие зубы! А-а-а…Меня кумарит эта реклама! Заварите свои липкие, пидорские улыбочки! Мне противны ваши сытые, розовые, рыхлые морды! Мне омерзителен бобер! И главное — вот это летнее, зелено-синее, холодное озеро. Я — не наркоман. Я — больной. Я- очень больной человек. Я — псих. У меня фобия: отвращение к воде. Уже не помню, когда я в последний раз чистил зубы? Вода кажется мне холодной, липкой, далекой субстанцией, отдельной от меня вообще. Вода мне неприятна точно так же, как здоровому человеку неприятна и мерзка студеная болотная жижа. Я ощущаю свою кожу, как одежду и, когда на нее попадает вода, моя кожа становится такой же мерзкой, как мокрая кофта. Вязаная, тяжелая, мокрая кофта, прилипшая к голому телу. Я не мою руки потому, что у меня на пальцах трикотажные перчатки. Я не могу их снять. Поэтому стараюсь держать их сухими- подальше от воды. Я не хочу есть, не хочу курить. Дым першит горло и, раздирает его сухим, удушающим кашлем. Я могу есть и курить только, когда я здоров: от лекарства — до лекарства. Тогда я ем. Я превращаюсь в муху и ем сладкое. Наверно организм нуждается в сахаре и я загружаю его в себя вместе с конфетами, плюшками, шоколадными плитками…. Только мороженое я не люблю: в нем слишком много воды. Помню, я ел мороженое, когда не кололся, когда еще только нюхал гер…. Как много я мог сделать в то время в своем обнюханном состоянии: работать по 24 часа в сутки, песдеть, успевать везде и ко всем. Весело блевать, свесившись из своей машины, на тротуары ночных улиц. Приоткрыв дверь — опорожнять кишечник под сочувственные взгляды уличных проституток…. Потом, гер, пропущенный через нозри, перестал вшторивать и я начал задвигать его по венам. Той трассы, что за раз засасывала только одна моя ноздря — мне поначалу хватало на 3 раза, чтобы вмазаться. Убиться так, чтоб пропоносило….. Когда это было? Зачем я вспомнил о тех трассах из своей прошлой жизни? Рыхлых, жирных, белых, длинных трассах, которыми с таким дешовым понтом — угощал своих товарищей-друзей, все встречных — поперечных чаек, которые…. Нет правильных среди шакалов-шизофреников, готовых слить кого и что угодно за куцую дорожку бодяжного гера. И я не держу зла на тех, кто сдал меня. Я бы тоже не выдержал, хуйли песдеть?! Я бы не выдержал и слил ВСЕХ! ВСЕХ, о ком бы не спросили меня мусора! Если б они закрыли меня в четырех стенах на трое суток…а потом показали ложку с чистым, прозрачным, как змеиный яд, раствором. Я знаю девку-наркоманку. Она училась вместе со мной в институте. Была реальной, рысью и волчицей эта девка. Красивой, гордой, умной стервой. И у меня срывало крышу, только от единой мысли, что ее может коснуться кто-нибудь другой, кроме меня. Дурак, я ревновал ее без всякого права на это. Она любила не меня…Сейчас — за пол дорожки бодяжного, сырого гера, смешанного с нифелями, которые всплывают в ложке трухлявыми, сопливыми осадками и забивают даже вату на игле — готова сняться и епстись с кем и с чем попало. Я видел фотографию, на которой она отсасывала собаке. Жирному кобелю-ротвейлеру, на какой-то зафакстроченной банухе у братков. Никогда не забуду маслянные, черные, безумные глаза и фиолетовый язык, текущий похотливыми слюнями этого четвероногого чудовища, которому отсасывает человек. Человек, которого гер превратил в животное. Трусливое, больное, жадное до пороха животное. Меня тошнит и я ползу до унитаза. На бумажных коленях, закидываю голову в очко и блюю. Скелет, оставшийся от моего истлевшего тела, пульсирует и давит из пустого желудка не рвоту, но одну зеленую слизь. Я давлюсь этой мокротой, размазываю по губам и плачу. Мне нужен ге-е-е-е-ер!!! Звонит телефон! Скорей, скорей в комнату, к аппарату! Ноги не гнутся и я падаю, ползу, хватаю трубку: — Ало, ало! Кто это?! Это — мама…Блиа, нахуйа же мне звонить?! Да, отйибитесь же! Что вам всем от меня нужно?! Вы же не можете помочь! Идите на-а-а-ху-у-й! Я зажмуриваю глаза, мой рот корчится в спазмах: — Мама…я сплю…я устал…я сам тебе перезвоню! Кидаю трубку. Мне похуй, что ты обо мне подумаешь и скажешь, мама! Я ползаю по ковру, зажав ресфедер в своих мокрых, дрожащих, грязных пальцах. Я ищу кропали. Микроскопические крошки гера, который когда-то так щедро просыпался на пол со стола. В глазах рябит, роятся черные мухи — пыль, запорошившая зрачки и перекрасившая мой разноцветный мир в черно-белый негатив. Волосы слиплись на лбу и холодные капли пота стекают по вискам. Я очень слаб, у меня нет сил даже на то, чтоб отодвинуть кресло. Я знаю, что под ним ничего не найду. Я уже не однажды шарился там в прошлый, в позапрошлый, в поза-позапрошлый раз…И все равно, я опять подпираю своими костями это поганое, тяжелое кресло и сдвигаю его в сторону с того черного квадрата на полу, к которому оно так прочно приросло. Своим глазам я не верю, поэтому, миллиметр за миллиметром оглаживаю, ощупываю линолиум нервными, чувствительными пальцами. Крупинка, еще одна. Мне похуй цвет, каждую найденную на полу крошку я пробую на вкус. Я жду, когда мой напряженный, воспаленный ищущий язык нащупает горечь. И я лижу свои пыльные, грязные пальцы, нашарившие на полу твердые крошки грязи. Я ослеплен своей безумной надеждой. Слишком маленькая, микроскопическая крошечка. Я не дышу — боюсь неосторожным движением выронить ее из клюва ресфедера, потерять свое сокровище. Я не уверен в скользких, потных пальцах, в дрожь зажавших инструмент и подставляю ладонь. Заплетаясь ногами, несу на кухню и бережно опускаю найденный кропалик в ложку. Этого будет мало. Нужно, как минимум, еще штук 10 таких кусочков, чтобы они немного подлечили меня. Возвращаюсь в комнату и снова ползаю по полу, перебирая каждую ворсинку на ковре и вылизывая языком линолиум своей гостинки… Мертвый телефон. Может его опять отключили и Малой, с утра уехавший с моим баблом за героином, просто не может мне дозво…Гудит. Но вы точно уверены, что номер не доступен? Тогда передайте для номера …Тоже не доступен? А кто же тогда, блиать, доступен?! Оставьте свою мессагу — я перезвоню! Интересно, сколько гудков-сообщений у него уже набралось? Час назад было десять! Малой, я же знаю, что ты — дома! Слышь, возьми трубку, Малой! Это я- Серега. Дома он, пидор, не хочет брать трубку! Взял на мое бабло гер, полечился, а мне — сосать?! Знает же, пидор, что я отдал ему последнее! Этого кропалика мне не хватит, чтобы раскумариться. Все накопленные ватки я уже давным-давно выпарил и отжал…Ватки-петушки-курочки-завертончики, через которые — намотанные на иглу- с ложки фильтруется в баян-гармошечку раствор. Где же они- ватки? Может быть еще раз запарить их, вместе с найденным на полу кропаликом? Выбираю в машинку этот забодяженный, левый раствор, капаю с иглы на кисть — попробовать на горечь-крепость забуторенную жидкость. Еле-еле горчит. Почти не слышно. Почти голимая вода…и по вкусу, и по цвету. И даже добавить нечего: нет ни супрастина, ни…ничего нет… Теперь- найти вену. Какой же гиморрой с этим вляпыванием! С этим герычем заибанным! Сначала найти бабло, потом- найти барыгу, после- найти где можно быстро заварить и раскумариться, и главное- найти вену! Из всех этих хует — самое кумарное- найти свободную, живую вену и попасть в нее! Ладно, попробую сюда…игла тупая, сцука — не проткнет. Хотя, острая игла — тоже хуйово: может пробить вену навылет…Если же загнать раствор не в трубу, а под кожу это…такой песдец!!! Не, вот…пошел контроль: тонкий, кучерявый ручеек крови вонзается в шприц. Есть контакт. Гоню его, придавливая поршнем, обратно в вену, вместе с забуторенным расствором. Мои глаза, уши, язык — все внутри. Я прислушиваюсь к себе. Я жду. Никаких ощущений. Голимая вода. Я вляпался водой… Телефон! Родной ты мой! Ты где?! Ты чо не едешь? Я хочу спросить его: ВЗЯЛ? Но боюсь спугнуть, сглазить. Закусываю губы и — на удачу -скрещиваю пальцы. Трясу ими возле трубы, от нетерпения. Я его возле подъезда прождал два часа. Потом поехал еще пару адресов пробил — везде голяк. Все — на шкуроходе. Ни у кого ничего нет…Говорят, завтра будет. Малой…я же не доживу до завтра… — Не песди. Раньше-то доживал. Нихуйа с тобой не сделаецца. Я завтра по утру эту тему опять пробивать буду. Может чего-нибудь вымучу. Я ж тебя всегда выручал… надо ему на гниль надавить Я ж на тебя понадеялся! Если б я знал, что ты весь день по порожнякам просуетишься, я бы сам взял! Где б ты взял?! Я же тебе говорю: весь город сейчас на шкуроходе. После того, как мусора хачиковскую тему накрыли — у всех голь. Если не веришь — я тебе щас обратно твое бабло привезу и — ибись ты дальше, нахуй, в одного! Беспезды…Я уже заибался перед тобой отмазываться, как перед наставником, нах! Лежит он дома, как тюлень пляжный, а я тут по всему городу круголи нарезаю. Хуйово ему, видишь…а кому щас лехко? Не песдит Малой…Хотя, с другой стороны, кто его знает — хуя мутного? Ну вот и все…. Впереди — ночь. От ужаса у меня леденеет скальп. Опять ночь без сна. В оглушающей, давящей, как душный пресс, тишине гостиной клетки ти кв. С задротным кино по ТВ кабелю. С обсосными вампирами и рекламными паузами каждые 15 минут. Рекламными паузами, тянущимися по полчаса. С их шлюхами, поголовно сидящими на винте и мульке…А-а-а-а!!! Мне холодно, я тяну на себя одеяло. Нет, делаю усилие-насилие над своими ватными, вибрирующими ногами и бреду к шкафу. Достаю оттуда свою дубленку. Я знаю, почему меня морозит и стараюсь подготовиться к неизбежному кошмару, который неумолимо надвигается на меня, струясь по венам. Я чувствую, что тот грязный, заплесневелый раствор, что я вогнал в свою кровеносную систему не только не подлечит меня…Сейчас он тряханет меня не по-детски. Я гружусь на диван и наворачиваю на себя одеяло, дубленку, зарываясь с головой в эту берлогу. Холодно, холодно…начинает потрясывать. Поджимаю колени к подбородку. Шерстяные носки на ногах нисколько не греют. Меня уже колотит от пронзительного холода, который в судорогах ломает мое тело. Зубы лупятся, молотятся, гремят, как поезд, сорвавшийся с тормозов и летящий под откос. Руки- подмышки…руки -в пах. Нечем дышать. На миг выныриваю сухими губами из вороха одежды и одеял — глоток воздуха и — обратно. Хочу пить! Почему я забыл набрать в стакан воды?! В прошлый раз конкретно трясло в течение 25 минут…Пульс — тонкой, злой иголочкой агонизирует в бешенном ритме будильника, сорвавшегося со всех катушек! За-жму-ри-ва-ю-гла-за… Я спускаюсь по обшарпанным бетонным ступеням грязной лестницы в темный подвал. Как темно. Хватаюсь рукой за влажную, склизскую стену. Ладонь скользит по ней, как по теплым соплям. Зачем я иду в этот подвал? Такое чувство, что я должен встретиться здесь с кем-то…Кто-то ждет меня в этом подвале и я иду к нему. Чиркаю зажигалкой и в ужасе отшатываюсь от стены, за которую только что держался: прямо из нее на меня смотрят огромные глазницы. Безумно-спокойные, подернутые розовой сеточкой капилляров — молочно-сизые глазницы без ресниц и бровей. Глубокие, чорные омуты зрачков — бесконечные, бездонные колодцы, затягивающие в свои воронки — внимательно и напряженно следят за каждым моим движением. Я вжимаюсь в угол, руками пытаясь закрыться от безумного взгляда всевидящих глазниц. Зажигалка падает на пол и я проваливаюсь в тяжелый, давящий мрак. Кто-то, осторожно ощупывая, дотрагивается до моего лица холодными, влажными, мохнатыми щупальцами…струится по ногам…А-а!!! Я в ужасе, вырываюсь, выныриваю из болта своих кошмаров, которые снятся мне каждую кумарную ночь. Я мокрый. С меня течет пот, сопли, слюни, которые измочили подушку. Из моей задницы сочится вода…С меня течет. Я- не пидор. Я- наркоман. Я сижу на гере. Поэтому, у меня- недержание жидкостей в организме и они сочатся из всех дыр моего тела. Мой желудок пустой. Только поэтому из жопы льется не говно, а вода. Я лежу на узком диване, в луже собственного сока… За окном ветер полощит в серой, утренней мороси, черные листья сентября. Этот страшный год…Самый страшный год в моей жизни…. Что же мне попросить у тебя? Нет у меня права обращаться к Тебе, просить Тебя. Не могу я пятнать святые одежды Твои своими грязными желаниями шакала, мыслями червя…Господи! Освободи меня, забери меня к себе…Господи… Телефон! Подъезжай, давай. Как я подъеду? Малой, я же ходить не могу…Малой…Ты ж говорил — сам приедешь…ты чо… — Ну, я хуй знает…Слыш, у меня должен сегодня мастер телефонный прийти. И еще щас Леший должен звонить из района. Понимаешь, в общем, что я тебе говорю? Давай, короче, не разводи сопли, подваливай наскоряк. Я знаю, что могу уговорить Малого подъехать. Но — не уверен, что он появится у меня в течение ближайших 2-х — 5-ти — ти часов. Сидеть на подоконнике, приклеившись лицом к стеклу и молиться на каждый автомобиль, мелькающий среди деревьев? Я отлепляю свое деревянное, мокрое тело от пролежней дивана. Мысль о скором избавлении от ломки, гонит меня на выход. Тыкаюсь в первые попавшие в поле зрения, ботинки без шнурков, срываю с вешалки куртку…Выхожу на улицу. Как давно я не был на улице…всю жизнь. Листья трутся на деревьях, скрежеща желтой чешуей о ветки. Как быстро проскользнули весна и лето. Я ни разу не был на море. Ни разу. Уже два года. А скоро зима…грязное марево пара из канализацтонных люков, птичье дерьмо и ржавая, собачья моча на грязном снегу…. Назови цифру. Я — не жлоб. Нет у меня полтиника… — Хорошо. А тридцатку дашь? А-то, знаю я…меня уже не раз найобывали… — На, не щекотись. Малой…сцука…Что ж ты меня про лифт не предупредил?! Я ж к тебе на 8-ой этаж еле дополз… — Гыыы, не песди! Дополз же! Хуй ево знает, чо с лифтом…Вчера, в роде, работал. Какой грам, ты чо? Токо половину. И ту еле как удалось вырулить. Цены взлетели, барыги совсем поахуевали. Ты ж понимаешь ситуацию…А чо я твою консерву из окна не увидел? Ты чо- на тачке? Не рулить, не двигаться не могу. Малой, ну, быстрее же, быстрее! Вижу, што у тебя уже клешни дрожат. Чо, совсем хуёво? Сколько сыпать? Помоги, Малой. Да хватит уже его кипятить, выпаришь все! Давай, давай, скорей…Ничо хоть гер? А хуйли, лучше-то все равно нет…Да, не трясись ты так! Руку зажми…щас подлечишься. Вот ведь сцука, уже, значит, и отсыпал и разбодяжил… — Ну, как, Серый, подраскумаривает? Я закрываю глаза и начинаю чувствовать. Дрож растворяется в дымке спокойствия. Спокойствие и нежность окутывают меня. Наливаются и тяжелеют ноги. Я медленно отваливаюсь на спинку кресла. Мне тепло. Мне уже хорошо…Блять! Словно кто-то вдруг саданул меня битой по пояснице. Опять такая же хуйня! Чо за хуйня?! Ты чо? Тебя тряхонуло, что ли? С хуя? С чем ты его разбодяжил?! У меня рожа полыхает! Тебе догнаца надо! Если тот — грязным был…я щас…зажми руку! Смотри, папа сейчас тебя фотографировать будет — шепчет мама и легко приподняв, ставит меня-четырехлетнего, светлоголового, по-воробьиному нахохлившегося, мальчика на стул. Конечно же я расскажу вам стихи! Я люблю эти стихи, потому что в них говорится про моих маму и папу. Я улыбаюсь и кричу: — Солнце — желтое! Море — синее! Папа — сильный! Мама — красивая! Автор этого текста умер, давно…. Ваш адрес email не будет опубликован. Сохранить моё имя, email и адрес сайта в этом браузере для последующих моих комментариев. Инструкция лечения наркомании и алкоголизма Разделы статей Общетематические статьи Как нужно вести себя с наркоманом Всё о лечении в ребцентрах Стимуляторы Опиаты героин, ширка, дезоморфин Другие наркотики Лекарства и наркомания Алкоголизм Игромания Доска позора барыг FAQ Отзывы о РЦ Что чувствует опиатный наркоман на кумаре? Реальный рассказ из жизни Юлия Башарова Я негодяй! Я подлец! Я жалкая, ничтожная личность! Или о чувстве вины наркоманов и алкоголиков Про попсовую крутость и колхозный анархизм Наркомания Всё про спайсы: что это такое, признаки употребления, поведение под ними, последствия Спайс, эффект: подборка видео с Ютуба 6 роликов. Что такое МДМА и чем оно страшно? Проживание, питание, инд.
Купить закладку Экстази через телеграмм Владимир
Экстази (МДМА) телеграмм Воронеж
Предложений по героину мало. Во-первых, его крайне опасно и употреблять, и продавать. Во-вторых, подозреваю, что традиционные продавцы героина ещё не открыли для себя даркнет. Мне это нравитсяБольше не нравится20Мне это не нравитсяОтменить Кокаин нынче дорог.
Купить Конопля Без кидалова Астрахань
Купить АМФ Без кидалова Белгород
Хочется узнать ваше мнение по поводу статьи, которая недавно нашумела в интернете. Про Тэо - девушку-фрилансера, которая 10 лет употребляет героин, и при этом живет спокойно, все у нее спланировано, якобы она нормально функционирует. Хотя в статье было насимано, что это - не Здравствуйте, Яна! Хочется узнать ваше мнение по поводу статьи, которая недавно нашумела в интернете. Про Тэо - девушку-фрилансера, которая 10 лет употребляет героин, и при этом живет спокойно, все у нее спланировано, якобы она нормально функционирует. Хотя в статье было насимано, что это - не реклама наркотиков, звучало оно именно так. Мол, не все наркоманы - отпетые люди.
Hydra Диссоциативы Невинномысск
Купить закладку спид(ы), фен Щёлково