Отрицание (защитный механизм)

Коллеги, хочу поделиться пересказом нескольких идей из книги Фиби Кремер «Защищая самость. Защитные механизмы в действии» (Phebe Cramer – Protecting the Self. Defense Mechanisms in Action, 2006).

Здесь будут теоретические кусочки, примеры из сказок и из ее работы с клиентами (хотя в ее книге больше информации, включая то, как защитные механизмы формируются в детском возрасте).

В последний период я читаю много литературы по теме эмоциональной регуляции и удивляюсь, сколько же всего интересного и важного есть у коллег из разных психотерапевтических школ. И есть много перекликающихся идей о том, как наша психика пытается избежать контакта с какими-то болезненными элементами опыта.

Сейчас, например, я читаю про «экспириентальное избегание» (experiential avoidance) в АСТ, про которое хотел бы написать отдельный пост. А в психоаналитической вселенной подобные идеи всегда шли под рубрикой «защитные механизмы психики». Им и посвящена книга Фиби Кремер.

Кремер – клинический психолог, которая много лет изучала психические защитные механизмы. В этой книге она описывает три таких механизма: отрицание, проекцию и идентификацию. Этот пост будет про отрицание.

Сразу скажу, что у других авторов можно встретить отличающееся определение отрицания, так что имейте ввиду, что здесь будет описано не какое-то общепризнанное его понимание, а лишь одна из версий.

______________

«Просто не обращай внимание, и все пройдет» – гласит житейский совет.

Иногда восприятие каких-то аспектов реальности может вызывать очень тяжелые чувства. Частью саморегуляции в таком случае может являться отвлечение внимания от внешних стимулов или неверное их толкование.

В экстремальных случаях речь идет о полной неспособности увидеть то, что существует в реальности. Кремер пишет, что когда взрослый человек не видит и не слышит то, что «на самом деле» существует, это указывает на серьезное нарушение тестирования реальности, которое мы связываем с психотическим состоянием (тотальное отстранение внимания от события или, например, «негативная галлюцинация»).

Но гораздо чаще отрицание проявляется в менее экстремальных формах. Например, мы можем игнорировать какую-то ситуацию, психически или физически отстраняясь от нее. В таком случае отрицание не абсолютно. И, например, с помощью вопросов терапевта можно помочь клиенту обратить внимание на то, что отрицалось.

Другой компонент отрицания включает в себя ошибки в тестировании реальности (неправильное восприятие) или неправильную интерпретацию смысла событий. [Примеры будут ниже]

Все эти компоненты отрицания, за исключением последнего, тесно связаны с функционированием перцептивной системы. Кремер напоминает, что именно эта система служит нашим первым мостом к внешнему миру, а также единственным средством защиты от него. По этой причине защиту, основанную на сбоях в работе перцептивной системы, многие специалисты считают наиболее «ранней» или «примитивной».

Кремер выделяет две формы отрицания.

1. Первая форма тесно связана с перцептивной системой; она помогает отгородиться от реальности через не-видение, избегание или искажение воспринимаемого. В ее основе лежит вмешательство в регистрацию перцептивного опыта.

2. Вторая происходит скорее на когнитивном уровне и связана с построением личной фантазии. Эта фантазия конкурирует с восприятием реальности и может в какой-то степени его замещать. Перцептивная система продолжает функционировать, но в некоторых аспектах уступает место фантазии.

_____________

Примерами первой формы отрицания являются истории про голого короля и красную шапочку. Примерами второй формы – «Золушка» и «Белоснежка».

______________

Перцептивное отрицание

______________

История о голом короле иллюстрирует самый базовый компонент отрицания – неспособность воспринять то, что есть, или, в данном случае, то, чего нет. В этой истории читателю дают понять, что на короле нет никакой одежды. Однако жители города считают, что на нем особый наряд. Как же так вышло? Дело в том, что среди жителей существует фантазия, что только мудрые люди могут увидеть одежду на голом короле. Кремер говорит, что в данном случае использование перцептивного отрицания происходит в контексте тщеславия и нарциссизма. Именно желание этих людей считать себя умными способствует отрицанию реальности.

______________

В случае с Красной Шапочкой мы видим, как маленькая девочка общается с волком, имея возможность увидеть, что это волк (опасное животное). Кремер пишет, что уже на данном этапе мы можем заметить отрицание реальности: «Красная Шапочка не знала, какой он злой зверь, и поэтому ничуть его не боялась». Пока девочка собирает цветы, волк бежит к дому бабушки. Расправившись с ней, волк надевает ее одежду и забирается в ее кровать. В конце концов, туда приходит Красная Шапочка: «Ей стало очень страшно, но она не знала почему». Она методично осматривает тело в кровати и отрицает значимость того, что видит. Она комментирует большие уши, большие глаза, большие руки и большие зубы волка, но смысл этих восприятий – что в кровати лежит волк, а не бабушка – не регистрируется.

______________

Навязывание личной фантазии

______________

Второй тип отрицания – когда эмоционально приятная, поддерживающая «Я» фантазия навязывается мрачной и неудовлетворительной реальности.

Например, Золушка. Она является служанкой в доме своей жестокой мачехи, но потом превращается в прекрасную деву и выходит замуж за принца. Или Белоснежка. Ее, брошенную злой мачехой на произвол судьбы, спасает принц.

Отдельно Кремер рассматривает, как этот тип отрицания разыгрывается у второстепенных персонажей в этих сказках, и показывает его неизбежную неудачу.

Так, сводные сестры Золушки пытаются воплотить в жизнь свои личные фантазии, которые драматически расходятся с реальностью. В реальности автор представляет их как «некрасивых, злых и грубых». Однако на балу они предстают в роскошных нарядах, разыгрывая роль потенциальных возлюбленных принца, совершенно не замечая диссонанса между своим фантазийным самовосприятием и непривлекательным образом, который видят окружающие.

Разрыв между их личными фантазиями и реальностью достигает драматической кульминации, когда они, несмотря на очевидно больший размер своих ног, пытаются втиснуть их в миниатюрную хрустальную туфельку. Кремер пишет, что в этой гротескной попытке мы видим, как упорное убеждение в собственной изящности и миниатюрности берет верх над реальностью крупной ноги, столкнувшейся с крошечной обувью.

______________

Кремер приводит еще один пример настойчивого навязывания личной фантазии – в лице персонажа злой мачехи Белоснежки. Она пишет, что как и сводные сестры Золушки, эта мачеха чрезвычайно тщеславна. Хотя, возможно, она действительно привлекательна, она постоянно тревожится по поводу масштаба своей красоты.

Мачехой движет личная фантазия о том, что она должна быть самой прекрасной, и именно эту фантазию она раз за разом проверяет и навязывает своему окружению. Так она регулярно спрашивает у своего зеркала, самая ли она прекрасная на свете.

Кремер пишет, что здесь мы видим частый сопутствующий элемент этого вида отрицания – настойчивую потребность, чтобы ее фантазия была подтверждена другим, требование, чтобы кто-то другой согласился с собственным (фантазийным) взглядом человека на себя и мир или отзеркалил его.

Окружающие должны согласиться с личной фантазией королевы. Если они этого не делают, как это произошло с зеркалом («Королева, ты самая прекрасная в этом зале, но Белоснежка прекраснее нас всех»), то может разразиться неистовая ярость. В случае с королевой эта ярость была направлена на Белоснежку, которую нужно было устранить, потому что она поставила под сомнение фантазию королевы. Другим возможным исходом было бы разбить зеркало – уничтожить того, кто не отражает или не подтверждает личную фантазию.

______________

Ниже Кремер приводит несколько примеров из практики.

______________

Пример №1.

Стильно одетая привлекательная молодая женщина вошла в мой офис. Несмотря на «собранный» вид, она была явно расстроена: ее руки тряслись, губы дрожали, и она с трудом себя контролировала. Через несколько минут она рыдала навзрыд, и я не успела понять, почему.

Но меня поразила ее реакция на свои слезы. Продолжая рыдать, она сказала: «Я очень счастливый человек». Я вопросительно на нее посмотрела, и она повторила: «Но я действительно очень счастливый человек».

Кремер пишет, что в этом примере есть обе формы отрицания. В наблюдаемой реальности этой ситуации эта женщина сильно плакала. Тем не менее, в своем рассказе она никак не упоминает свои слезы и игнорирует их значение.

В то же время мы видим навязывание личного мифа этой ситуации. Обычно такие рыдания не ассоциируются со счастьем. По неизвестным на тот момент причинам она навязывает себе фантазию о том, что она очень счастливый человек, и когда это не находит отражения (вопросительный взгляд терапевта), она настаивает на ее правдивости. Желание, чтобы миф был правдой, оказывается сильнее восприятия реальности.

______________

Пример №2.

Другая молодая женщина, находящаяся в бурных отношениях с мужчиной, наконец смогла их завершить. Этот процесс был для нее невероятно болезненным; чем больше этот мужчина от нее отдалялся, тем отчаяннее она за него цеплялась.

На фоне этих тяжелых чувств Д. обратилась к психотерапевту. На первых сессиях у нее было много воспоминаний о последних месяцах их отношений. Но со временем ее внимание стало переключаться с тяжелых чувств на уверенность в том, что его можно вернуть. Для этого ей важно будет изменить его чувства.

Д. описывала свои неустанные попытки заставить его взглянуть на вещи с ее точки зрения. Потребность заставить других людей видеть мир так же, как и она, стала темой регулярных обсуждений в терапии.

Эта потребность проявилась и в наших отношениях. Так, она постоянно просила подсказать, что же ей делать с этим мужчиной. С этой же просьбой она обращалась и к друзьям, но их советы ее не устраивали. Мы выяснили, что на самом деле она хотела от меня не совета, а того, чтобы я, в отличие от ее друзей, согласилась с ее собственным планом действий – то есть чтобы я подтвердила ее восприятие ситуации.

Кремер пишет, что здесь мы видим не столько отрицание реальности, сколько настойчивую попытку создать в реальности ситуацию, которая соответствовала бы ее внутренней, снижающей тревогу фантазии.

Она пишет: например, Д. просила меня подтвердить, что это хорошая идея – написать ему длинное письмо с объяснениями, которое позволило бы восстановить их отношения. А в более общем плане у нее была фантазия о том, что их отношения все еще существуют и что они будут возобновлены после перерыва.

Д. продолжала поддерживать связь с этим мужчиной, она писала ему письма и звонила. Она считала, что ей просто стоит с ним объясниться, и он примет ее точку зрения. Кремер полагает, что именно в этих попытках и проявился второй аспект ее отрицания.

Так, Д. неоднократно просила его о встрече с ней, часто замаскированным образом, упоминая об общих интересах или друзьях. Мужчина, как правило, отвечал вежливым отказом, объясняя это, например, тем, что он занят на работе или что родственники пригласили его в гости в то время, когда она собиралась приехать. Иногда, когда ему не хватало такта, он отвечал расплывчато: «Не уверен, но я дам тебе знать».

Будучи довольно умным человеком, Д. не понимала скрытого смысла этих ответов. Она интерпретировала его слова о занятости на работе как то, что он на самом деле хочет ее видеть и сделает это при первой же возможности. Она слышала «Я дам тебе знать» как предложение о встрече, время и место которой будут согласованы позже.

Кремер пишет, что Д. было очень тяжело соприкоснуться к центральным опытом этой ситуации, с тем, что с ней не хотят быть. В данном примере именно смысл события, а не само событие, изменяется таким образом, чтобы избежать психологической боли.

______________

Пример №3.

Молодой человек закончил колледж и собирался устраиваться на работу. Несмотря на несколько собеседований и запросы от потенциальных работодателей, он так и не смог ее найти. В такой же ситуации оказались и многие его сверстники, недавние выпускники.

Он расстроился и начал писать письма в организации, чья деятельность входила в сферу его интересов. Представители одной из таких организаций пригласили его на собеседование.

В том, как он мне про него рассказывал, было что-то нереалистичное, что побудило меня спросить, а сколько еще людей, по его мнению, могут претендовать на эту должность. К моему удивлению, он ответил, что никто другой не будет претендовать на эту работу, поскольку ни у кого нет такого сочетания интересов, как у него.

Несколько недоверчиво, я спросила его, нет ли среди молодых людей, оканчивающих колледж в это время и ищущих работу, тех, чьи интересы схожи с его собственными. Он с раздражением ответил, что не знает ни одного, а затем пришел в ярость от того, что я вообще задала такой вопрос.

______________

Пример №4.

Еще один пример произошел с женщиной, выросшей в еврейской семье в Бруклине. Мы обсуждали крайнее одиночество, которое она ощущала в детстве. Это эмоциональное одиночество – отчасти из-за болезни матери и отсутствия отца – она переживала в основном на физическом уровне, в виде отсутствия людей и вещей (например, игрушек) в ее жизни.

Когда она пыталась мне объяснить, почему в ее детстве не было других людей, возникла следующая фантазия. Она сказала, что ее родители хотели, чтобы их семья общалась только с евреями. Но в Бруклине не было других евреев и поэтому общаться ей было не с кем. Когда я подвергла это сомнению, она продолжила на этом настаивать, несмотря на мои напоминания, что она уже рассказывала мне о людях, которые праздновали Песах в доме напротив, и о своих воспоминаниях о двоюродных братьях-евреях, живущих неподалеку.

То, что этот миф оставался неизменным, выяснилось, когда, приехав в Бруклин несколько месяцев спустя, она заглянула в телефонный справочник и с удивлением обнаружила там другие объявления с еврейскими именами.

______________

Кремер пишет, что в основе фантазий из двух последних примеров (№3 и №4) лежал личный миф об уникальности – миф, который одновременно «объяснял» одиночество и изоляцию, ощущаемые этими двумя людьми, и в то же время поддерживал их самооценку. Личная фантазия помогала обоим отрицать болезненные аспекты их жизни – что их могли не взять на работу (№3) и что они могли жить в ситуации эмоциональной и социальной депривации (№4).

______________

Коллеги, в этой книге еще много интересной информации, все данные по книге я оставлю внизу.

Коллеги, вот информация по книге:

Phebe Cramer – Protecting the Self: Defense Mechanisms in Action. The Guilford Press; 1st edition (May 18, 2006)

https://www.guilford.com/books/Protecting-the-Self/Phebe-Cramer/9781593852986