Отец Маши поддался своим самым темным желаниям, позволяя похоти взять верх.

Он тер свой член, думая о ней. Он знал, что это было неправильно, и не просто неправильно, а пиздец как неправильно. Но его мысл…

Он был так одинок с тех пор, как умерла ее мать. И только несколько коротких и неудачных отношений с тех пор превратили его в отчаянного мужчину. После стольких лет отчаяния он обнаружил, что страстно желает собственную дочь. Маше было всего семнадцать, она была тихой и невинной девушкой. Она никогда не пила и не курила, не гуляла допоздна, никаких парней. Его мысли блуждали по ее мягким золотистым волосам, глубоким зеленым глазам. Ее сладкий аромат опьянял его. Эти стройные длинные ноги, тугая маленькая попка.

"Черт", - выругался он про себя, чувствуя, как его член болит. Он никогда не заснет сегодня. 

Он не мог перестать думать о ней. Сколько раз он бесстыдно стоял под душем, надрачивая, думая о ней. Вспоминая поездку на пляжи, ее прыжки в воду в бикини. Или эти жаркие летние ночи, когда она носила тонкие ночные рубашки, которые едва прикрывали ее бедра. Все это она делала, не осознавая, что ее собственный отец хотел бы использовать ее маленькое тело. Но сегодня он хотел большего. Дрочить себе на ее образы в своей голове было недостаточно. Осмелится ли он? Неужели он опустится так низко?

Он обнаружил, что стоит над хрупким телом своей маленькой девочки, пока она спит, наблюдая, как ее грудь поднимается и опускается под простынями. Мучаясь из-за нее в смятении, он мог уйти сейчас и притвориться, что эти мысли никогда не приходили ему в голову. Но его член уже болел в трусах, дергаясь при мысли о ней. Сердце бешено колотилось, во рту пересохло от возбуждения. Он осторожно просунул руку под ее простыни. Слава богу, что она лежит на боку, отвернувшись. Это дало ему прекрасный вид на ее задницу, изгибы и ноги, как только он потянул простыню вниз. Ее пижама, старая ночная рубашка, слишком маленькая для нее, делала ее еще более легкой мишенью для его похоти. Белая ткань облегала ее кожу и подчеркивала маленькие, незрелые изгибы. Он начал ощупывать ее загорелые бедра, проводя пальцами по гладкой коже. Его член был твердым и прижимался к трусам, когда он добрался до ее задницы, сдвигая ткань ночной рубашки, чтобы обнажить ее. Его руки мягко ощупывали ее маленькую, тугую попку, наслаждаясь ощущением ее пухлой молодой кожи.

Это было так неправильно. Он ощупывал собственную дочь. Но его стыд был переполнен бесспорной похотью. Его член подергивался, когда он медленно исследовал ее подростковое тело. Он хотел большего. Он хотел заявить на нее права. Он стянул простыни с ее тела, полностью обнажив ее спящую фигуру от груди до ног. Его рука скользнула по ее ягодицам между бедер, мягко касаясь тонкой хлопчатобумажной ткани нижнего белья. 

- Мм, тебе нравится это, не так ли, милая, когда папа прикасается к тебе, - тихо выдохнул он, его пальцы нежно ласкали контур ее розовых губ. Он больше не мог сопротивляться. Одна рука потянулась к его трусам и схватила его твердый, пульсирующий член, воображая все, что он сделает с ней, с его милой, милой дочерью.

"Ты грязная маленькая шлюшка не так ли, Маша?- Хрипло прошептал он. Свободной рукой он нежно гладил ее девственные половые губы через нижнее белье. Его глаза пожирали ее тело, все изгибы, за которые цеплялась ее одежда, спускаясь к изгибу ее спины и ее идеально подтянутым икрам.

-Ты же любишь ублажать папу, да? Он тяжело дышал, его рука крепко сжимала его член, дергая запястьем вверх и вниз. Он просунул палец под ее трусы и отодвинул их в сторону, обнажая ее. Это зрелище заставило его прикусить губу, чтобы не застонать слишком громко. Это было все, что он мог сделать, чтобы не кончить прямо здесь и сейчас. Он провел пальцами по ее гладкой щели. Ее тугой маленький персик, розовый и теплый на ощупь. Столь совершенный.

- Бережешь себя для папиного члена, да? Такая хорошая девочка, - хрипло прошептал он, его дыхание стало коротким и резким. Он едва сдерживался, дергая членом снова и снова. Он стоял, склонившись над дочерью, его плоть была всего в нескольких сантиметрах от ее спящего тела.

Видеть гибкое тело дочери, прикасаться к ее девственным губам-все это становилось для него невыносимым. Он почувствовал, как у него перехватило дыхание и заболели яйца. Его рука продолжала качать член, когда он мягко прижался к ее губам, медленно раздвигая их. 

- Моя маленькая шлюшка. Покажись папочке, - простонал он, его член пульсировал в руке. Его яйца были готовы лопнуть. Его палец скользнул вдоль ее щели, чувствуя, как ее мягкие розовые губы слегка сжимают его. 

- Угу, сучка... Ты заставляешь папу чувствовать себя хорошо, малышка, - простонал он, не в силах больше сопротивляться оргазму. Его член извергся, подергиваясь и выплескивая свою горячую густую сперму. Он смотрел, как обстреливает тугую маленькую попку дочери, оставляя на ее нежной коже полосы своего липкого семени.

- А-А-А, да ты грязная маленькая шлюха. Прими мою сперму, - простонал он, додрачивая рукой свою пульсирующий хуй, последняя сперма стекала по его кончику. Его палец все еще был между ее нежных девственных губ. 

Тяжело дыша, он присел на корточки, осторожно убирая руку с ее бедер. Она даже не пошевелилась. Ее дремлющее тело все еще спокойно. 

- МММ, ты сделала папе приятно, как хорошая девочка, - тихо простонал он. 

Он не мог поверить в то, что сделал. Он просто мастурбировал своей дочери. Его милой, невинной маленькой девочке. Он не кончал так сильно уже много лет. Теперь пути назад нет.