Остров

— Вот скажи мне, — он схватил меня за плечи, — Почему я терплю твою наглость, а любую другую рабыню я бы придушил, не раздумывая. Почему все тебя любят, все стараются тебе помочь? Что в тебе есть такого, чего я не могу понять? Говори, рабыня!

— Если ты сам не можешь понять, — из последних сил сохраняя спокойствие, ответила я, — Никто тебе не сможет объяснить. И я не смогу, потому что просто не знаю.

— Не знаешь, — грустно повторил Хассан.

— Да, не знаю, — пожала я плечами.

— Значит, нет выхода, — продолжил он, убирая руки с моих плеч, — Значит, мне и дальше придется продолжать то, что я начал.

— Ты болен, — сочувственно сказала я, — Тебе нужен хороший психиатор. Возможно, он сможет тебе помочь.

— К черту этих психиаторов! — отмахнулся Хассан, — Всех к черту!

Убежав в дальний конец комнаты, он уселся на низкий короткий диванчик и, обхватив голову руками, затих. Наступила тишина. Я посмотрела на Хассана и ужаснулась своим собственным мыслям. От властного, уверенного в себе самодура не осталось ничего. Передо мной сидел жалкий беспомощный маленький человек, переполненный собственными страхами, превратившими его в маньяка и завладевшими его сознанием. Неужели он таким был всегда? Неужели никто не мог, а может, не хотел ему помочь?

Я посмотрела на забившегося в угол взлохмаченного молодого человека и с удивлением обнаружила, что та ненависть, которую я совсем недавно испытывала к нему, сменилась самой банальной женской жалостью.

— Господин, — тихо позвала я его.

— Что ты сказала? — встрепенулся Хассан, — Повтори, что ты сказала!

— Господин, — повторила я, опуская глаза.

Он резко встал и подошел ко мне. Я поняла, что допустила ошибку. Этот человек снова стал тем, кем я его считала раньше. Я тихо заплакала.

— Что тебе нужно, рабыня? — надменно взглянув на меня, спросил Хассан.

— Ничего, — ответила я, поднимая голову, — Я думала, тебе плохо.

— Мне? — рассмеялся он, — С чего ты взяла?

— Не знаю, — спокойно ответила я, — Наверное, показалось.

— Я в порядке, — не переставая смеяться, ответил Хассан.

Он снова сел за стол. Его глаза сверлили меня, как два черных буравчика, проникая всё глубже в моё тело, в мою дущу.

— Что уставился? — не выдержав этой пытки, закричала я, — Наслаждаешься своей властью надо мной?

И вновь он вскочил и забегал по комнате. И опять, подлетев ко мне, он опустился передо мной на корточки.

— Хочешь, — сдавленным голосом произнес Хассан, — Я сделаю тебя первой из всех моих рабынь! Ты будешь жить в моих комнатах, носить самые лучшие наряды, вкушать самые изысканные блюда! Я надену на тебя цепи из чистого золота!

— Это будут очень тяжелые оковы, — возразила я, — Ты разьве не знаешь, что золото — очень тяжелый металл.

— Знаю, — прохрипел он, — Но мы что-нибудь придумаем. Только одно твоё слово!

— Но я всё равно останусь рабыней, — вздохнула я.

— Ты будешь первой из всех рабынь! — с жаром заговорил он, — Тебе будут подчиняться все эти ничтожные сучки, вся обслуга. Ты будешь их наказывать или поощрять. Ты будешь везде следовать за мной — своим господином. Никто не посмеет прикоснуться к тебе, кроме меня.

— Но я всё равно останусь рабыней, — повторила я.

— Да! — взвизгнул Хассан, — Ты будешь моей рабыней и ни чьей больше!

— Нет! — твердо ответила я, — Никогда! Слышишь? Никогда я не буду ни твоей рабыней, ни чьей-то еще! И можешь забить меня до смерти, ублюдок! Я никогда тебе не покорюсь!

— Сука! — он размахнулся и сильно ударил меня по лицу.

Не удержав равновесие, я свалилась на пол вместе со стулом. Подскочив ко мне, Хассан начал избивать меня ногами по животу, по груди, по спине. Я кричала от боли, извиваясь под его ударами, но он уже не обращал на это внимание, а бил и что-то кричал на своём собачьем языке. Но я уже ничего не слышала. Я потеряла сознание.

«Покорность или смерть»

Я медленно приходила в себя. И вместе с пробуждением я всё сильнее чувствовала, как болит моё избитое тело. Я открыла глаза и осмотрелась вокруг. Где я? Вокруг полумрак, сквозь который пробиваются колышащиеся огни. Меня снова засунули встрогую камеру? И сейчас сюда придет этот вонючий мужик со своим десертом.

— Очухалась? — услышала я голос Хассана.

— А тебе что здесь нужно? — огрызнулась я.

Он приподнял кулаком мой подбородок, и я даже зажмурилась, наконец, осознав, где нахожусь. Это была та самая камера пыток, в которой Эльза допрашивала госпожу Марту. Я стояла посреди камеры со скованными за спиной руками, совершенно голая и без ошейника. Даже на ногах не было цепей.

Хассан убрал руку и уселся в кресло.

— Знаешь, что такое «дыба»? — спросил он.

— З-знаю, — я сразу же начала заикаться, но всё же выдавила, — Инквизитор!

— Не геройствуй, — махнул рукой Хассан, — Тебе не поможет.

— Пошел в задницу, — рявкнула я.

— Начинай! — Хассан махнул рукой.

Звякнула цепь, и мои руки поползли вверх, выворачивая суставы. Постепенно начала ...

ощущаться боль, которая предательски стала распространяться по всему телу.

— Остановись, — приказал Хассан.

Цепь замерла, и я оказалась стоящей на цыпочках.

— Одно твоё слово, и пытка прекратится, — он снова подошел ко мне, — Пока не поздно, покорись, признай себя моей рабыней, а меня — твоим господином. Обещаю, что никогда не вспомню тебе ту дерзость, которую ты себе позволила. Я выполню своё обешание. Ты будешь первой рабыней.

— Ты сам-то понял, что сказал? — рассмеялась я.

Хассан отошел в сторону. Тут я почувствовала, что мои ноги ничто не держит. Когда-то в детстве я занималась акробатикой и делала кувырки из такого положения. Я напрягла мышцы рук и, превозмагая боль, подтянулась вверх и прокрутилась, пропустив свою уже не детскую попку между руками.

Я догадалась, что в камере есть еще кто-то, но почему он не препятствовал моим действиям? Увидев мой трюк, Хассан, зарычав от злости, бросился на меня. Подлетев, он сильно ударил меня в челюсть. Странно, но боли я почти не почувствовала, только ощутила солоноватый привкус крови во рту. Собрав побольше слюны, я плюнула в лицо этому шизику, как это сделала тогда Марта.

Хассан взревел, как раненый зверь, и снова хотел наброситься на меня. Подтянув ноги к животу, я уперлась ступнями в живот этому живодеру и резко оттолкнула его. Хассан отлетел к стене и стал сползать вниз. Человек за моей спиной удивленно крякнул, но это было всё, что он сделал.

Непризнанный господин, кряхтя, поднялся на ноги и снова направился ко мне. Я хотела повторить свой приём, но он предугадал мои намерения и схватил одну ногу. Тогда я второй сильно ударила его в пах.

Хассан взвыл так, что я чуть не оглохла. Согнувшись пополам, он доковылял до кресла и медленно в него опустился.

— Бич! — проревел он, обращаясь к помощнику, — Бей её, пока не сдохнет!

— Сам справишься, — сказал незнакомый голос, — Надоел ты мне.

Продолжение ...