Остров

Я присела на корточки, потом осторожно опустилась на холодный пол, облокотившись о каменную стену. Вскоре от тепла моего тела камень немного нагрелся. Или мне это только показалось?! Я никогда не увлекалась бой-скаутскими походами, но слышала от опытных в таких делах людей, что именно камень вытягивает из человека всё тепло.

С трудом развернув ладони, я прижала их к каменным блокам. Странно, но закоченевшие пальцы вдруг согрелись. Вскоре я почувствовала, что и спине не холодно, и попка не мерзнет. Что за черт? У них здесь что, индивидуальный подогрев?

Но это тепло оказалось иллюзией. Через несколько минут я почувствовала сильную ломоту в спине «Вот и радикулит пожаловал», — горько подумала я и снова зарыдала. Только рыдать всё равно было бесполезно, поэтому, я попробовала лечь. Шейная цепь натянулась, но ошейник не врезался в шею. Я закрыла глаза и вскоре уже спала.

***

— Эй, девка! — услышала я сквозь сон, — Ты жива?

Я с трудом разлепила глаза и увидела, что передо мной стоит мой вчерашний тюремщик. Только вид у него был совсем другой. Вместо грязного и вонючего тряпья сейчас он был одет аккуратно и даже приятно ...

пах дорогим одеколоном.

— Может, мне это снится? — подумала я, но этот тип нагнулся ко мне и тронул за плечо.

— Вставай, красотка, — слащаво улыбаясь, сказал он, помогая мне подняться, — Я тебе завтрак принес.

Я что-то промычала, а мужик снова раззявил свой огромный рот проговорил:

— Только еду надо заслужить, сучка.

Я удивленно посмотрела на него, а он опустил меня на колени и стал медленно расстегивать штаны. Слезы так и брызнули из моих глаз.

— Все так в начале хнычат, — сказал мужик, — А потом чуть ли не в очередь становятся. Я же им десерт подаю, причем, бесплатно!

Я забилась на цепи, как рыбка, пойманная на удочку, а этот гад схватил меня за волосы и уже грозно сказал:

— Будешь упрямиться, дрянь, не только еды не получишь, а я тебя еще намертво к стенке прикую и расширитель вставлю в твой поганый ротик.

Он выждал пару мгновений и спросил уже более дружелюбно:

— Ну? Надумала или будешь дергаться?

— Угу, — ответила я и опустила голову.

— Вот и умница!

Он спустил штаны до колен, и я увидела его «сокровище», от вида которого меня чуть не стошнило. Член был таких размеров, что я сильно засомневалась, влезет ли он в мой рот. Кроме \того, он был весь скрюченный и пронизан синими пульсирующими жилками. Но одно меня радовало: пах этот монстр приятно.

Тюремщик ухватил меня сзади за волосы и вытащил изо рта кляп. Ехидно улыбнувшись, он шлепнул меня по щеке и посоветовал:

— Разомни ротик. А то прикусишь еще.

Я начала двигать челюстями и языком. Стало немного легче, а мужик снова схватил меня за волосы и прижал губами к головке члена. Я раскрыла рот и принялась ласкать его языком. Слезы снова полились из глаз, и я уже не могла с ними справиться.

Я сосала и ласкала, а мужик довольно крякал. Внезапно он издал звук, очень напоминавший конское ржание, и в ту же секунду сильная струя спермы ударила мне в глотку, будто внутри у этого негодяя был самый настоящий брансбойт.

Мой рот при всём желании не мог вместить в себя такое количество исторгаемого семени, и часть её стала вытекать на грудь. Мужик, не вынимая свой член из моего рта, уже благодушно сказал:

— Чего ждешь, дуреха? Глотай!

Я сделала пару глотательных движений, и густеющая масса проскочила мне в желудок. Я думала, что тутже выхлестну её вместе с рвотой, но этого к моему удивлению не произошло.

— Теперь хорошенько вылижи моего красавца, — приказал мужик, не отпуская мои волосы.

Я исполнила его приказание. Тюремщик не спеша натянул свои портки.

— Ты сегодня хорошо поработала, — сказал он, ставя передо мной миску с водой, в которой плавали уже размякшие кусочки хлеба.

Я уставилась на него, но мужик весело сказал:

— А теперь чего дожидаешься? Никогда не видела, как собачка кушает?

— Но я же не собака, — возразила я.

— Ты теперь вообще никто! — заржал мужик, — Жри и не возникай!

Мне пришлось согнуться в три погибели, и только тогда я смогла дотянуться до миски. Никогда не думала, что опущусь до этого, но голод диктовал свои условия, и я вылакала всё до последней капли.

— Так бы давно, — сказал тюремщик.

Он вытащил из кармана целофановый пакетик, в котором я разглядела пару долек апельсина и несколько маленьких кусочков яблока. Всё это он высыпал в миску и пододвинул ко мне.

— Это — премия за хорошую работу, — сказал он, — Если будешь хорошей девочкой, я тебя еще чем-нибудь угощу.

Я с жадностью набросилась на лакомства. Мужик, терпеливо дождавшись, когда я закончу трапезу, снова закупорил мне рот и ушел, прихватив с собой мой столовый сервиз. Опять с диким визжанием здверь закрылась, но свет не погас. Наверное, днем пленницам давали возможность наслаждаться светом, пусть даже таким скудным.

***

Так прошло дня три, как мне кажется. Перед каждым приемом пищи я должна была ублажать моего тюремщика-благодетеля, потом проглатывала обязательную трапезу, и, напоследок, угощалась чем-нибудь вкусненьким: долькой апельсина, кусочками груши или яблока, а однажды он принес мне ломтик дыни.

И с каждым днем я чувствовала, что действительно становлюсь НИКЕМ, что ради еды я готова унижаться, ползать на коленях и ублажать своего господина, каким бы омерзительным он ни был. Хотя, вполне возможно, что это тоже входило в программу «обучения».

Допрос

Но утром четвертого дня в мою камеру пришел тюремщик, а с ним тот охранник, который привел меня сюда после неудавшегося побега. Оба они были серьезными и на всякие шалости не отвлекались.

Тюремщик распаковал мне рот, но на колени не поставил, а поднес миску с баландой к моему рту.

— Ешь быстрее, — озабоченно сказал он, — Тебя ждут.

Я ничего не стала спрашивать, а быстренько выхлебала свой завтрак. Дождавшись завершения трапезы, тюремщик снял с меня всё железо и тихо сказал:

— Ну, вот так, девка. Жаль с тобой расставаться, но ничего не поделаешь.

Тут он неожиданно подошел ко мне и поцеловал в лоб, как зто делал отец, когда я была совсем маленькой.

— Забирай! — пробубнил тюремщик и быстро вышел из камеры.

Охранник тяжело вздохнул, но не произнес ни слова. Взяв под локоть, он вывел меня из камеры в коридор. Там я увидела уже знакомое «инвалидное кресло», сиротливо стоявшее у стены.

— Садись, девушка, — сказал охранник, — Я должен тебя привязать и заткнуть рот. Ты уж не обижайся на меня.

— А одежду вы мне дадите какую-нибудь? — спросила я, — Холодно и неудобно.

— Извини, — смущенно ответил охранник, — Но одежду давать не велели.

— Понятно, — вздохнула я, — Но можете хотя бы сказать, куда меня повезут?

Парень осмотрелся вокруг и, понизив голос до шепота, сказал:

— У нас есть немного времени, и я должен кое-что сказать. Только ты должна дать мне слово, что не выдашь. И не удивляйся тому, что услышишь.

— Даю слово, — решительно сказала я.

Продолжение ...