Оставьте в покое Сэлинджера

Мой дорогой читатель

Что тебе известно о Джероме Дэвиде Сэлинджере? Дай угадаю, безусловно в твоей памяти всплывёт его бессмертный роман "Над пропастью во ржи", а за ним, этаким несуразным довеском, шагает мрачный образ самого писателя - угрюмый, сварливый, повёрнутый на религии затворник, который оборвал все связи с реальным миром. Если же в памяти твоей ничего не всплывает, и ты решишь поискать информацию самостоятельно, то популярная культура будет швырять в тебя именно этими навязчивыми ярлычками: "писатель-затворник", "топ самых загадочных писателей", "гений закрылся от мира".

Я прямо слышу, как трещат швы маскарадного костюмчика "Отшельник", в который с трудом пытаются засунуть весь жизненный опыт человека по имени Джером Дэвид Сэлинджер. Но мы с тобой не будем довольствоваться характеристикой в одно слово, а потому давай разбираться. 

Ужасы войны

С весны 1942 года Джером Сэлинджер в возрасте 23 лет был призван на западный фронт в составе 12-го пехотного полка 4-й пехотной дивизии. Да, на восточном фронте бои были более тяжёлые и кровопролитные (хотя вряд ли смерть условных 100 человек потрясёт вас меньше, чем смерть 10 000, так что странно это сравнивать), но у американцев были день "Д", битва при Арденнах, Хюртгенский лес. И Сэлинджер побывал в каждой из этих мясорубок. В конце войны он участвовал в освобождении концлагеря Кауферинг IV (система лагерей Дахау). А теперь прибавьте к этому еврейское происхождение писателя. Что он должен был чувствовать, наблюдая ужасы, которые творили с заключёнными в лагерях, и примеряя их на себя?

После капитуляции Германии Джером провёл несколько недель в военном госпитале с реакцией на боевой стресс (может прогрессировать в посттравматическое стрессовое расстройство).

По воспоминаниям дочери писателя Маргарет Сэлинджер (мы ещё коснёмся их подробнее) её отец однажды сказал ей:

"Ты никогда не избавишься от запаха горящей плоти в носу, неважно как долго ты живёшь".

Разве эти события в биографии человека не важнее какого-то там затворничества? Разве не такие моменты определяют нашу последующую жизнь, становясь новой точкой отсчёта? Почему бы не рассказывать аудитории о них, если так нужен громкий репортаж, но... сумасшедший отшельник продаётся дороже.

Литературный успех и сотворение новых богов

А дальше был 1951 год и публикация романа "Над пропастью во ржи", главный герой которого не мог принять наш мир со всем его несовершенством. И хоть повествование идёт от лица подростка, и обсуждение произведения происходит зачастую в плоскости темы подросткового бунта и взросления, нельзя забывать о том, что автор видел собственными глазами то, к чему это несовершенство мира может привести.

Сэлинджер требовал от издателя не публиковать своих фотографий на обложке книги. И несмотря на успех произведения и его широкую известность, писатель ещё некоторое время спустя мог спокойно ходить по улицам, оставаясь неузнанным. "Ну вот, уже тогда хотел закрыться от мира", скажет какой-нибудь автор газетной колонки о литературе. Что же, я ещё вернусь к этому вопросу. Добавлю только, что в дальнейшем Сэлинджер будет просить не размещать на обложке его книг не только его самого, но и героев произведения, чтобы у читателя не формировалось предвзятое впечатление о персонажах до того, как он начнёт читать о них.

Кроме написания романа послевоенные годы Джерома Дэвида были наполнены религиозными поисками: сначала он стал последователем дзен-буддизма, затем некоторое время изучал саентологию, а после обратился к индуизму и в дальнейшем уже бродил среди разных направлений этого вероучения.

Не спешите тыкать пальцем и называть нашего героя фанатиком. В те годы религии востока были на пике популярности: ведь западная цивилизация привела к ужасам двух мировых войн, тем самым дискредитировав все свои ценности. Людям нужно было обрести новую веру, создать новых богов. А потому восточные вероучения с их принципами гармонии и приятия себя и мира в целом стали так широко распространены.

В 1953 году Сэлинджер покупает дом в отдалении от всех в местечке Корниш, штат Нью-Гэмпшир. И именно с этого момента для средств массовой информации он становится тем самым суровым и диким затворником.

Затворничество с репутацией Казановы

В 1955 году Сэлинджер женится на Клэр Дуглас. Писателю на момент свадьбы было 36 лет, а Клэр - 22. Несмотря на то, что Клэр тогда числилась студенткой колледжа Рэдклифф, она бросила учёбу и переехала в Корниш к мужу. Удалённое от города расположение дома, очень редкие встречи с друзьями и такие же редкие выходы в свет сделали семейную жизнь супругов очень уединённой.

В браке у пары родилось двое детей: старшая дочь Маргаретт (по неподтвержденным данным Сэлинджер хотел назвать девочку Фиби в честь сестрёнки Холдена Колфилда, но жена была против) и младший сын Мэтью. Супруги вместе практиковали индуизм и крийя-йогу, но писатель периодически увлекался всё новыми направлениями индуизма к значительному неудовольствию жены.

Спустя 12 лет семейной жизни пара развелась, Клэр получила опеку над детьми, но Сэлинджер не терял с ними контакта, он просто переехал жить в дом через дорогу от своей семьи.

А дальше "затворничество" нашего героя вовсю продолжается. Ему приписывают любовную связь с Нэнси Кларк Рэйнольдс, которая в будущем станет пресс-секретарём президента Рональда Рейгана.

В 1972 году Сэлинджер начинает переписываться с 18-летней Джойс Мейнард, ему самому в то время 53 года. Спустя 25 писем девушка бросает учёбу в Йельском университете и приезжает жить к писателю. Их отношения продлились около 8 месяцев. В своих мемуарах Джойс обвинит Сэлинджера в том, что тот постоянно переписывался с молодыми девушками и даже имел несколько интрижек на стороне, несмотря на их совместное проживание.

В 1988 году писатель женится в третий раз на молодой медсестре Колин О’Нил-Закшески. Разница в возрасте между супругами составляла 40 лет. Они будут вместе до самой смерти Джерома в 2010 году.

Я не оговорилась, это действительно был третий а не второй брак Сэлинджера. Впервые он женился в 1945-1946 году на немке Сильвии Вэльтер, которая была национал-социалисткой... Как вы понимаете брак между евреем и нацисткой долго не продержался. Не знаю, почему они вообще поженились. Возможно, она не разделяла идей нацизма, просто время такое было в Германии, "тогда все были в партии".

Но более важным мне кажется упомянуть о первой серьезной любви
Сэлинджера - Уне О'Нил. Это произошло ещё до войны, Уна была дочерью драматурга и нобелевского лауреата Юджина О'Нила. Джером писал ей очень пылкие письма, приглашал на свидания, хотя и жаловался своим друзьям о том, что "маленькая Уна любит только маленькую Уну". Девушка разорвала свои отношения с Сэлинджером и вышла замуж за Чарли Чаплина, с которым у них тогда было 36 лет разницы. Молодого писателя поразило что столь юная особа бросила его ради старика, пусть и знаменитого, но старика.

Сэлинджер в последствии так высказывался об этом инциденте:

"Я вполне могу представить их дома по вечерам. Чаплин, седой и обнаженный, сидит на корточках на своем шифоньере , размахивая щитовидкой вокруг головы на бамбуковой трости, как дохлая крыса. Уна в бирюзовом платье безумно аплодирует из ванной".

Совпадение ли что все последующие отношения знаменитый автор строил с женщинами, которые были гораздо младше его, и что фамилия его третьей супруги тоже О'Нил? Быть может и совпадение, но весьма подозрительное.
И теперь вряд ли, мой читатель, Сэлинджер кажется тебе дедушкой-отшельником, его "затворничество" больше напоминает похождения Казановы. И как-то непохоже, чтобы он сильно прятался от мира.. во всяком случает от мира юных и красивых девушек)

Вторжения в личную жизнь

Сэлинджер не любил внимания прессы к его личности. Да, он писал свои книги для широкой публики, но вовсе не собирался превращать свою частную жизнь в достояние общественности. Мир отвечал писателю очередным посягательством на приватность.

Когда Джером переехал из Нью-Йорка в Корниш он перестал давать интервью и стремился находится вдали от толпы репортёров и зевак. Дома он много общался с учащимися местной старшей школы Виндзора: разумеется, подростки безумно интересовались писателем, создавшим их бунтующего кумира. Сэлинджер согласился дать интервью одной из учениц для школьной газеты: на следующий день интервью было перепечатано многими известными изданиями. После этого случая Сэлинджер без объяснения разорвал все контакты с местной школой, хотя вряд ли тут нужно было ещё что-то объяснять.

в 2000 году выходят мемуары дочери писателя Маргарет "Над пропастью во сне: мой отец Дж. Д. Сэлинджер". В них она рассказывает о папе не с самой лучшей стороны, обвиняя его в деспотизме и постоянных интригах с юными барышнями. В книге говорится о том, что Сэлинджер был ярым сторонником гомеопатии и отказывался вызывать врача своим детям, предпочитая лечить их природными средствами. И ещё куча разного грязного белья, если захотите, то прочтёте сами. После выхода мемуаров Сэлинджер и его младший сын Мэтью разорвали всякие отношения с Маргарет. Мэтью высказался в прессе, что "очевидно, они с сестрой жили в разных семьях, потому что он не помнит того кошмара, о котором она рассказывает".
Сомневаюсь, что человек прошедший ужасы второй мировой войны и помнивший запах горящего человеческого мяса станет образцовым отцом. Но думаю, что и достаточная доля пиара, смешанная со старыми обидами, в этой книге также присутствует, а потому дели всё напополам, если будешь её читать .

Бывшая подруга Сэлинджера Джойс Мейнард спустя много лет после их расставания тоже издала свои скандальные воспоминания и выставила на аукцион их личные письма. Письма были выкуплены программистом и бизнесменом Питером Нортоном, поклонником творчества писателя, в 1998 году за 156 000$ и благородно возвращены Сэлинджеру.

В 1980 году журналистка Бэтти Эппс обманом заполучила интервью Джерома Сэлинджера. Выдавая себя за начинающую писательницу, она добилась встречи (по другой версии, Сэлинджер сам был инициатором встречи) и тайно сделала запись их разговора на диктофон. После вышла публикация якобы этого самого интервью, но журналистка сказала, что это фикция, а её дескать замучила совесть, и потому она решила не опубликовывать запись, а кассету унесёт с собой в могилу.
Но что-то мне подсказывает, что такой прилив совести больше связан с постоянными судебными тяжбами писателя с газетами, издательствами и самопровозглашёнными биографами, которые он зачастую выигрывал, нежели с проснувшимися внезапно моральными принципами.

И в заключение

Мой дорогой читатель, надеюсь мне удалось разрушить этот дурацкий миф о диком затворнике, так настырно создаваемый прессой. Во всей этой истории я вижу лишь обычное желание человека жить свою собственную жизнь, защищая от посторонних то, что не должно выставляться напоказ. Разве странно, что писатель хотел, чтобы люди судили о его книгах и идеях, которые он разместил в этих книгах, а не о нём самом? Потому и не размещал свои фотографии на обложках книг, не давал личных интервью, хотя это явно способствовала бы росту продаж его произведений. Он уже дал обществу то личное и сокровенное, за которым так охотились репортёры: вот оно, откройте книгу и оно у вас под носом! Разве Холден Колфилд недостаточно вобрал в себя плоти и крови автора, его мыслей и чувств? Но миру подавай обычные грязные трусы.
Да, он был сложным, противоречивым человеком, порой он поступал плохо, порой странно. Это нормально. Наша жизнь не определяется одной фразой или одним действием. Надеюсь, ты будешь помнить об этом.