Особенности мобилизации на Северном Кавказе. Интервью с юристом

Несмотря на то, что власти РФ объявили о завершении мобилизации — со всей страны приходят новости о том, что людям вручают повестки, некоторых насильно доставляют в военкоматы.

Республики Северного Кавказа — одни из наиболее пострадавших от мобилизации регионов России. Например, в Дагестане один из самых высоких процентов мобилизованных. Также Чечня, Северная Осетия, Ингушетия и Дагестан находятся в первой десятке регионов, где война увеличила смертность молодых мужчин. Правозащитники из Кабардино-Балкарии даже заявляли об угрозе генофонду. На Северном Кавказе проходили одни из самых заметных протестных акций против мобилизации.

Мы поговорили с Мусой Т. (имя изменено) — юристом, который живет в Ингушетии и сотрудничает с ЦЗПЧ «Мемориал». Он рассказал об особенностях мобилизации в своем регионе, самых запомнившихся кейсах, рисках для правозащитников и многом другом.

— По каким вопросам чаще всего обращаются на Северном Кавказе?

Подавляющее большинство хотели узнать, как избежать вручения повестки. Им я давал разного рода консультации, в первую очередь — советовал не жить по месту прописки. Также нужно предупредить родственников, чтобы они всем говорили, что не знают, где находится человек. 

Часть обратившихся людей по моему совету переехали. Потому что, например, в Чечне оказывают давление на близких родственников тех, кто не хочет воевать. И тогда не помогает просто сказать, что они не знают, где находится человек. Есть несколько случаев, когда люди выписались из своего жилья в Чечне и прописались в Ингушетии у своих родственников и друзей.

— Много ли в регионе желающих проходить АГС? Удается ли им добиться такого права?

Альтернативная гражданская служба у нас непопулярна. Для каждой республики этому есть свое объяснение. Особенность Чечни заключается в том, что там религиозные деятели говорят: для мусульман СВО в Украине — это священная война. Они настаивают, что поехать воевать в Украину — это священный долг каждого мусульманина. Там невозможно отказаться от участия в войне по религиозным соображениям. Это напрямую связано с тем, что религиозные деятели в Чечне на сто процентов зависимы от местных властей. У них просто не может быть другого мнения, это знают и заявители, и все остальные.

В Ингушетии совсем другая ситуация. Здесь у религиозных деятелей нет определенного мнения. Поэтому люди готовы писать заявления на АГС, они берут у меня образцы, я помогаю с заполнением. Но они подают эти заявления только в крайнем случае — если другие методы больше не помогают.

— Есть ли какие-то особенности по сравнению с другими регионами?

Использование религиозных деятелей — и есть главная отличительная черта мобилизации на Северном Кавказе. Попытка перейти на АГС считается позором, причем нередко даже в глазах родственников. Также большинство заявителей с Северного Кавказа не хотят разглашать свои имена и фамилии по понятным причинам. Особенно это касается жителей Чечни — там вообще никто не хочет. А в Ингушетии просто боятся, что в будущем к ним и их родственникам могут применить какие-то меры, поэтому тоже часто просят не разглашать данные.

На данный момент у меня есть около 10 заявителей. Это действующие контрактники, которые уже давно работали в военных частях. Некоторые из них даже успели побывать в Украине. В самом начале войны их вывезли туда якобы на учения, и им просто пришлось пережить это. Как только получилось, они сразу приехали домой, и многие стараются отказаться от контракта.

Также периодически обращаются родственники военнослужащих, которые сейчас уже находятся на фронте в Украине. У них нет практически никаких вариантов, чтобы отказаться от контракта. Дело в указе президента о частичной мобилизации: согласно нему, их контракты продлили до конца так называемой «специальной военной операции». За отказ от дальнейшей службы им грозит уголовная ответственность. Несмотря на это, у нас есть несколько заявителей, которые готовы даже сесть в тюрьму — лишь бы не ехать воевать в Украину. Не потому, что струсили, а так как не могут быть агрессорами по религиозным убеждениям. 

Несмотря на то, что Конституция гарантирует гражданам России право на АГС по убеждениям, начальство в частных разговорах заявляет нашим доверителям, что это не может быть основанием для альтернативной службы. Командиры давят на то, что до войны религиозные убеждения не помешали мужчинам подписывать контракт и получать зарплаты.

— Какие случаи из вашей практики больше всего запомнились?

Есть один человек, который получил в самом начале боевых действий в Украине серьезную черепно-мозговую травму. Несмотря на это, его подготовили к повторной отправке на фронт. Он ходил с жалобами в поликлинику МВД, но там ему говорили, что все нормально. Только давали успокоительные лекарства и отправляли обратно в часть. По моему совету он вызвал скорую помощь и рассказал, что его мучают ужасные головные боли. При обследовании помимо проблем, связанных с травмой, у него нашли еще целый букет заболеваний. В итоге его отправили на обследование и не отсылали в Украину до его окончания.

Был еще один случай. Человек одним из первых попал на эту войну, у него не было никаких ранений и прочих травм. Его тоже не принимали в поликлинике МВД, по моему совету он также обратился в скорую. В итоге с помощью УЗИ у него обнаружили мочекаменную болезнь и тоже отправили на лечение.  

Недавно ко мне приезжали родственники одного контрактника, который до сих пор числится без вести пропавшим. Он пропал в первые дни войны, и о нем до сих пор нет никакой информации. Родственники просили помочь составить письма в различные инстанции — вплоть до президента. Я помог им, и они сами их разослали. Ждем ответа.  

— Как сейчас обстоят дела с насильственной мобилизацией в регионе?

Смело могу говорить о ситуации у нас в Ингушетии. Периодически происходят поадресные облавы — мне известно несколько случаев, когда людей задерживали у них дома и увозили в военкомат. Обратившиеся к нам из Чечни люди говорят, что там есть неофициальное распоряжение — в первую очередь призывать мужчин, которые недавно переехали и прописались в других регионах. 

— Власти объявили о завершении частичной мобилизации. Вы фиксировали случаи, когда несмотря на это, людей продолжали мобилизовывать?

Конечно фиксировали! У нас даже по местному телевидению показывали новостные сюжеты: сотрудники военкомата с участковыми ходят и поадресно вручают повестки. Это было буквально три дня назад. Да, официально объявили об окончании, но в реальности людей призывают, повестки вручают — кампания продолжается.

— Какие советы вы можете дать тем, кто на законных основаниях не хочет воевать?

Я уже перечислял выше эти советы: не проживать по прописке, предупредить родственников, чтобы они не разглашали вашего места проживания, возможно, переехать в другой регион, для подтверждения болезней вызывать скорую. И, конечно, на случай мобилизации — заранее написать заявление на АГС и подготовить остальные необходимые документы.

— Опасно ли защищать права мобилизованных в регионе — и для защитника, и для самого мобилизованного?

В настоящее время я не чувствую для себя реальной угрозы, но она может возникнуть в будущем. Я понимаю это, но тем не менее не скрываю своей деятельности. Был случай, когда меня без разрешения добавили в местную группу WhatsApp, где люди обсуждают мобилизацию. Они начали задавать мне различные вопросы по теме. Понимая ситуацию, я начал им осторожно отвечать. В итоге с некоторыми возник конфликт, люди начали обвинять меня в чем-то, говорить странные вещи. Я просто вышел оттуда и заблокировал тех, кто меня добавил. Это была неприятная ситуация, но благодаря переписке в этой группе со мной начали связываться многие, кто раньше не знал, что мы существуем и можем помочь. 

— Почему, на ваш взгляд, на Кавказе были одни из самых серьезные протестов против мобилизации? 

Потому что люди до сих пор еще не забыли, что такое война. Например, в Ингушетии хорошо помнят события 1992 года в Пригородном районе Республики Северная Осетия — Алания. Не забыты и две чеченские войны — тогда большинство беженцев проживали у нас в республике. Местные жители в курсе всех ужасов, которые творили контрактники. Практически у каждого есть родственные связи с этими чеченцами. Всё это свежо в памяти, поэтому люди у нас понимают украинцев и сочувствуют им. Никто не хочет участвовать в бессмысленной войне в качестве агрессоров.

Юристы ЦЗПЧ совместно с «Призывом к совести» продолжают оказывать помощь по вопросам призыва, мобилизации и отказа от контракта. Если вам нужна консультация — напишите в телеграм-бот: @agsnowarbot