Осетинские эмигранты

«При чтении текстов осетинских эмигрантов начала 20 века в глаза сразу бросается их “кавказскость”. Помыслить судьбу Осетии и осетин вне кавказского, горского контекста для них было невозможно, а Северный Кавказ в целом рассматривался как интегрированное пространство.

Советский этатизм кавказскую перспективу из осетинской мысли стал естественным образом вымывать. Процесс происходил в рамках общего наступления модерна на традицию, но в силу известных причин в Осетии он зашел гораздо дальше, чем в большинстве других традиционных на момент окончания Гражданской войны обществ.

В рамках концепции российского “особого пути”, которая всегда довлела и до сих пор довлеет над русской мыслью, Россия рассматривается не как открытая часть мирового пространства, а как крепость и форпост. Крепость в смысле своей уникальности и необходимости противостоять врагам, которыми крепость постоянно окружена. Форпост в смысле Третьего Рима, то есть оплота традиции и духовности в противовес аморальности Запада. 

Классической крепостью и форпостом был Советский Союз, в котором при Джугашвили собственных граждан убивали как агентов иностранных разведок и вредителей в промышленных масштабах. После времена стали менее людоедскими, но концепция особого пути, как известно, была в Союзе государственной идеологией. 

Эта “особость” была отзеркалена на Северном Кавказе в Осетии, в которую были привнесены те же искусственные и деструктивные идеологемы крепости и форпоста. Осетинский Sonderweg является производной русского точно так же, как русский (советский) является производной немецкого. 

Другой судьбы, кроме кавказской, у нас нет и быть не может, поэтому жизненно важны и нужны горизонтальные региональные связи. Это не rocket science, достаточно посмотреть на карту».