Осень как обещание. Глава 3.

Они сделали это на ковре, потом на диване, затем перебрались в ванную и, наконец, на кровать, где продолжили с ещё бо́льшим пылом.  

Кэ Минсюань был словно ненасытный обжора, который наконец-то добрался до лакомства, он был готов заездить Бянь Ицю до полусмерти. В конце концов, Бянь Ицю был настолько измотан, что сдался и начать умолять о пощаде. Но у Кэ Минсюаня, казалось, появилась какая-то извращённая страсть к вопросам: он нарочно замедлял темп и в моменты, когда наслаждение достигало пика, спрашивал, хорошо ли тому, насколько хорошо и кто именно довёл его до такого состояния.  

Бянь Ицю едва сдерживал ярость. Он мысленно представлял, как швыряет наглеца на пол, но тело, будто выжатое досуха, отказывалось слушаться. А тот проклятый член всё ещё был в его заднице, медленно и методично потираясь о простату, то слегка отступая, то снова вбиваясь до предела, не оставляя ни единой возможности перевести дух.  

В итоге даже такой крепкий орешек, как Бянь Ицю, сдался под натиском невыносимого желания. Вцепившись в плечи Кэ Минсюаня, он прохрипел:  

— Чёрт бы тебя побрал, давай уже! Трахни меня жёстче!  

— Кто я? — не унимался Кэ Минсюань.  

— Кэ Минсюань...  

— Скажи всё вместе.  

— Кэ Минсюань, трахни меня жёстче... Чёрт возьми, я умоляю... Давай же... Ммм...  

— Бянь Ицю, ты хоть представляешь, как развратно выглядишь сейчас?  

Губы Бянь Ицю изогнулись в провокационной улыбке:  

— Ну так чего же ты ждёшь? Давай же! Вытрахай из меня всю душу.  

В голове Кэ Минсюаня будто взорвался фейерверк. Последние проблески разума испарились без следа. Он раздвинул ноги Бянь Ицю до предела и, стиснув зубы, произнёс:  

— Сам напросился.  

И началась настоящая буря. Член, скользкий от смазки, то почти полностью выходил, то снова вбивался до самого конца. Кэ Минсюань двигался яростно и безжалостно, будто хотел втолкнуть в узкое отверстие даже свои яйца.  

Бянь Ицю казалось, что его вот-вот проткнут насквозь. После нескольких часов страстного секса голос у него уже сел, и теперь он лишь хрипел, задыхаясь от невыносимого удовольствия, которое обрушивалось на него как приливная волна. Он чувствовал себя как рыба, выброшенная на берег: мог только открывать рот, ловить воздух и стонать, чувствуя, что душа вот-вот покинет его тело под напором Кэ Минсюаня. С каждым новым толчком по венам бежал неконтролируемый экстаз. Бянь Ицю уже не понимал, жив он или мёртв, и в какой-то момент подумал, что смерть в процессе такого крышесносного секса — самое прекрасное, что могло бы с ним случиться.  

Сколько раз он кончил, Бянь Ицю не помнил. Очнулся он только на следующее утро.  

Солнечный свет уже заливал комнату, а постель выглядела так, будто здесь бушевал ураган. Каждая мышца, каждая кость в теле Бянь Ицю ныла, было ощущение, что его разобрали на части, а потом собрали обратно.  

Он пошевелился и сквозь зубы процедил:  

— Кэ Минсюань, сукин сын, только попадись мне...  

Как только он собрался подняться, сзади раздался ленивый голос:  

— Похоже, босс Бянь не слишком доволен моими вчерашними стараниями.  

Бянь Ицю вздрогнул и резко обернулся. Посвежевший и довольный Кэ Минсюань сидел на диване и смотрел на него с лёгкой улыбкой.  

— Почему ты ещё здесь? — хмурясь, спросил Бянь Ицю. Насколько он помнил, они были типичными секс-партнёрами — после секса каждый шёл своей дорогой, и уж тем более они никогда не оставались в одной постели до утра.  

— Вчера было слишком поздно, вот и остался, — Кэ Минсюань посмотрел на часы. — Может, выйдем вместе?  

— И в таком виде, по-твоему, я должен идти? — Бянь Ицю сердито посмотрел на него. — Ты что, вчера объелся афродизиака?  

Кэ Минсюань уже успел умыться, побриться и одеться. Костюм, сшитый на заказ, сидел на нём безупречно. Он скрестил ноги, откинулся на спинку дивана и выглядел как настоящий джентльмен — если не знать, что творилось у него в голове. Даже Бянь Ицю, который обычно не испытывал к нему никаких тёплых чувств, не мог не признать: этот тип действительно обладал внешностью, от которой с ума сходили и мужчины, и женщины.  

В ответ Кэ Минсюань лишь усмехнулся, поднялся с дивана и неспешно подошёл к кровати. Он наклонился к обнажённому, покрытому следами страсти мужчине, остановившись так близко, что их дыхание смешалось.  

На мгновение Бянь Ицю подумал, что тот хочет его поцеловать, и инстинктивно отстранился, затем нахмурился и бросил на Кэ Минсюаня холодный, предупреждающий взгляд.

Кэ Минсюань и сам выглядел опасно: резкие черты лица, высокий нос и тонкие губы. Он производил впечатление хладнокровного, расчётливого человека, но его глаза с их соблазнительными, миндалевидными, слегка приподнятыми уголками излучали кокетливый блеск. Они были настолько притягательными, что могли свести с ума любого, кто осмелится в них заглянуть. Бянь Ицю всегда держался от этого взгляда подальше.

Что касается того, как они оказались в таких отношениях, это долгая и запутанная история.

Кэ Минсюань, конечно же, не поцеловал его. Его губы лишь слегка коснулись щёки Бянь Ицю, а затем он прошептал ему на ухо низким, соблазнительным голосом:  

— Дорогой, ты мой самый сильный афродизиак.  

Будь Бянь Ицю на десять лет моложе, возможно, он был бы сражён наповал такими льстивыми речами. Но Бянь Ицю был Бянь Ицю — даже десять лет назад он не позволил бы настолько дешёвым фразам сбить себя с толку.  

— Красиво сказано, но я не один из твоих наивных любовников. Со мной это не сработает, — он оттолкнул Кэ Минсюаня и встал, нарочито демонстрируя свою наготу. — Проваливай, не мешай мне спать.  

— Если бы я вчера не остался, то так бы и не узнал, что босс Бянь использует людей, а потом безжалостно выбрасывает, как испачканную салфетку.  

Бянь Ицю едва не рассмеялся. Как будто это не Кэ Минсюань обычно исчезал сразу после секса, даже не оглянувшись.  

— Именно так. Я использовал тебя, как дилдо. Ты трахал — я получал удовольствие. Разве нужно быть вежливым с дилдо после того, как мы закончили?  

Кэ Минсюань не рассердился. Напротив, он улыбнулся:  

— Ну и как тебе — кончить до потери сознания от дилдо?  

Выражение лица Бянь Ицю изменилось:  

— Попробуешь — узнаешь.  

— Тогда тренируйся, чтобы в следующий раз ты точно смог меня победить, — Кэ Минсюань развернулся и вышел из комнаты.  

Только когда дверь закрылась, Бянь Ицю выругался и направился в ванную.  

Когда они только познакомились, он действительно однажды победил Кэ Минсюаня — даже сломал ему ногу, из-за чего тот провалялся в постели больше месяца. Но после выздоровления что-то изменилось, и с тех пор Бянь Ицю ни разу не смог одолеть его.  

Этот вопрос, как и причина, по которой они вообще начали спать вместе, оставался неразрешённым. Измученный ночным марафоном, Бянь Ицю не стал забивать себе голову размышлениями. Вернувшись из ванной, он рухнул на кровать и сразу же провалился в сон.  

Он спал до самого вечера, пока его не разбудил грохот в дверь.

Цзо Чэн, его верный телохранитель, обычно не отходил от Бянь Ицю дальше, чем на десять метров. Даже если тот уединялся с кем-то, Цзо Чэн оставался за дверью, готовый в любой момент вмешаться. Бянь Ицю доверял ему настолько, что даже не возражал против того, чтобы тот слышал, что происходит в спальне.  

Но последние два месяца Цзо Чэн чувствовал, что между ним и Цю-гэ появилась какая-то тайна. Каждый раз, отправляясь на виллу «Юэлунвань» к своему таинственному любовнику, Бянь Ицю оставлял его у ворот со словами «развлекайся как хочешь». Цзо Чэн пытался настоять на своём праве сопровождать босса, ссылаясь на безопасность, но Бянь Ицю неизменно отмахивался: мол, это его территория, и здесь нечего бояться.  

Цзо Чэн даже собрал совет из двух своих самых умных друзей, чтобы разобраться в этой странной ситуации. После долгих споров адвокат Хэ пришёл к выводу:  

— Босс влюбился.  

Цзо Чэн и Е Чжэнь переглянулись. Даже если бы свиньи научились летать, Бянь Ицю не влюбился бы ни в кого, кроме Лу Сяо.  

А кто такой Лу Сяо? Длинная история. Если коротко — это белая луна* [прим: это выражение используется для описания человека, который воспринимается как идеальный, чистый и прекрасный. Часто символизирует нечто недостижимое и возвышенное, вызывающее чувства привязанности или восхищения у говорящего.] и красная родинка* [это выражение в основном используется для обозначения человека, который занимает особое место в сердце говорящего, символизируя яркие, но при этом трагичные или болезненные эмоции, связанные с любовью или привязанностью. Эта метафора может указывать на сильные чувства, а также на то, что этот человек может быть источником как радости, так и страданий. Красная родинка в этом случае символизирует некую тоску — любовь, которая может быть невзаимной.] в сердце Бянь Ицю. К сожалению, Лу Сяо даже не смотрел в его сторону, предпочитая общество какого-то ювелира по фамилии Чу.  

Тогда Е Чжэнь предположила:  

— Босс, наверное, переживает из-за неудачи в любви и плачет в одиночестве. Естественно, он не хочет, чтобы ты это видел.  

Цзо Чэн вдруг осознал, что эти двое, которых он всегда считал умными людьми, на самом деле не так уж и сообразительны. Когда-то нерушимый союз «Железного треугольника»* [прим: так называется их трио.] теперь, казалось, был на грани распада, и Цзо Чэн ощущал горькое разочарование. Но хуже всего было то, что в последние дни Бянь Ицю то и дело отправлялся на таинственные свидания, это заставляло Цзо Чэна чувствовать себя абсолютно ненужным. Каждый раз, видя, что Бянь Ицю возвращается невредимым, он невольно выдыхал с облегчением — будто сам только что избежал смертельной опасности. Его мысли и выражение лица говорили об одном и том же: Босс, слава богу, вас не убили!

Но сегодня Цзо Чэн начал беспокоиться по-настоящему. Обычно Бянь Ицю появлялся к полудню, даже если ночь была бурной. Однако уже близился вечер, а на вилле по-прежнему не было никакого движения.

Конечно, опасность была маловероятна. В каждой комнате дома, включая ванные, была установлена бесшумная система связи, тщательно спрятанная в секретных местах, известных лишь нескольким доверенным подчинённым. Если бы была какая-то опасность, Бянь Ицю давно бы послал сигнал.

Хотя…

Если бы он, очарованный чьей-то красотой, на мгновение утратил бдительность и позволил застать себя врасплох… Ну, это уже совсем другая история.

Цзо Чэн колебался, раздумывая, стоит ли ворваться внутрь или еще немного подождать, как вдруг зазвонил телефон. Адвокат Хэ прямо спросил:  

— Где босс?  

— Всё ещё на вилле.  

— Быстро проверь! Я уже десять раз ему звонил — никто не отвечает!  

Цзо Чэн тут же открыл дверь с помощью отпечатка пальца. Не успел он сделать и двух шагов, как под ногой раздался хруст.  

Он посмотрел вниз и увидел разбитый экран телефона Бянь Ицю.  

Всё вокруг было усеяно одеждой — брюками, рубашкой, даже нижним бельём. В гостиной были явные следы борьбы.  

Цзо Чэн не мог понять, что здесь случилось. Судя по одежде, Бянь Ицю действительно был здесь с кем-то. Но он знал, что его босс никогда не прибегал к насилию в таких делах.  

— Цзо Чэн? — адвокат Хэ нетерпеливо позвал его. — Ну что там?  

— Сейчас проверю спальню, — Цзо Чэн подбежал к двери и громко постучал. — Босс, вы там? Я вхожу!  

Цзо Чэн не стал ломать дверь с ноги по двум причинам: во-первых, он опасался, что Бянь Ицю проснётся не в духе, а во-вторых — вдруг тот любовник ещё не ушёл? Хотя, если бы здесь и вправду творилось неладное, какая разница, постучался он или нет? Этот жест был скорее формальностью — просто чтобы дать Бянь Ицю понять: он здесь.

Бянь Ицю снилось, будто тяжёлые тучи смыкаются над головой, гром грохочет, раскалывая небо. Он резко открыл глаза и увидел в дверях Цзо Чэна. Ярость вспыхнула в нём мгновенно:  

— Кто тебе разрешил сюда врываться?! — прохрипел он, сжимая одеяло.

Цзо Чэн замер на пороге, затем бросил в босса телефон:  

— Адвокат Хэ вас ищет! — и тут же ретировался.  

Хэ Сюй мысленно пообещал ему расплату за предательство. Но прежде чем Бянь Ицю успел разразиться гневной тирадой, адвокат произнёс имя, которое моментально погасило гнев босса.  

— Где он?  

— На заброшенном складе в западном порту.  

— Я уже еду.  

➡️ГЛАВА 4