Осень как обещание. Глава 14.

Едва Кэ Минсюань вышел из конференц-зала, как раздался звук уведомления о новом сообщении. Мужчина открыл WeChat и увидел видео с гонками, отправленное Ли Цзэ, с комментарием: «Как жаль, что тебя сегодня не было, не прийти было ошибкой». Он приподнял бровь, но не стал сразу смотреть видео.  

В их кругу было много богатых наследников, обожающих адреналин и скоростные заезды. Он тоже пару раз участвовал, но, лишь единицы, вроде Жуань Чэнцзе и Ли Цзэ, могли похвастаться реальным мастерством, остальные выпендривались своими тачками и деньгами, не имея настоящих навыков. Это быстро наскучило, и он перестал появляться. Кэ Минсюань перебрал в голове возможных кандидатов, способных удивить Ли Цзэ настолько, чтобы тот сказал «не прийти было ошибкой», но никого не вспомнил.  

Вернувшись в кабинет, он развалился в кожаном кресле, слегка ослабил идеально завязанный галстук и, наконец, запустил видео. Увидев человека на экране, Кэ Минсюань сузил глаза, ему стало очень любопытно.

В момент, когда жёлтый Porsche рванул со старта, молодой господин Кэ инстинктивно выпрямился, уставившись в экран. Бянь Ицю на своём 918 промчался сквозь «Шесть врат ада», словно молния, и в тот же миг пробудил в Кэ Минсюане тёмную, почти звериную ярость. 

Эти две минуты он прожил так, будто сидел на пассажирском сиденье рядом с Бянь Ицю, ощущая каждый вираж, каждый момент на грани жизни и смерти. Когда Босс Бянь финишировал, эффектно развернув Porsche и остановив его идеально ровно, Кэ Минсюань осознал, что его пальцы онемели от притока крови. На видео у финиша толпилась группа статных мужчин и красивых женщин. Они бросились вперёд, окружив босса Бянь, как только он вышел из машины. Некоторые даже осмелились схватить его и поцеловать при всех. 

В этот момент единственное, что захотелось сделать молодому мастеру Кэ, — схватить этого безумца, рисковавшего жизнью, повалить на кровать, снять с него штаны и хорошенько отыметь — так, чтобы у того не осталось сил даже встать, не то что гонять на бешеной скорости.  

В конце ролика Кэ Минсюань увидел, как Жуань Чэнцзе, отставший от Бянь Ицю менее чем на две секунды, вышел из своего LaFerrari. С улыбкой, которую Кэ Минсюань никогда раньше не видел, мужчина направился к Бянь Ицю. 

Кадр оборвался, и ярость в груди Кэ Минсюаня вспыхнула с новой силой. Он понимал, что злится, но не мог точно определить причину. То ли из-за того, что Бянь Ицю несколько раз едва не вылетел с трассы, то ли из-за того, что тот тайком сблизился с Жуань Чэнцзе. Но, подумав, он осознал: ни то ни другое его не касалось.

Жив Бянь Ицю или мёртв — для него не имело значения. С кем тот общается — ему тоже не нужно было докладывать. Но улыбка и взгляд Жуань Чэнцзе вызывали у Кэ Минсюаня странное раздражение. Этот взгляд он знал слишком хорошо — вероятно, когда-то он и сам так смотрел на Бянь Ицю. Это был взгляд хищника, выслеживающего добычу, и в то же время — мужчины, жаждущего покорить себе подобного.    

На трассе Уешань, в сорока километрах от здания «Хэшэн», босс Бянь, окружённый толпой, и не подозревал, о чём думает молодой мастер Кэ. Обняв двух симпатичных парней, он вызывающе ухмыльнулся подошедшему Жуань Чэнцзе: 

— Я выиграл.  

Жуань Чэнцзе лишь улыбнулся и, не говоря ни слова, подбросил в воздух небольшой предмет. Отпустив одного из парней, Бянь Ицю поймал предмет: это был ключ от LaFerrari.   

— Теперь он твой, — сказал мужчина.  

Бянь Ицю был искренне удивлён. Он думал, что слова Жуань Чэнцзе: «Если нравится — дарю», были шуткой, и не воспринял их всерьёз. Но, похоже, богатый и влиятельный господин Жуань не шутил. 

— Бесплатного не бывает, — Бянь Ицю перебросил ключ обратно. — Слишком ценный подарок. Не могу принять. 

— Приз за гонку. Я проиграл тебе, — улыбнулся Жуань Чэнцзе. 

— Мы просто развлекались, не стоит воспринимать всерьёз, — Бянь Ицю притворно потёр живот. — Я проголодался. Где в этой глуши можно поесть?

Жуань Чэнцзе, видя, что тот меняет тему, не стал продолжать разговор. Спрятав ключи в карман, мужчина шагнул вперёд и обнял босса Бяня за плечи. Без тени сомнения он ловко оттеснил юношу, который был в объятиях Бянь Ицю, и увёл его от толпы. 

— На полпути в гору есть место под названием «Скромное жилище» — там довольно неплохая кухня. 

— «Скромное жилище»? Звучит как деревенская забегаловка. Неужели думаешь, что этим меня удивишь?   

— А что бы ты хотел? — с добродушной улыбкой спросил Жуань Чэнцзе. 

— Ну, если уж господин Жуань угощает, то пусть это будет ресторан с тремя мишленовскими звёздами, — поддразнил Бянь Ицю. 

— Три звезды? Легко. У нас будет много возможностей. 

С этими словами Жуань Чэнцзе усадил Бянь Ицю на пассажирское сиденье LaFerrari, а Цзо Чэн последовал за ними на 918. 

Спортивные машины мчались вперёд, и уже через несколько минут они оказались у входа в «Скромное жилище». Выйдя из автомобиля, Бянь Ицю заметил припаркованный неподалёку McLaren P1 — тот самый, что стоял рядом с LaFerrari, когда он прибыл на трек. 

— Чья это тачка? — спросил он между делом.  

— Ли Цзэ, — ответил Жуань Чэнцзе.  

— Ли Цзэ тоже здесь? Почему я его не видел?  

— Сегодня он управлял дроном для съёмки, поэтому не поехал к финишу.  

Подойдя к потрёпанной временем деревянной двери, испещрённой трещинами, Бянь Ицю уже хотел что-то сказать, но слова застряли у него в горле. Ему хотелось обернуться и спросить Жуань Чэнцзе: «Это и есть «Скромное жилище»? Кроме выцветшей вывески у входа с парой иероглифов «Скромное жилище», написанных изящной каллиграфией, здесь нет ничего, что могло бы оправдать это название. Ты что, издеваешься?»

То, что предстало перед глазами Бянь Ицю, после того, как он попал внутрь, полностью противоречило его ожиданиям. Мостики над журчащими ручьями, изящные павильоны, резные беседки — всё тонуло в зелени и гармонично вписывалось в пейзаж. В воздухе витал тонкий аромат цветущей сливы, Бянь Ицю машинально повернулся к источнику этого запаха и увидел несколько сливовых деревьев, гордо цветущих на берегу озера. В центре озера, в беседке, окутанной лёгким туманом, виднелся силуэт человека, а звуки гуцинь, подобные чистой родниковой воде, мягко лились, умиротворяя душу. Бянь Ицю не узнал мелодию, но музыка заставила его почувствовать, что даже говорить громко здесь будет кощунством. Каким бы беспокойным или взволнованным ни был человек, в этот момент, здесь он мог обрести покой.

— Нравится гуцинь?* [прим: гуцинь — это традиционный китайский струнный музыкальный инструмент с длинной историей, насчитывающей более 3000 лет. Он представляет собой десятимерный инструмент, у которого нет лада, и который обычно изготавливают из дерева. Гуцинь отличается своим утончённым и мелодичным звуком.] — Жуань Чэнцзе сделал несколько шагов вперёд и обернулся, заметив, что Бянь Ицю застыл, глядя на беседку.  

— Это гуцинь? — ответ босса Бяня совершенно разрушил атмосферу.  

Жуань Чэнцзе беззастенчиво рассмеялся, а Цзо Чэн, шедший сзади, смущённо опустил глаза: его босс снова опозорился на весь свет.

Но Бянь Ицю было плевать. Он пожал плечами:  

— Не понимаю я ваших культурных штучек. Лучше бы повёл меня в самую обычную забегаловку.  

— В радиусе пяти километров это единственное место, где можно поесть. Главное — утолить голод, какая разница где? — Жуань Чэнцзе продолжил идти вперёд.  

Бянь Ицю подумал, что Жуань Чэнцзе куда приятнее в общении, чем молодой господин Кэ.  

После бесконечных поворотов они, наконец, вошли в уютную комнату, оформленную в традиционном стиле. Кондиционера здесь не было, зато в углу стояла угольная жаровня, наполняя комнату приятным теплом и едва уловимым ароматом. Круглый стол из красного дерева, резные кресла — Бянь Ицю был уверен, что сидеть на них будет холодно.  

Ли Цзэ, услышав шаги, поднялся им навстречу:  

— Бянь Ицю, не ожидал, что ты так крут. Жуань Чэнцзе — лучший гонщик в нашем кругу, а ты сегодня побил его рекорд.  

— Вот беда, — Бянь Ицю развёл руками. — Надо было предупредить меня заранее. Господин Жуань ещё не забыл историю с тем участком земли, а теперь я и обогнал его. Наверняка затаил обиду и думает, как мне отомстить.  

— Хорошо, что ты это понимаешь, — Жуань Чэнцзе сел в кресло и налил себе чашку элитного чая. Он неспешно сделал пару глотков, а затем бросил на босса Бяня многозначительный взгляд. — Но ты же не можешь заставлять меня проигрывать каждый раз, да?

Бянь Ицю сел напротив и ответил ему таким же взглядом:  

— Это зависит от того, какой приз ты предложишь в следующий раз.  

Жуань Чэнцзе улыбнулся, затем повернулся к Ли Цзэ и спросил, заказаны ли блюда. Тот подтвердил, и разговор перешёл на другие темы.

После ужина они отправились обратно в город. По дороге Бянь Ицю получил звонок от Е Чжэнь с просьбой заехать в офис. На перекрёстке Юаньнань группа разделилась, машины разъехались в противоположных направлениях, растворившись в потоке. 

Ли Цзэ проводил взглядом удаляющийся 918 и заметил:  

— У господина Кэ всегда был отменный вкус. Этот Бянь Ицю действительно необычный человек.  

Движение в городе было плотным, и даже самые быстрые суперкары ползли, как старые ослы, тянущие телегу, выстраиваясь в длинную очередь на красный свет.

Жуань Чэнцзе медленно остановил машину и пробормотал себе под нос два слова: 

— Какая жалость… 

Ли Цзэ не был уверен, скрывается ли за этой «жалостью» что-то большее, да и что именно имел в виду Жуань Чэнцзе, оставалось неясным. Тот не стал продолжать, а Ли Цзэ не стал выспрашивать.

Помимо обязательной явки на ежемесячные совещания в компании, Бянь Ицю редко переступал её порог в другое время. Руководители высшего звена хорошо знали его характер и, если дело не было срочным, обычно не беспокоили его звонками. Поэтому, когда Е Чжэнь позвонила ему, он сразу понял, в чём дело.

Пришло время подвести итоги уходящего года и разобраться с незавершёнными делами.  

Организационная структура группы «Цзюань» отличалась от других компаний, главным образом потому, что она была продуктом для «отбеливания» криминального прошлого. Давние товарищи, когда-то воевавшие бок о бок со стариком Цзю, были глубоко вовлечены в дела компании, а поскольку он ценил верность и отношения, со временем всё запуталось и усложнилось. 

У группы было три дочерних предприятия: «Хунъюань» (импорт-экспорт), «Жуйи» (финансы) и отель «Хуаюэ». Эти три направления приносили основной доход и были давно налаженным бизнесом. Хотя в последние годы группа «Цзюань» инвестировала в несколько новых проектов, прибыль по-прежнему шла в основном от этих трёх компаний. Что касается элитного заведения «Celebrity Club», это была личная собственность Бянь Ицю, не имевшая отношения к холдингу.  

Главы трёх дочерних компаний раньше были ближайшими соратниками старика Цзю. Выбора не было — тридцать лет назад «Хунъюань» специализировалась на контрабанде, торгуя всем от огнестрельного оружия до наркотиков. «Жуйи» выдавала кредиты под грабительские проценты и не гнушалась угрозами. Единственной, казалось бы, легальной структурой был отель «Хуаюэ», возвышавшийся в центре города. Хотя он и казался респектабельным бизнесом, на деле принимал в основном друзей и коллег старика Цзю с сомнительной репутацией. Особенно известен был ночной клуб «Дракон и Феникс», занимавший четыре этажа — его слава могла соперничать с легендарным «Небесным дворцом».  

К началу 2000-х давление со стороны властей усилилось, правительство активно боролось с организованной преступностью, и многие лидеры банд, когда-то равные старику Цзю, были арестованы. Именно тогда он начал задумываться о легализации бизнеса. Однако организация слишком долго была погружена в незаконную деятельность, и изменить это в одночасье было невозможно. Процесс пришлось начать с самых криминальных направлений — контрабанды и наркотиков. Именно тогда старик Цянь, долгое время работавший рука об руку со стариком Цзю, рассорился с ним и пошёл своей дорогой.

Настоящее имя старика Цзю — Ли Цзю, и хотя его называли «стариком Цзю», это не имело отношения к его положению в иерархии. Старик Цянь был когда-то его самым доверенным подчинённым, управлявшим наркоторговлей и контрабандой. Когда банда попыталась «отбелить» свою репутацию, первым шагом стала ликвидация самых прибыльных нелегальных направлений — наркотиков и оружия. Это означало лишение старика Цяня и его людей источников дохода, что, естественно, вызвало сопротивление. Их разногласия стали настолько серьёзными, что дело чуть не дошло до кровавого столкновения.

Что именно произошло, Бянь Ицю точно не знал. В то время старик Цзю ещё не взял его под своё крыло, но иногда слышал, как люди упоминали отдельные события прошлого. В конце концов, старик Цянь собрал группу людей и отделился, чтобы создать свою фракцию. Вскоре после этого и была основана группа «Цзюань». Как говорил старик Цзю, это название символизировало долголетие и стабильность. 

Контрабанда превратилась в импорт и экспорт, ростовщичество — в финансовые услуги, а некогда знаменитый ночной клуб «Дракон и Феникс» через несколько лет и вовсе закрыли. Со временем «Хуаюэ» воспользовалась стремительным развитием города и приобрела несколько лакомых участков земли. Когда северную окраину превратили в курорт с горячими источниками, «Хуаюэ» быстро вложила крупные суммы в строительство ныне роскошного спа-курорта «Юэлунвань». Это помогло «Цзюань» постепенно закрепить свой корпоративный бренд в городе Z.

Конечно, путь из теневого мира в легальный бизнес никогда не бывает лёгким. Даже сейчас Бянь Ицю считает себя бандитом, и это лишний раз доказывает: «Цзюань» не смогла — да и не могла — полностью отмыться. Вся эта реклама мощных стиральных порошков, которые якобы удаляют любые пятна, — сплошная ложь. Если вещь испачкана в чёрном, есть только один способ сделать её снова белой — купить новую. Но старик Цзю так и не сумел этого добиться — вплоть до самой смерти. 

В криминальном мире есть поговорка: «Братья — как руки и ноги, а любовники — как одежда». Одежду можно сменить без труда, а вот братьев, прошедших через огонь и воду, — никогда. Особенно это подтвердилось, после ухода старика Цяня из «Цзюань»: верные братья, которые твёрдо встали на его сторону, лишь доказали эту истину.

Результатом такой безграничной преданности стало то, что «Цзюань» внешне процветала, но внутри царил хаос. Финансовые отчёты компаний были в беспорядке, а некоторые уже начали поглядывать на «Цзюань» как на лакомый кусок. 

Старик Цзю не женился и не оставил наследников, но неожиданно усыновил Бянь Ицю. Однако старые соратники не воспринимали этого «волчонка» всерьёз. Да, он был жестоким и умелым бойцом, но, по их мнению, его можно было охарактеризовать всего парой слов: «сила есть — ума не надо». Казалось, достаточно подстеречь его в тёмном переулке — и проблема решена. Но, к их удивлению, прежде, чем они успели что-то предпринять, Бянь Ицю сам угодил за решётку.

Вы можете поддержать переводчика с помощью ➡️boosty⬅️

➡️ГЛАВА 15