Мифы о киберпанке и его производных — о чем на самом деле киберпанк?

Вообще, идея этого материала появилась после того, как мы получили обратную связь на видео о биопанке. В комментариях возникло множество интересных вопросов, но отвечать по нескольку раз одно и тоже не хочется. Да и формат комментариев на Ютубе не особо подходит для подробных ответов с цитатами и ссылками. Можно считать этот материал своего рода «послесловием».

High Tech and Low Life — не обязательно про киберпанк

Начну с самого животрепещущего. Может показаться странным, но… High Tech and Low Life — это не исчерпывающий критерий для описания киберпанка как жанра. Это все равно, что сказать, что яблоко — зеленое и кислое. С одной стороны, так и есть. С другой стороны, какие-нибудь лайм, виноград или крыжовник под это описание тоже подходят.

Рассмотрим два примера:

• Какой-нибудь янг-эдалт типа «Дивергента» — антиутопия, высокие технологии и целые фракции, живущие на социальном дне;
• Какой-нибудь классический пример типа «Дюны» — здесь есть корпорации, феодальные дома, далекое будущее, высокие технологии, унылая и безрадостная жизнь простого человека в далёком будущем.

В обоих случаях есть High Tech and Low Life. Но киберпанк ли это? Конечно нет.

В первом случае — это пример тропа «киберпанк для перчинки», то есть элементы жанра добавлены в произведение потому что это прикольно. Киберпанк — это жанр со своей интересной эстетикой и множеством поднимаемых тем. Поэтому соблазн включить в свое произведение его элементы довольно велик. При этом масштаб заимствований может варьироваться от тропа или персонажа, до локации или целого сеттинга. При этом киберпанком произведение от этого не становится.

В редких случаях, если произведение проходит как киберпанк по критериям кроме антиутопичности, то произведение можно назвать это посткиберпанком. Об этом можно прочитать здесь.

Во втором же случае — произведение написано до возникновения жанра как такового. Вполне вероятно, что оно повлияло на становление киберпанка и разделяет с ним какие-то общие тропы. Но на этом, собственно, всё.

Откуда вообще взялась фраза High Tech and Low Life? 

Во многих источниках эту фразу называют критерием Дозуа (название отсылает к писателю-фантасту Гарднеру Дозуа). Считается, что критерий Дозуа четко характеризует киберпанк-произведения, но почему-то эта информация циркулирует исключительно в русскоязычном сегменте интернета. 

Русскоязычная статья на Википедии в этом вопросе почему-то ссылается на эссе Лоуренса Персона «Заметки к манифесту посткиберпанка», в котором Гарднеру Дозуа ничего подобного и близко не приписывается. Я это эссе переводил, так что могу говорить со всей уверенностью. Вот ссылки на перевод и оригинал.

На самом же деле Дозуа знаменит другими своими достижениями — он популяризовал термин «киберпанк». А придумал слово Брюс Бетке — один из авторов в жанре.

Кто же тогда автор фразы High Tech and Low Life? Оказывается, это другой классик жанра, Брюс Стерлинг:

«Поединок» — безумно эффектное и брутальное произведение с классической Гибсоновской комбинацией из демонстрации низкого уровня жизни и высоких технологий

Предисловие к сборнику рассказов Уильяма Гибсона «Сожжение Хром»

Получается, что фраза High Tech and Low Life не описывает жанр киберпанка в полной мере. Это всего лишь четыре слова из всего предисловия Стерлинга к сборнику рассказов Гибсона.

Для понимания масштаба привожу скриншот всего предисловия с выделенной частью про High Tech and Low Life:

В чем же тогда смысл киберпанка?

Куда серьезнее к определению киберпанка относился писатель и теоретик жанра Лоуренс Персон. Приведу наиболее полную цитату:

Классические герои киберпанка — маргиналы, отчужденные одиночки, живущие на задворках общества в антиутопическом будущем. Киберпанк изображает будущее, где на повседневную жизнь влияют быстрые технологические изменения, вездесущая инфосфера компьютеризированной информации и радикальная модификация человеческого тела...

«Заметки к манифесту посткиберпанка», Лоуренс Персон

Этот определение появлялся уже в трех наших материалах, и я понимаю, что оно может показаться чересчур мудреным и тяжелым для восприятия и запоминания. Фразу High Tech and Low Life запомнить куда легче. 

Но есть определения и попроще. Если мы говорим о «духе киберпанка», то следующая цитата довольно полно его описывает:

Киберпанк, изображающий антиутопическое будущее, в котором технологии оказывают всепроникающее влияние на общество, поднимает важные социальные и культурные проблемы. Он часто отражает проблемы того времени, в которое был создан, подчеркивая растущее влияние корпораций, потерю приватности, социальное неравенство и отчуждение человека, а также сложность отношений между человеком и технологиями.

В центре внимания часто оказывается мысль о том, что, хотя технологии открывают новые возможности, они также могут раздавить человека под тяжестью контроля и манипуляций. Жанр предупреждает о потенциальной дегуманизации, к которой может привести общество, слишком зависимое от технологий...

«Киберпанк: О социальном и культурном влиянии литературного движения», Майкл Морган, писатель и публицист

В общем, сколько не читай про киберпанк, постоянно упоминается общество, социальные проблемы и антиутопичность. Из всех этих цитат становится ясно, что киберпанк — это в том числе и социальная фантастика.

Социальный аспект — это неотъемлемая часть киберпанк-произведений, как раз отраженная в самом названии жанра. Приставка «-панк» как раз оттуда и берется. Без социального аспекта от киберпанка остается лишь внешняя оболочка — эстетика стеклянных небоскребов и неона, кибер-самураи, кожаные куртки и киберпространство. Выражаясь языком Гибсона, остается лишь «перелив уличного неона на сюрикене».

Неудивительно, что критика общества так важна, все-таки киберпанк развивался под сильным влиянием Джеймса Балларда — одного из важнейших социальных фантастов двадцатого века. Написано об этом немало, вот пример:

«Джеймс Баллард — автор девятнадцати романов и более сотни рассказов, и о его глубоком влиянии на киберпанк открыто заявляли многие представители этого движения. Тематическое и эстетическое влияние Балларда на киберпанк неизбежно проявляется в таких произведениях, как "Выставка злодеяний", "Крушение", "Бетонный остров" и "Высотка", в частности в том, как Баллард описал столкновение технологий и тела, и как киберпанк экстраполировал реальность в будущее.

По сути, киберпространство — это тщательная технологическая материализация и модуляция изначально абстрактной, психоаналитической и сюрреалистической концепции "внутреннего пространства", главным сторонником которой был Баллард. Таким образом, литературное влияние Балларда ощущается не только на этапе развития и становления киберпанка, но и продолжает ощущаться там, где сам киберпанк начал трансформироваться в нечто иное, называемое "пост-киберпанком"…»

«50 ключевых фигур в киберпанк-культуре», Анна Макфарлейн, Грэм Мерфи, Ларс Шминк

О влиянии Балларда на киберпанк и авторов жанра говорил и Брюс Стерлинг:

Уильям Гибсон поклонник того, что Джеймс Баллард проницательно назвал «невидимой литературой»: этот всепроникающий поток научных отчетов, правительственных документов и специализированной рекламы, который формирует нашу культуру на уровне, который мы даже не осознаем…

Предисловие к сборнику рассказов Уильяма Гибсона «Сожжение Хром»

Еще о влиянии Джеймса Балларда на киберпанк и его поджанры мы говорили в нашем видео и тексте «История наупанка»:

Действие «Бетонной трилогии» (1973—1975) происходит в современной Англии, без намека на что-то за пределами той реальности, какой мы ее знаем. Научные спекуляции в этих романах можно найти разве что в психологических побочных эффектах различных объектов современной жизни: автомобили, шоссе, мусор, парковки, полуфабрикаты, жилые комплексы и так далее [...]

Экономика в киберпанке, впрочем, как и у Балларда, уходит корнями в то, что теоретик постмодернизма Фредерик Джеймсон называет «поздним капитализмом». Модерн был охвачен идеей прогресса, а промышленность считалась предпочтительным способом достижения развитого общества. Когда модерн, казалось бы, достиг плато, постмодерн вывернул прогресс наизнанку и в центре внимания промышленности оказывается не столько производство предметов, которые нам нужны и их дальнейшая продажа, сколько производство предметов и последующая продажа потребности в них

Думаю, что эти выдержки красноречиво говорят о влиянии социальной фантастики на киберпанк.

Как не путать эстетику с жанром?

Суть киберпанка часто путают с его эстетикой или «сеттингом», поэтому стоит упомянуть и производные киберпанка. Часто произведение с определенной эстетикой приписывают к соответствующему панк-жанру. Это неверный подход — произведение можно назвать «-панком», только если в нем есть «панк-составляющая».

Пара примеров, чтобы донести суть:

• «Флинстоуны» — это не «стоун-панк», как утверждается, например, в этом видео. Сеттинг произведения, конечно, каменный век, но на этом всё;
• Франшиза «Чужой», видеоигра Scorn или любое другое произведение с гигеровской эстетикой — это не обязательно биопанк. Даже несмотря на то, что в «настоящем биопанке» может быть схожая эстетика. В общем да, классический пример расхождения стиля и содержания (англ. style vs. substance).

В чем суть ответвлений киберпанка?

В производных киберпанка должно прослеживаться влияние жанра-прародителя. Так складывается исторически. Суть любого ответвления киберпанка, от биопанка до посткиберпанка — в попытке переосмыслить жанр.

В этом можно легко убедиться, почитав авторов, которые стояли у истоков этих поджанров (ну или хотя бы профессионально их изучали). Можно добавить какие-то новые детали или что-то убрать — но суть при этом остается прежней. Производная на то и производная, что её база, её скелет не изменяется. Говоря айтишной терминологией, каждый поджанр киберпанка — это его форк.

Можно сказать, что любое ответвление киберпанка, будь то биопанк или что-то еще — это в первую очередь производная жанра-прародителя. То есть при обратной замене признаков жанра должно всё работать.

Если мы меняем в биопанке биотехнологии на кибернетику, киберпространство и так далее — на выходе должен получится киберпанк.

Или если мы делаем посткиберпанк более мрачным и антиутопичным, а героями делаем отщепенцев — на выходе получается... опять киберпанк. Так оно и работает.

Поэтому если в произведении есть, например, модификация человека при помощи биотехнологий — это еще не значит, что перед нами биопанк. Мы нашли лишь один из его признаков, который сам по себе ни о чём не говорит (см. пример в фруктами выше).

В отрыве от остальных формирующих элементов жанра, отдельные его элементы не являются субстантивными. То есть, проще говоря — не определяют жанр произведения. Да и вообще их сложно идентифицировать как признаки биопанка.

Вывод

У любого жанра есть конвенции, которыми он определяется — и, как правило, они выходят далеко за рамки одной лишь эстетики. Также как и сложно описать целый жанр какой-нибудь хлесткой фразой из четырех слов. Давайте об этом не забывать.