Олисов глеб

Купить Здесь

Уж точно — не только меня. Вы уходите тихо — оставив Земле перегрузки — пусть вращается — на то ведь она и Земля. Без руки и без слова, спокойно и слишком по-русски. Сейчас всё стало каким-то несколько размытым что ли… Быль и небылицы переплелись в клубок домыслов и пересудов. Память медленно, но бескомпромиссно вымарывает из прошлого всё, что неудобно нынешнему. С годами животное, плотское естество сгибает во мне дух — и каждый раз необходимы ещё большие усилия, чтоб срывать клейкую плёнку обывательского счастья: У меня дети, дом, дела, планы, друзья… Я невероятно занятой человек, который на общем фоне может казаться реально погружённым в динамику развития. Особенно — на общем фоне. Вот только что я развиваю? Да и от друзей осталось несколько человек, кто вопреки всему, сберёг в себе человечность, и несколько тех, кто давно её утратил, оставшись вопреки всему моими друзьями… И ещё те, которые друзья вообще. Они застыли навечно во мне, потому что их давно уже нет в этом жутком, всепожирающем плотском кошмаре нашего цивилизационного, прогрессирующего потреблядства. Они всегда молодые, полные сил, живущие идеей, которую сами же и генерят. Долго я думал, что о тебе написать и как? И решил, что правильнее всего именно так — письмом. Какой смысл твердить дату твоей смерти и перечислять твои немногочисленные заслуги? Или какой прок от душещипательного подтекста любой попытки охватить неведомое? Твоя галактика выжила — и это главное! Летом я ушёл в алкогольный штопор, и день на четвёртый вы явились ко мне все до единого. Шеренги знакомых лиц, хоры тут же вспомненных голосов, даже касания, запахи, перехваченные взгляды… Придя в себя, очнувшись от забытья, я только теперь, совсем недавно, несколько месяцев назад, на сороковом году жизни отчётливо, последовательно и внятно осознал, что живых вокруг меня куда меньше, чем мёртвых. Какая ещё страшная война могла так уничтожать мой народ? Если подобное и было, то свидетелей тому почти уж нет. Прогуливающиеся под ручку с Альцгеймером орденоносцы Великой Отечественной нынче сделались молчаливыми. Вот-вот, если так пойдёт дальше, то и от Великой Отечественной ничего не останется, а будет безликая Вторая мировая. Но будет и ещё кое-что. Моя память — шеренги моих преждевременно сгинувших, убитых врагом друзей, среди которых не счесть героев. Они сейчас, как и я, могли бы быть окружены детьми и делами, их матери, как и моя, могли бы нянчить внуков, но… История не терпит сослагательного наклонения. Одним из таких героев был и остаёшься ты, мой друг Дис. Хорошо, что тебя сейчас здесь нет. На тебя точно не ляжет ответственность за то, во что мы превращаемся, кем становимся. Кругом насилие, кругом разруха, плесень, гниение, уже смрад. Общество лежащее у ног альфа-самцов и эмансипированных извращенок, чуть ли не поголовно одаренных патологическим автосадизмом. Наш с тобой народ превращён в униженное чмо. Не прячут даже за ним свой срам, а подчёркивают его. Мода сестра смерти — говаривал кто-то из модельеров. Даже на уровне материальной визуализации, думаю, ты там, где теплее, мягче, чище, свободнее. Лишь бы в свете и только б с любовью, аминь. Есть ведь где-то планета Черногория, населённая добрыми, прозревшими, устойчивыми в добре людьми. И нет там и даже быть не может каких-то сказочных злых соседей. Там даже сказки другие — только про добро. И не сказки это никакие. Всё дошло до того, что я не понимаю, как можно сейчас в России сберечь от растления и уничтожения детей. Не детей вообще, а своих детей. Девственность теперь может быть зазорной. Алчность и жульничество повсеместны. Власть коррумпирована до осатанения. Про обыденное ворьё и говорить нечего — оно везде. Учёные решили, что долгий целибат вреден для здоровья космонавтов — и теперь будут порнуху в космос посылать, чтоб дрочилось повеселее в условиях невесомости. Это — местная реальность так называемая. Ты не представляешь себя, до чего тут всё уже докатилось. Космические дрочеры, а не человечество. Полный привет всему, но, судя по иному, это ещё не предел. А посмотрел бы ты на оппозиционеров. Только вот всё это шутовство полностью уничтожает русский дух, который ты так любил и которым так дорожил. То, что выдаёт себя за русский дух — агрессивно и направлено куда-то в условно нижние пределы. Так называемые патриоты, в немалом числе и внушительном количестве, погрязли в кровных, генетических, порченых теориях и гнозисах. Русский дух теплится сейчас в единицах. Славянам надо ещё и варягов позвать — ту самую Русь! Хороши же русские славяне без Руси. Они-то уж точно поймут, об чём я тебе только что написал. Я верю, что ты сейчас в лучших мирах. Отчищенный от примесей национализм может дать колоссальные силы для постижения необъятности собственного естества, внутреннего мира, своей галактики, дома. Заглядываешь за полог электромагнитных колебаний. Обретаешь любовь к ближнему. Дух устремляется в распахивающиеся ему навстречу невиданные выси, откуда в человека, а через него и во всё человечество проливаются потоки ласкового тепла и детского утешения. Я вижу тебя в горней Черногории. Вот оно — Царство Небесное… Заходи — заждались… Привет всем передавай. В своё время свидимся. И осторожнее с вакуумом. Полегче с водородной подложкой. Помолись там за нас, короче говоря… Если я, конечно, правильно всё чувствую. Мамины молитвы — они вон какие, вон что могут. А тут ещё и с духовником подфартило, мягко говоря. Да и не с ним одним. Ты реальный баловень судьбы. И стишок ещё тоже раскопал по такому делу — давным-давно написанный уже стишок:. Тончайший процесс перехода из цвета в свет — дерево, превращающееся в огонь, не оставляет след в промежутках лет, если смотреть из выключенных окон. Видеть — это еще не значит, что быть. Я заблудился в каменном тёмном лесу, сдавленный эхом железобетонных плит. Посторонись, нелепая череда жалких столетий и сморщенных муляжей. Не всё равно ли — подвал это или чердак? День или ночь упоительных длинных ножей —. Молекулярный ряд не разорвется под натиском пустоты. Жизнь превращается в холостой снаряд, и безразлично — я это или ты. Поводом может казаться любой каприз. Невозвращенцам прощения в мире нет. Полезная информация для тех, кто собирается оставить комментарий к тем или иным материалам, опубликованным на сайте Фонда им. Как-то так сложилось, что при разговоре на темы, которые касаются тех или иных групп меньшинств то есть групп, ущемлённых в своём социальном статусе, образовании, трудоустройстве, медицинской помощи и политических правах, например, потребителей наркотиков, людей, живущих с ВИЧ, работников секс бизнеса, людей нетрадиционной сексуальной ориентации и т. К сожалению, зачастую эти эмоции, а соответственно и высказывания, имеют негативную окраску. Однако на нашем сайте мы следим за соблюдением пользователями приличий общения, поэтому перед тем, как оставлять свои комментарии — ознакомьтесь с приведенными ниже требованиями, дабы потом не удивляться, почему ваш комментарий так и не был опубликован. Если вы в комментарии озвучиваете свою личную позицию по отношению к чему-либо, то будьте добры обозначить это. Говорите за себя, а не за других людей. Что категорически не приветствуется в качестве комментариев и будет удаляться на стадии предварительного просмотра: Также, скорее всего, будут удаляться комментарии, которые не имеют отношения к тематике обсуждаемого материала или вообще к тематике сайта. Удалять или оставлять такие комментарии остается на усмотрение администрации сайта Администраторы сайта: Не так давно мы писали о ситуации, в которой оказался Алексей Аляпкин. В тот момент всем миром, включая врачей Пироговки в Москве, которые выбили для него квоту на операцию, мы смогли осуществить диагностику и все манипуляции, необходимые для госпитализации. Эту статью Алексей написал в начале сентября, когда еще чувствовал себя более менее. В середине месяца его состояние резко ухудшилось! А 19ого сентября, через день после публикации этой статьи, Алексей умер Наша коллега, друг, замечательный человек и мать двоих детей Даля трагически ушла из жизни в ночь на 21 ноября. Сегодня 18 февраля , Ирокеза нет с нами дня. Он был не очень выпендрежным, simple героем, он появился в году в московском проекте Снижения вреда и заразившись идеей harmreduction просто пришел и остался, сказал — я буду работать, это мое, бросил свою типографию. Первые полгода он работал волонтером, и ему поверили. Он отказался ради помощи другим людям от многих благ потребительского мира и даже от собственной семьи, которой у него так и не появилось, хотя девушек было с ним рядом много…. Мы сидим дома на ковре, у его близкого друга Кости Фьючера, вокруг нас бегают малыши и горланят, кому-то из ребят начинают приходить в голову истории, пережитые вместе с Ирокезом…. Фонд содействия защите здоровья и социальной справедливости имени Андрея Рылькова. Право на здоровье Право на судебную защиту Что такое права человека? Оспаривание законности наркологического учета. Доступ к заместительной терапии. Письмо Глебу Олисову на тот свет Ноябрь 20, anyasarang Просмотрено: Требования к комментариям Если вы в комментарии озвучиваете свою личную позицию по отношению к чему-либо, то будьте добры обозначить это. Что не приветствуется, но менее категорично: Покойся с миром, Глеб. Мысли вслух с больничной койки. Памяти Дали Dalja Owtza Ноябрь 23rd, Ирокез Декабрь 21st, Материалы изданы и или распространены некоммерческой организацией, выполняющей функции иностранного агента. Забывая нас здесь, округляя себя до нуля. Я так чувствую… Летом я ушёл в алкогольный штопор, и день на четвёртый вы явились ко мне все до единого. Вот ещё ролик тебе в догонку — httpv: День или ночь упоительных длинных ножей — все в неизвестности! Покойся, дорогой Глеб, с миром! Пожертвовать на деятельность Фонда: Со счета в Яндекс. Деньгах С банковской карты По коду через терминал. Благотворительное пожертвование на уставные цели фонда. Сентябрь 18th, Не так давно мы писали о ситуации, в которой оказался Алексей Аляпкин. Памяти Дали Dalja Owtza Ноябрь 23rd, Наша коллега, друг, замечательный человек и мать двоих детей Даля трагически ушла из жизни в ночь на 21 ноября. Ирокез Декабрь 21st, Сегодня 18 февраля , Ирокеза нет с нами дня. Правила жизни Ступы Правозащитники: Арсений Левинсон В поиске помощи из лап наркопомощи!!!

Олисов глеб

Жить надо так, чтобы не стрематься трубу брать с левого номера

Грибы псилоцибы в домашних условиях

Купить спайс в белгороде

электронные книги, компьютерные программы, картины

Купить героин в питере

Олисов глеб

Почему ресурс заблокирован

DrugUsers ru Союз

Олисов глеб

Сколько стоит фен нюхать

Олисов глеб

Ssh через tor

«РЕМИССИОНЕРЫ»

Прошли годы… С тех пор, как словно очередная волна рок-н-рола вырвалась из советских подвалов. Сегодня уже и не каждый вспомнит то замечательное время, когда именно были воплощены, два беспрецедентных и удивительно ярких по своему содержанию литературных проекта. Впрочем, о том времени и событиях, оставивших неизгладимый шрам своей шокирующей правдивостью на смердящей лживостью холеной шее постсоветской литературы, лучше всех поведает непосредственный участник, соавтор проектов, писатель, и просто замечательный человек — Алексей РАФИЕВ. Если тогда мне и многим нам хотелось праведного боя, сборищ единомышленников, манифестаций, обличений недругов и недоброжелателей, то нынче пришло отчетливое понимание первичности относительно всего подобного и многого иного, покоя и мира в душе, в сердце, в печени и речи, которая увязывает нас в то, что зовется социумом, сообществом, народом, государством и даже чем-то значительно более глобальным. Но тогда — семь лет назад — было весело. Еще только мерещились вдалеке и снились грядущие кладбища друзей и знакомых. Все почти были живы и жизнедеятельны. Мы и близко не догадывались о том, что кажущееся нам добром — может выйти кому-то злобным оскалом или гримасой ужаса. Единственное, что сегодня меня оправдывает в собственных глазах — бескорыстность, как личная, так и тех людей, которые мне тогда помогали. Безусловно, мы хотели славы, чуть ли не ворожили в фантазиях на тему резонанса в самых массовых кругах и точно были уверены, что делаем нечто крайне важное. Конечно же, да… Но она хоть как-то уравновешивается тем, что никто не хотел зарабатывать на перформансе денег. Никто из устроителей и помогавших им, нам. И еще очень хочется, чтоб это был мемориал тем, кто от нас преждевременно ушел — из нашего физического измерения привычных тел и объектов. И дело не только в том, что это уже сделано, было, есть. Главное, пожалуй, состоит в переосмыслении трезвой относительно головушкой некоторых аспектов, которые мнились безоговорочными. А те, кто не понимает — лохи и болваны. Пережитки юношеского максимализма — никуда не денешься. Так вот — мы действительно качнули лодку вязкого и зловонного болота коммерческой наркологии самого начала двадцать первого века, нам действительно удалось заинтересовать многих талантливых и аж одаренных ребят принять участие в общем деле, у нас действительно получилось выпустить пару книжек, которые теперь являют собой раритеты, ставшие чуть ли не легендами. О нас ретиво писали СМИ и даже слегка показывали телеки. Но, увы, акция прошла — и ничего за ней не последовало. Она никого не окрылила, никому реально не помогла. И дело тут вовсе не только в том, что нас кинули доноры в том числе и информационные , шокированные откровенностью и порой бесстыдством происходящего. Их понять можно — они живут в политкорректном мирке либеральных ценностей, давно уже заблудившись в коридорах с призраками собственных отражений. Корень бесплодия стоит поискать в себе, а не в тех, кто сбежал. То, что мы декларировали в лозунгах и девизах, настолько сильно разошлось с тем, как мы себе позволяли жить и быть, что Господь, вероятно, увидел нашу неготовность идти дальше — и остановил нас на середине пути. Обличая воришек от наркологии и шарлатанов от медицины, мы ведь оттопыривались по полной программе, перемешивая все, что можно было перемешать и подчас беспардонно относясь друг к другу. Она — акция эта — состоялась лишь потому, что на тот момент ничего подобного в России не было. И еще — мы ничего не срисовывали с иностранных аналогов. До сих пор не понимаю, как вышло, что нам распахнул двери Центральный Дом Художника, а на заявленную нами пресс-конференцию сбежались ведущие наркологи Москвы и из Питера приехали для пущей острастки. Про деньги на тиражи двух сборников вообще много говорить не хочу, потому что это для меня и сегодня — тайна. На одну книгу денег дал нарколог, а вторую профинансировал человек, который попросил взамен везде, где можно, упомянуть его в качестве продюсера акции. Чудеса — да и только. Продюсер этот так называемый еще и фестивалю музыкальному помог материально — накормил выступающих, пока они ждали очереди в гримерке, напоил недугующих, уболтал администраторов, чтоб они продлили время концертной программы. Сложно рассказать в формате небольшой относительно статейки о каждом — участников ведь набралось с полсотни, если не больше. Две книги, фестиваль, оргкомитет и т. Его и сейчас усиленно впихивают в обойму борзописцев, писателей. То ли не понимаю чего-то, то ли понимают слишком по-своему. Безусловно, ему принадлежит несколько ставших культовыми рассказов и пара удивительных по пронзительности сценариев. Но, именно как писатель, Глеб или Дис, как его звали близкие, так и не состоялся — просто не успел, не вышло. Словесный талант не был зарыт в землю, но и не обрел форму ограненного алмаза. Просто есть такие люди, которые соприкасаются с чем угодно, оставляя неизгладимый след своего соприкосновения, входя в состав того, до чего дотронулись. Дис был именно таким — безукоризненно последовательным и разрывающимся на куски из-за того, что последовательным быть не выходило. Этого никто почти не понимал, как никто почти не понимает и того, что причиной его гибели стали не наркотики, а конфликт с миром, который его и укокошил. Мир убивал Глеба всякий раз, когда Дис позволял себе становиться собой — Глебом. Он мучился от родных и друзей, входящих в его тело болезненными занозами своей жалостливой заботы, а с некоторых пор и вовсе туго стало. Вокруг Диса вдруг сформировался ореол культовости, значимости. Он пребывал в аскезе, а его делали чуть ли не образчиком свободного образа жизни, гедонизма. То, что он ушел, не успев срастись с прессенгующим мирком, думаю, великое благо. Остался романтичный, светлый, немного грустный и всегда искренний мой друг Глеб, так и не успевший переломиться в хребте окончательно и стать похожим на то, на что походят люди, забывшие, что такое детство. Он был вспыльчивым и отходчивым, добрым и набыченным, братом и самодуром одновременно. Он жил вне добра и зла — в Боге, Который его сберег и забрал к Себе сразу же после первой в его жизни исповеди. Он не захотел никаких продюсерских почестей, отказался выступать на пресс-конференции, ни разу не вылез на сцену во время фестиваля и тщательно прятался от фотоаппаратов и камер, но без него никаких книг и концертов просто не было бы. За несколько лет до описываемой движухи с акцией, будучи обыкновенным питерским нариком лет около двадцати с копеечкой, он подумал, что надо сделать сайт. Даже по тому времени — история неслыханная и наглая до умопомрачения. Да и вообще — если смотреть на мой рассказ с башенки теперешних мотиваций и событий, то даже понять невозможно до конца, о чем идет речь. Такой свободы, какая была тогда, теперь нет. Разваливалась страна, рушились столетние заборы, сотни газет выходили миллионными тиражами и раскупались очередями жаждущих получать информацию людьми, в телевизоре постоянно кипели и бушевали страсти. Одновременно никто никому не верил и все верили всему. Происходило что-то неслыханное — синхронное убивание и оживление Родины. Еще совсем недавно — каких-то несколько годков назад — шепотом говорилось о существовании анаши, а тут на тебе — целое меню в свободном доступе. Существовал даже прейскурант на откуп, если тебя замели с дозой. Тысячи, миллионы молодых людей с исколотыми руками и ногами изучали способы попадания в паховую вену, о которой их родители и знать-то ничего не знали. Мне иногда думается, что наркотиками наши мегаполисы засыпались сознательно. Ведь как-то надо было остановить цунами преступности, бандитизма, захлестнувшую рабочие окраины всех российских больших городов в середине х. Когда я пришел на сайт Клуба, там уже было человек тридцать или чуть больше. На ядовито-фиолетовом фоне, означающем по символике цветовых спектров магические свойства и покаяние, перемешанные в одном флаконе, в открытом эфире обсуждались проблемы нашей группы риска. У кого-то рука забилась тромбами, кто-то не понимал, можно ли варить любимое зелье из фармакологических новшеств, кому-то просто хотелось поболтать на отходосах. Книга, разумеется, пришлась по вкусу местной субкультуре и даже сам Баян Ширянов — один из старейших моторчиков этой движухи — выразил немалый восторг. Довольно быстро между нами всеми устаканились теплые отношения. За личинами нариков на деле оказались спрятанными потрясающие молодые люди — ЛЮДИ! За десятилетку мне не довелось встретить ни одного ресурса в Рунете, где собралось бы столько личностей. И не удивительно, что половина из тех, кто составлял некогда костяк, был в самом начале — теперь отошли в мир иной. Последним схоронили Илюху Футура — каких-то полтора месяца назад. Всякий раз, когда кто-то из ребят отправляется на кладбище, перед глазами проносятся сразу все покойники, первым из которых стал сам Дис — тот, кто всех нас свел в одном месте, перезнакомил друг с другом, научил смотреть на себя не как на торчков из дешевых фильмов и просто помог выжить. Десять лет назад Рунет был совсем другим, чем теперь. Телепузики и не подозревали о его существовании, а редкие статьи в СМИ полемизировали между собой на тему — есть ли будущее у Интернета. На тот момент в Рунете всё было переплетено в единое целое. Люди регистрировались сразу на многих только что открытых сайтах. Это напоминало единый организм. Те, кто не видел начала — даже не догадывается теперь, каким когда-то был Интернет. Мы сдруживались семьями, целыми субкультурами. Устраивались первые встречи в реале, на которые сходились и съезжались из разных уголков планеты лишь затем, чтоб повидаться с теми, с кем переписываешься в форумах, жарко дискутируя на самые неожиданные темы. Никто не коммерциализовывал зарождавшуюся движуху. В голову просто никому не приходило измерять дружбу денежными знаками или ориентировать ее на фондовые тусовки. Это теперь ставший поп-звездочкой Дима Удав делает вид, что ничего подобного не было, но тогда он был счастлив, что его сайт попал на наши афиши. Тогда мы все были иными, чем теперь — искренними что ли. Не знаю, как точно сказать. Такое может быть вполне — хоть и видится сквозь туман. Именно на винт-клубе мы проанонсировали сбор текстов для первого сборника. Питерский парень на нескольких страницах рассказал о блокадном Ленинграде х. Вокруг сытый и довольный мир бытового комфорта, в котором, как на войне, выкашивает подростков — прямо на глазах безразличных граждан, поглощенных политической жизнью, комнатным благополучием, карьерным ростом, любой мелочью в сравнении с человеческой жизнью, человеческими жизнями. Глеб написал не просто манифест. Он подарил нам образчик того, как надо сегодня писать рассказы и о чем эти рассказы должны быть написаны. Дис же помог нам с Гайдуком структурировать тексты, взяв на себя цензуру потока, пролившегося от посетителей винт-клуба и их друзей. На него же выпал удар давать отповеди тем, чьи рукописи в книгу не вошли. Эта книга крепко сдружила нас. Вот как анонсирована книжка на титуле: Наркотики в этом литературном проекте текстуальны — они выступают как предпосылка к тексту, как текст, но не как самоцель. Путём описания своего опыта, человек обретает критическое Творческое отношение к психоактивным и наркотическим веществам — это пример для тех, кто ощущает проблемность своей связи с наркотиками. Ваш e-mail не будет опубликован. Фото Михаила Бойко Если тогда мне и многим нам хотелось праведного боя, сборищ единомышленников, манифестаций, обличений недругов и недоброжелателей, то нынче пришло отчетливое понимание первичности относительно всего подобного и многого иного, покоя и мира в душе, в сердце, в печени и речи, которая увязывает нас в то, что зовется социумом, сообществом, народом, государством и даже чем-то значительно более глобальным. Добавить комментарий Отменить ответ Ваш e-mail не будет опубликован.

Сайт легал рц

Олисов глеб

Мет что это