Ольга

Орлова Ольга Андреевна (Кошак) 

Тупая шлюха

2 марта (Рыбы)

RN (Rebel Neutral): закон почти посылает на хуй. Единственное, что не может — убить. Вообще похуй на всех, так что Neutral.

• Кошак
• спиздит всё, что плохо лежит
• фарфоровая разукрашенная кукла
• мужик всегда прав, и это не обсуждается
• шлюха и не стыдится этого
• ей просто похуй
• заебалась больше Лёхи
• даже пятиклассник знает больше, чем она
• раздражение и злость — единственные эмоции, которые испытывает

И туда, где не ждут и не зовут,
Пустые перроны, а ноги несут.
Но всё же как-то легко и невесомо,
Может, просто привычка сбегать из дома...

(Градусы — Привычка сбегать из дома (Невесомо)

Девушка Кира.

Сначала жила только с отцом, который не очень ровно к ней дышал (с намёками не сильно могу: педофилией он страдал, короче, постоянно её насиловал). От него как раз и получила такую установку, что она вообще (да и все женщины в целом) — ничто, существует только для того, чтобы удовлетворять мужчин. Причём должна быть к этому готова в любое время суток. Думала, что это так у всех в семьях, но потом внезапно узнала, что нет. Как-то поссорилась из-за этого с отцом, даже из дома убежала, но он её вернул и сильно избил. Она пыталась сбежать ещё несколько раз, но её всегда отец отлавливал и возвращал к себе. И бил ещё сильнее. 
В четырнадцать после урока ОБЖ прикатила домой и оставила включёной плиту. Собрала вещи и ушла. После этого её никто уже больше не искал. Обкорнала себе волосы, стырила одежду из магаза и ушла в закат. Поездом как-то добралась до основного города в истории (ибо по очень редким рассказам отца смутно помнила, что мать должна жить где-то здесь). Добрый дядя милиционер её там поймал на вокзале. Мать не нашли, так что отправили в детдом (здесь очень долгий рассказ со скрытыми отсылками про то, как всё это связанно с историей "Когда цветёт сирень"). До шестнадцати вроде как-то и прожила, а потом опять началось: Госпоже же надо на что-то жить — сдали в сексуальное рабство (днём ей в детдоме был предоставлен кров и питьё, а ночью, будь добра, — отрабатывай). 

Кошак потому, что могла легко пролезать почти в любые щели, изгибаться так, как никто другой не мог. Часто приносила какие-то вкусности с кухни, которые давались только Сахарку (толстая мелкая, любимица Госпожи) (не потому, что была прям супер-доброй, а потому, что хотела насолить Госпоже), в общем, могла достать всё, что угодно.
Понятие хотя бы какой-то морали напрочь отсутствует. Хочешь — бери. И похуй, что это магазин и надо платить. Ври, изворачивайся, иди по головам, подставляй других самыми извращёнными способами, делай себе лучше, — про остальных можно забыть. 
Часто пакостила и бегала с Крысой, поэтому его и знает. Его чувство приближающейся беды никогда не подводило и было всегда ей на руку. 

К восемнадцати очерствела насовсем, ненавидела весь мир. Из-за отсутствия хотя бы какого-то образования (ну, классов так семь с натягом было, но не больше) устроилась работать официанткой в один очень известный ночной клуб (весьма удачно, в общем. Внешность опять помогла). Там часто бывали какие-то богатые бизнесмены, которые словно видели её насквозь, подкатывали к ней, обращались, как со шлюхой. Да и ей, собственно, было это норм. Некоторые даже дарили дорогие подарки и оплачивали её ночное с ними времяпрепровождение. Когда богатых клиентов не было, спала в помещениях для персонала, ибо ничего вообще не хотела: зачем квартира, когда и здесь, на диване, удобно. 

Первый так называемый разрыв шаблона получила от новенького бармена. Мужик такой бородатый, в возрасте. Постоянно ей улыбался, спрашивал, как она себя чувствует и всё такое. Однажды она даже не выдержала и прямо ему сказала: хочешь — сегодня свободна, после смены могу. Можешь даже не оплачивать. Сначала он даже намёк не понял (что та та ещё продажная шлюха), а потом очень сильно обиделся (мол, он к ней со всем сердцем, просто так, поговорить, ибо та всегда здесь, а она вот так... ну, нормальный мужик, короче). И с того момента что-то в ней начало ломаться. Через день примерно она подошла, извинилась, через неделю уже начала не просто улыбаться по установке, как разукрашенная кукла, а более искренне, тогда, когда считала нужным; реагировала на его шутки. Через месяц начала снимать квартиру, меньше стала шататься по богатым мужикам (только тогда, когда зарплаты было мало). Начала заново поиски своей матери (бармен ей помогал очень сильно, кстати. Именно он и нашёл в конце концов, где та живёт). 
В тот самый день, когда она с Киром познакомилась, всё пошло реально по пизде: сначала сосед снизу начал орать, что она его топит; Ольга отпиралась как может, мол иди посмотри: ванна сухая, — но скандал разросся настолько, что сосед позвонил хозяину. В общем, всё закончилось тем, что её послали на хуй из этой квартиры (даже за будущий месяц квартплату не возвратив). Пришла в клуб — ей сообщают, что вчера бармена сбила машина (потому что он бросился закрывать какую-то отбитую самоубийцу, вставшую прямо посреди магистрали (шёл к матери Ольги, поговорить и уговорить её принять дочь в семью). Она бросает всё и мчится на всех парах в больницу, где узнаёт, что её единственный друг в очень тяжёлом состоянии. Она кое-как (взятками, соблазнением — всем, чем может), пробивается к нему в палату, где он, собственно, и умирает у неё на руках от полученных травм. Вся в слезах вообще не знает, куда идти. Вспоминает, что вчера они вместе с барменом всё же добились адреса матери. Едет туда. Мать (почти полная её копия в возрасте. Внешне. И немного по характеру и отношению к жизни) вообще её не признаёт, говорит, что никогда у неё дочери не было и вообще иди отсюда, деточка. 
Она возвращается в клуб, отрабатывает кое-как полсмены, а потом ломается, тупо ломается из-за всего, что на неё навалилось. Только поверила, что всё не так просто в этом мире, что бывают и хорошие люди, на тебе: его сбивает машина из-за какой-то тупой дуры с разбитым сердцем. Как будто ей не так больно, как той обдолбанной курице. Впервые за несколько лет она плачет, плачет очень сильно, выплёскивая наконец-таки все свои эмоции, запертые внутри, тупо рыдает навзрыд, уже не заморачиваясь, слышит ли её кто-то или нет. 
Её успокаивает Кир, приглашает к себе на ночь, она ему без всяких вопросов отдаётся. На утро хочет уйти незаметно, но Кир ей не даёт. Из разговора он узнаёт, что жизнь у неё жестянка и пора вообще с этим покончить. Кое-как отговаривает её от всех этих суицидальных мыслей, предлагает переехать к нему навсегда, раз всё так плохо. У неё просто не остаётся другого выбора. 

Живут очень дружно, почти не ссорятся (ибо с детства помнит, что мужчина всегда прав и лучше вообще не возникать). Кир, когда есть время, учит её каким-то базовым навыкам, которым она не научилась в школе (там писать аккуратно, читать, правильно говорить (ставить ударение), как складывать и умножать числа без калькулятора. Всё такое). Его покорила в ней снисходительность (похузим): мол, скажешь, она сделает, даже не спрашивая, зачем. Он просто хочет ей помочь, она считает своим долгом отплатить хотя бы натурой за его доброту. Ну а потом там чувства привязанности, любовь — сопливая мелодрама с хорошим концом.

↩️ 🏠