Околосмертный опыт

В пятницу, 4 ноября 2011 года, я вернулся на работу, по-прежнему плохо себя чувствуя.
Предыдущие два дня я взяла отгул из-за того, что, как мне казалось, было сильным вздутием живота.
На неделе я съела слишком много торта на день рождения внучки и подумала, что это, должно быть, и есть причина расстройства.
Около трех часов дня несколько офисных работников сказали мне, что я выгляжу неважно и, возможно, мне стоит поехать домой.
Пока я ехала шесть миль до дома, моя поясница все сильнее болела.
Я молился о том, чтобы меня доставили домой в целости и сохранности, только чтобы я мог прилечь.
Приехав домой, я удивился, увидев, что моя дочь Эми была там, что было необычно.
Она спросила, почему я дома, и я сказал ей, чтобы она быстро звонила в 911.
Затем я упал на колени.
Парамедики забрали меня из спальни в машину скорой помощи, как мне потом рассказали.
В машине скорой помощи я пришла в себя и стала кричать, требуя обезболивающего.
Они сказали, что не могут дать мне ничего, пока не будет поставлен диагноз.
К тому времени (около 3:45) боль была настолько ужасной, что я не могла ее терпеть.
Я то приходила в себя, то теряла сознание.
Я слышал, как они говорили о том, что мое давление быстро падает, а пульс очень слабый.
Мне удалось сказать им, чтобы они продолжали делать свое дело и ехали быстрее, потому что я уезжаю на некоторое время.
Они согласились, что им лучше сделать то, что я сказал.
Следующее, что я помню, - это то, что я нахожусь в отделении неотложной помощи в своей собственной комнате со стеклянными дверями.
Меня подключили к аппарату, но я с трудом встала с кровати, потому что мне нужно было в туалет.
Но боль была невероятной.

Прямо напротив моей комнаты на цементной скамейке сидела пожилая женщина в костюме Джонни, как на кладбище или в парке.
Она просто смотрела на меня.
Ее рот был закрыт, но я никогда не забуду ее глаза.
Я кричал ей, чтобы она помогла мне! Она не двигалась, просто продолжала смотреть на меня такими глазами.
Я продолжал кричать, чтобы она позвала врача, но она не двигалась.
Потом она медленно встала и ушла.
Через несколько часов боль прекратилась, и я снова оказалась в машине скорой помощи.
Когда я очнулась, врач кричал мне в лицо.
Он сказал, что меня отправят в другую больницу, потому что у них нет нужной мне команды.
Я сказал ему, что не нужно было кричать.
Я не оглохла.
Он объяснил, что у меня разрыв аневризмы брюшной аорты (ААА).
Я попросил его записать, потому что я никогда этого не запомню.
Потом я заметил, что он разговаривает по моему мобильному телефону.
Он разговаривал с моим сыном Адамом.
Я попросил его не пугать моих детей.
Сказал, что уезжаю ненадолго, и попросил вернуть мой телефон в карманную книгу.
Затем в машину скорой помощи вошли медсестры и врачи из операционной, готовя меня к тому, что должно было произойти.
Спустя несколько месяцев моя дочь рассказала мне, что, когда в первой больнице техник сделал УЗИ и обнаружил аневризму, мне дали морфин от боли.
Я спросила, откуда она это знает, и она ответила: «Мы с Грейс (моей внучкой) все время были с тобой».
Я понятия не имела, что они следовали за машиной скорой помощи.

Я сказал "хорошо", и тут вы, должно быть, увидели пожилую даму в джонни, сидящую на цементной скамейке.
Она рассмеялась и спросила, о чем я говорю.
Там были только медсестры, которые судорожно бегали вокруг.
У них даже нет цементных скамеек в отделении неотложной помощи! В тот момент я понял, что она была ангелом, посланным, чтобы помочь мне пережить боль.
Я до сих пор вижу ее закрытое лицо, ее глаза, буравящие меня без единого слова.
Я не помню, как прибыл в больницу, как познакомился с врачами или как меня везли в операционную.
Все, что я знаю, - это то, что я плыла, некоторое время вверх, потом просто вперед, и вокруг было так много всего, на что можно было смотреть.
Мне было очень тепло и комфортно, я чувствовала чистую любовь и радость от того, что нахожусь там.
На дорожке, по которой я плыла, были великолепные колонны волнистых мягких пастельных цветов.
Колонны располагались как внизу, так и выше, чем я мог видеть.
Вокруг меня звучала музыка.
Музыка вибрации цвета? Мне казалось, что я направляюсь к солнцу, но бликов не было, а температура была идеальной.
Я понял, что нахожусь на небесах.
За тридцать лет до этого околосмертного опыта у меня был опыт после рождения дочери.
Я парила вверх по белому туннелю.
Наверху меня встретила моя прабабушка.
Она была одета в домашнее платье с обычным фартуком.
Она обняла и поцеловала меня и сказала, что я должна вернуться, что сейчас не мое время.
Я сказала ей, что все в порядке, и сообщила, что хочу остаться.

Я даже попросил ее назвать хоть одну вескую причину, по которой я должен уехать.
Она напомнила мне о малышке, которая у меня только что родилась, и сказала, что все будет хорошо и что она скоро меня увидит.
Она стала катализатором моего желания стать Медиумом и до сих пор им остается! Возвращение.
Путешествуя по колоннам, я пришла к огромному проему.
Ощущение комфорта, тепла и любви, которое я испытала, превосходило все мои представления, и тогда я поняла, что не хочу и не должна возвращаться.
В проеме меня мягко направили влево, к входу в великолепнейшее строение типа собора.
Я парил высоко над тем местом, где мог бы быть пол.
И снова я некоторое время парил внутри огромного сооружения, похожего на собор.
Я ненадолго задумался о том, где находятся все мои умершие близкие.
Наверняка кто-то пришел поприветствовать меня! В этот момент я подошел к арке, искусно украшенной самыми красивыми цветами.
Я видел, как арка дышит.
Когда я вплыла в огромный зал, то увидела слева внизу свою маму, сидящую на краешке дивана в белой марлевой юбке и пышной блузке.
Так не похоже на нее.
Я была так счастлива видеть ее.
Я подплыл к ней поближе и спросил, на что она смотрит.
Она медленно отвела голову в сторону еще одного огромного зала, который мягко светился белым.
Я глубоко почувствовал ее печаль и раскаяние.
Я медленно поплыл к следующему залу и сразу же понял, почему она так грустит.

Меня не пустили дальше, но я отчетливо видел себя лежащим на столе в окружении семи врачей.
Меня оперировали.
Единственная часть меня, которую можно было видеть, - это закрытые глаза, несколько челок и сердце, которое лихорадочно восстанавливали.
Я попросила маму остановить их, потому что я не против, если я останусь с ней там, где была.
Она, не шевеля губами, ответила, что это не наше решение.
С благоговением мама заставила меня еще раз присмотреться.
Тогда я увидела четырех высоко вознесенных целителей, которые работали в тесном контакте с врачами.
Во главе операционного стола сидел мой главный хирург.
С каждой стороны стола находились остальные шесть врачей.
Два целителя расположились за тремя врачами с левой стороны, а два целителя стояли за врачами с правой стороны стола.
Целители были родом из далеких эпох.
Их халаты были глубокого пурпурного и зеленого цветов.
Их головные уборы напоминали высокую круглую треугольную митру (мат-ра) Папы Римского.
Митры были очень глубокого красно-золотого цвета.
Они были из разных частей древнего мира.
Я попыталась войти в зал и сказать им, чтобы они остановились, но меня заставила остановиться очень мощная, любящая энергия.
Я поплыла назад, чтобы быть ближе к маме.
Я сказал ей, что понимаю ее печаль.
Я поняла, что она не может держать меня там, и она дала мне понять, что со мной все будет в порядке.
Так мы просидели вместе очень долго.
Меня переполняла печаль и сожаление от осознания того, что я должна вернуться.

Однако я знал, что с этими духовными силами не поспоришь.
По мере того как операция продвигалась, я чувствовал, как врачи начинают расслабляться.
Они болтали между собой и похлопывали друг друга по спине.
Моя мама ушла.
Я чувствовал себя очень усталым и одиноким, когда переходил в свое земное сознание.
Когда я очнулась примерно через двенадцать часов, моя медсестра приветствовала меня.
Она вкратце объяснила мое состояние.
Я спросил, сколько времени я пропустил, и она сказала, чтобы я забыл об этом, потому что я никогда не смогу снова собрать все кусочки воедино.
Она не очень хорошо меня знала.
Мое физическое восстановление было долгим и трудным и не обошлось без остаточных симптомов.
Я узнал, что у меня работает только одна почка.
Из правого глаза я мог видеть только темно-фиолетовым.
Мою пищеварительную систему пришлось переучивать на употребление только определенных продуктов.
Я не могла бодрствовать более четырех часов за раз.
Эмоционально я была в полном беспорядке.
Я злилась, что вернулась.
Мой хирург сказал мне, что часто слышит такое, когда люди переносят сложные операции.
Я рассказал своей семье о своем путешествии на небеса.
Они внимательно слушали, но я чувствовал, что меня не слышат.
Со временем я впал в депрессию.
Я больше не был собой.
То, что я любил делать раньше, я больше не мог делать.
Поскольку мой босс решил отпустить меня после моего обхода, мои финансы пришли в упадок, что еще больше усилило эмоциональный хаос.
Тогда я заключил сделку.
В гневе я сказала Богу, что если Он хочет, чтобы я была здесь, на земле, то именно Он должен показать мне путь к терпению.

Он тот, кто дал всем нам свободу воли, но при этом лишил меня свободы воли, когда я был на небесах.
Я был духовно сбит с толку.
Каждый день, когда я просыпался, я напоминал ему, что он должен помочь мне.
Я обещала, что буду терпелива и сделаю все, что от меня требуется.
Через несколько месяцев мои дела встали на свои места самым необычным образом из самых маловероятных источников, которые я только мог себе представить! И все же я по-прежнему чувствовал себя не связанным.
Спустя год друг посоветовал мне заглянуть в группу Международной ассоциации исследований близкой смерти Большого Бостона.
На первой встрече, которую я посетил, напротив меня сидел мужчина, от которого исходило сияние, не вызывающее сомнений.
Я просто обязан был поговорить с ним.
После встречи я подошел к нему и сказал, что он поет мою песню.
Он четко понял, что я имею в виду, и подтвердил все мои смешанные чувства.
Примерно за пятнадцать лет до этого он пережил околосмертный опыт и сказал мне, что мне предстоит пройти долгий путь, прежде чем я снова почувствую себя «нормальным».
Он просто сказал: «Выбирай жизнь, ты уже знаешь, где окажешься! Я сказал ему, что чувствую себя так, будто у меня есть нога внизу и нога наверху.
Он посоветовал в трудные дни тянуться вверх, хватать кусочек того, что я знаю как реальность, и приносить его сюда.
Я навсегда останусь в долгу перед ним и его всегда полезными словами мудрости.
С тех пор я стал свободно ценить свою жизнь и все обстоятельства.
Теперь я чувствую, что могу расслабиться и просто наблюдать за тем, как все разворачивается.

Я знаю, что в этом мире нет ничего важнее любви и что любовь никогда не умирает.
Я понял, что беспокоиться абсолютно не о чем.
Теперь я искренне верю, что все происходит не просто так, и, если мы будем терпеливы, все раскроется прямо на наших глазах.
Я по-настоящему осознал истинное значение веры.
В отличие от надежды, которая всегда есть, вера основана на знании.
Будучи медиумом и общаясь с духами на протяжении многих лет, я считал, что моя жизнь не слишком изменится.
Однако, оглядываясь назад, я вижу, что изменений было очень много.
Изменений, которые закрепились в моей душе.
Моя жизнь стала спокойнее и тише, чем до того, как я отправился в путь.
Я жажду побыть в одиночестве.
Я молюсь больше и сосредоточеннее.
Нет никакого контроля.
Это действительно иллюзия.
Теперь, два года спустя, я живу совершенно другой духовной жизнью.
Надежда всегда есть, она основана на желании, а вера - на знании.
Я выбираю веру.