Однажды я впущу тебя в свою душу

https://mrakopedia.net/wiki/Однажды_я_впущу_тебя_в_свою_душу

Я слишком часто вижу этот гребаный сон. Но тем не менее, не стану говорить, что он меня преследует. Преследовать можно лишь того, кто действительно пытается убежать, в то же время как я – просто смирился. Принял тот факт, что у меня не хватает ни желания, ни силы воли перестать прокручивать в голове воспоминание, из-за которого сон повторяется вновь и вновь. Воспоминание, которое всегда воспроизводиться ненавистным сновидением до мельчайших отвратительных подробностей.Так продолжается уже три года – с того самого момента, когда худшая история моей жизни закончилась худшим из всех возможных образом. Я регулярно возвращаюсь в один и тот же теплый августовский вечер, чтобы прожить все заново. Стою посреди спрятанной на берегу реки цветущей поляны, которую некогда считал самым прекрасным местом на свете. Но ее красота больше меня не волнует. Приятный легкий ветерок, как всегда, колышет ветви обступивших лужайку деревьев, небольшие волны на водной глади завораживающе отражают свет закатного солнца. А мой взгляд прикован только к мертвому телу, лежащему у меня под ногами с проломленной головой. Труп уже успел окоченеть и покрылся темно-багровыми пятнами. Я смотрю на него, понимая, что совершенно ничего не чувствую. Мне все равно. Разворачиваюсь, чтобы уйти, делаю несколько нерешительных шагов в сторону города. И вдруг полностью оставившие меня чувства и эмоции накатывают с новой силой. Я возвращаюсь назад, исполненный твердой решимости кое-что сделать. До сих пор не могу вспомнить, что именно, а сон не дает мне ответа. На этом моменте он всегда обрывается.

Конечно, это чертовски неприятно – пересматривать повтор худшего момента из всех, что когда-либо с тобой происходили. Но я давно уже бросил любые попытки вытеснить воспоминание со своей головы. Пожалуй, не только потому что не смог. Не захотел. Ведь несмотря на всю связанную с ней мерзость, история возникновения этого сна научила меня очень важной вещи. Возможно, самой важной в жизни. Никогда больше, ни при каких-обстоятельствах, и несмотря на все желание хоть раз сделать исключение – не верить в чудо, а тем более – не верить в людей. И пока остается живой память об этом случае, я могу быть уверен, что больше не посмею допустить такой ошибки, не пройду через подобное еще раз. Предоставляемая ночным кошмаром защита от повторения случившегося в будущем оказалась для меня куда важнее желания навсегда избавится от прошлого.

∗ ∗ ∗

Все началось в 2017 году, вместе с летом, от которого я и так не ждал ничего хорошего. Учебные долги, финансовая дыра и вероятность выселения с общаги за неуплату грозились испортить мой заслуженный отдых студента-раздолбая. Впрочем, успев уже кое-как заматереть к четвертому-то курсу я не слишком грузился по поводу этих относительно мелких неприятностей. Настоящая проблема, реально угрожающая моим планам безмятежно и весело провести последнее лето перед началом взрослой жизни, появилась несколько позже.

Прокручивая воспоминания назад, я понимаю, что сегодня даже эта, казавшаяся глобальным бедствием неприятность, могла бы остаться в памяти просто забавным курьезом. Всего лишь поводом для веселых пошлых шуточек, отпускаемых в компании старых друзей на сеансах пьяной ностальгии по отбитым выходкам бурной молодости. Так могло быть, если бы не случайно запущенная ею череда событий, приведшая в итоге к полной, необратимой западне. А ведь тогда случившееся и правда смотрелось довольно комично, хоть мне самому было, конечно, не очень весело.

В нашем говновузике уже вовсю сдавались последние зачеты, доносились рефераты особо придирчивым преподам, защищались состряпанные на коленке курсачи и паковались вещи. Так что на честь окончания очередного учебного года мажористый одногруппник решил замутить на своей хате знатный вписочник. И мне, по случаю близкого знакомства с организатором, перепало VIP-приглашение без необходимости скидываться на бухло да прочие расходники. Священная сила халявы сподвигла в кои то веки изменить своей хикковской натуре, посетив-таки общественное мероприятие. Более того, на самой вечеринке я разошелся настолько что даже как-то сумел закадрить, подпоить и бесстыдно оттрахать в ванной симпатичную тян с параллели. Факт того, что такая красотка настолько легко отдалась не шибко привлекательному, зажатому и сутулому мне, ни разу не насторожил гения нашего времени. Напротив, я очень гордился своим великим «достижением». Как же, первый секс за три с половиной года – это вам не penis casina.

Истинный масштаб совершенной глупости дошел до меня только через две недели, когда я уже успел оббегать почти всех венерологов города. Отечественная бесплатная медицина ожидаемо не явила чудес исцеления и мне пришлось серьезно так задуматься, к кому можно обратится за помощью с такой деликатной проблемой. Родакам рассказывать было стремно, а друзьям – стыдно. Единственным вариантом оставался крестный. Мы с ним хорошо ладили еще с моего детства, к тому же он имел неплохие связи среди врачей – как раз то, что было нужно в сложившейся ситуации.

Однако помощь крестного оказалась в высшей степени странной. Вместо ожидаемой рекомендации к какому-нибудь топ врачу в навороченной частной клинике, он лишь посоветовал скататься на прием у непонятного ноунейма из районной больнички захудалого городка. Сказал, что это лучший известный ему спец по такой части и все тут. Пришлось ехать, что мне еще оставалось-то?

Городишко назывался Острог и представлял из себя депрессивный придаток местного блатного универа, расположившегося здесь в силу исторических причин. Разбитая старая брусчатка, нескончаемые ряды частных домиков деревенского типа да совковых двухэтажных зданий, медленно разрушаемых безжалостным временем. Лишь блестящие дорогой отделкой учебные корпуса ярко выделялись на фоне всего этого великолепия. Которое не развалилось давно и окончательно только благодаря студентам, составляющим по меньшей мере треть населения Острога. Добравшись до места и окинув взглядом обветшалую громадину здешней поликлиники, я с отвращением скривился, всем нутром предчувствуя недоброе.

Местный доктор Уйсвербит оказался под стать локации, на которой обитал. За облупившимся дверями с табличкой «Плясецкий Юрий Витальевич – андролог» меня встретил тощий усатый дедок с перекошенным лицом. Встретил, к слову, ласковым матерным выкриком из-за не снятой в коридоре куртки. Дальнейшее наше общение развивалось в таком же ключе: «Задницу подними, садиться будешь, когда я скажу!», «Медкарту давай, че там возишься как тугодум последний?!» Ни дать, ни взять – синдром вахтера во всей красе. Даже не верилось, что крестный мог посоветовать мне такую вот лажу.

Впрочем, отнесся бы я со всем присущим стоицизмом к настойчивым попыткам этого Менгеле на минималках вывести меня из себя, если бы только не одно обстоятельство. А именно тот факт, что за происходящим наблюдала молодая симпатичная медсестра, так же находившаяся в кабинете. Для чего, я. спрашивается, старательно придерживался принципа ТНН все последние годы? Почему любым взаимодействиям с противоположным полом неизменно предпочитал Доту и двачи? Да потому что не хотел больше никогда позорится перед красивыми девушками. Ну, или из-за них, как вариант. Отступление от этого незыблемого уклада жизни уже и так стоило мне испорченного отдыха. Неужели не хватит еще с меня наказания за одну мимолетную ошибку?

Сумасшедший профессор тем временем не унимался. На этапе осмотра моей хозяйственной части, он демонстративно брезгливо поморщился и с нескрываемой издевкой в голосе обратился к медсестре:

- Смотри, Аня! Если увидишь такое у мальчика, то знай, что этот дебил свой член в штанах держать не умеет. С такими вот зябликами любовью никогда не занимайся!

Сохранять самообладание до конца приема стоило мне титанических усилий. Хотя кабинет я все равно покинул, демонстративно хлопнув дверью словно обиженный подросток. Щеки горели красным, а желание провалится под землю было на тот момент первым в списке приоритетов.

Полчаса спустя я уже стоял возле остановки, планомерно уничтожая содержимое сигаретной пачки. Настроение было ни к черту. На дневной рейс из ебеней домой опоздал, эирподсы разрядились и сдохли. Оставалось лишь топтаться здесь да нервно дымить, размышляя о том, стоит ли вообще сюда возвращаться.

Пораскинуть мозгами было над чем. С одной стороны, я вполне объективно оценивал свои шансы найти нормального специалиста самостоятельно, еще и без гроша в кармане. Шансы эти стримились к нулю, а трезвый рассудок подсказывал, что крестный не стал бы советовать мне отъявленного коновала. С другой же – от самой только мысли о том, что придется опять тащится в эту глушь, терпеть убогие шуточки за триста от старого усатого козла, меня аж передергивало. Желание забить на логичные доводы и попробовать еще раз поискать врача самому было почти непреодолимым. Додумать свои невеселые думы у меня в тот день так и не вышло. Мыслителя отвлекли. Я не фаталист, не верю в фатум, карму и прочую подобную туфту. Но, оглядываясь назад, мне иногда кажется, что судьба тогда действительно приняла решение о моем будущем вместо меня. И мое мнение на этот счет ее совершенно не интересовало.

- Ну привет еще раз! – за моей спиной вдруг послышался высокий, приятный слуху девичий голос.

Запулив потушенный бычок в сторону урны, я обернулся посмотреть на его обладательницу. И не поверил своим глазам настолько, что несколько раз изо всей силы моргнул, пытаясь отогнать наваждение. Представляю себе, как дебильно я выглядел в этот момент. Однако глюк в виде стройной девушки с миловидным округлым лицом, обрамленным двумя ровными прядями обворожительно темных прямых волос, упорно не желал исчезать. И черт бы меня побрал, не будь это та самая медсестра Аня, присутствие которой выжгло все мои годовые запасы стыда всего чуть-менее часа назад!

- Тебя ведь Максим зовут, да? – девушка продолжала говорить как ни в чем не бывало. Моя странная реакция, похоже, нисколько ее не смутила, а тон обращения оставался довольно дружелюбным.

К этому моменту, я уже перестал моргать как аутист, однако вступать в разговор по-прежнему не спешил. Почти весь предыдущий опыт общения с противоположным полом учил меня тому, что ждать какого-либо внимания к своей скромной персоне от столь красивых девушек явно не стоит. А коль скоро такое и случается – нужно срочно искать в происходящем какой-нибудь подвох во избежание дальнейший неприятностей. Учитывая специфику ситуации, в которой произошло наше с Аней знакомство, найти его было немудрено – наверняка увидела меня и захотела еще немного поугарать надо мной лично. Поэтому я продолжил стоять молча, чувствуя, как постепенно все больше краснею.

- Максим, ты… Не держи на Витальевича зла, пожалуйста. Он на самом деле очень добрый человек. И врач хороший. Просто чужих в нашем городе не любит и у него есть на то причины. Так что извини его, ладно?

- Да брось, – я деланно отмахнулся – Еще мне дуться на такую-то фигню! Не бьет с ноги, как лор в нашем военкомате – и на том спасибо. Меня больше восхищает твоя выдержка – ты ведь с ним каждый день работаешь.

Ответив, я сам удивился тому, как складно и уверенно получилось это произнести. Обычно в подобных ситуациях меня хватало максимум на жалкое, едва слышимое мямленье.

Аня широко улыбнулась.

- Ты прав, поначалу с ним было непросто. Но потом, сработавшись и узнав его получше, я поняла, как мне повезло, что получилось устроиться именно сюда. Даже сегодня вот – отпустил меня пораньше – сказал, что до конца дня с делами сам справится.

- И давно ты тут работаешь?

- Уже год почти. Сразу после того, как мединститут закончила. А ты учишься еще?

- Пока трудно сказать. Надеюсь, повезет учится дальше. Уже маячит на горизонте «Свободная касса!», так что иду на штурм бюджетного места в магистратуре – во избежание, так сказать. Мотивация грызть гранит, как видишь, железная.

- Сегодня тоже будешь его грызть?

- Сегодня уже как-то нет аппетита.

- Это хорошо. Я совсем не рассчитывала, что вдруг столько времени свободного появится, не знаю, чем себя занять теперь. Вот, решила прогуляться немного. А потом увидела тебя и подумала, что мы можем погулять вместе. Если ты не против будешь, конечно.

Говоря это, она продолжала тепло улыбаться. И при всем желании нельзя было разглядеть в этой улыбке даже намека на какую-либо насмешку. Тон Ани, ее участие располагали, заставили меня поверить в то, что у нее действительно нет никаких плохих намерений. К тому же, рядом с ней у меня как-то само собой получалось держатся уверенно, даже пытаться шутить, что стало, в итоге, решающим аргументом. Никаких дел на тот день дома у меня все равно не планировалось. Так что, игнорируя вялые протесты внутреннего скептика, я согласился на столь лестное предложение.

Мы довольно быстро разговорились на самые разные темы. Травили друг-другу общажные и студенческие байки, смеялись, подмечая их удивительную схожесть. Конечно, ничего невероятного в однообразии псевдоучебного процесса наших шараг не имелось – будь ты хоть медик, хоть юрист, как я. Ну да и плевать, ведь было просто весело. Делились своими музыкальными вкусами, которые тоже оказались весьма схожими. Аня даже посоветовала мне недавно вышедший новый альбом Кровостока, до которого у меня тогда еще не дошли руки. Хотя такую, на первый взгляд, скромницу-красавицу, трудно было заподозрить в прослушивании подобного музла. Даже успели немного поболтать о литературе, когда проходили мимо красивого граффити в центре города, посвященного творчеству Лины Костенко.

В присутствии Ани я ощущал себя хорошо и легко – такого у меня очень давно не было ни с одной девушкой. Ну, разве, возможно, с той шалавой на вписке, но тогда я был в сопли и все равно ничего не помню, так что это не в счет. Да и сам Острог, который я еще с утра считал унылым захолустьем, начал преображаться буквально на глазах. Взгляд теперь цеплялся не за алкашей и уставших работяг, а за компании веселых молодых людей вовсе не гоп-стопной внешности. Рушащиеся совковые коробки, как оказалось – лишь декорация, еще сильнее подчеркивающая красоту и изящество сохранившихся исторических зданий 19 века, запрятанных в укромных уголках. Даже бегающие повсюду блохастые псины превратились во вполне себе милых собакенов, каждому из которых Аня успела дать имя. В свободное время она старалась подкармливать животинок и заботится о них.

К тому же, девушка показала мне пару весьма ламповых локаций, которые вряд ли могут существовать в таком месте, как мой весьма бездушный, вечно спешащий областной центр. Местный парк, в отличии от моего «домашнего», регулярно убирался, не был обосран птицами и оккупирован бомжами, поэтому сидеть там оказалось по-настоящему уютно. А заброшки в Остроге дарили куда более приятную атмосферу, чем в моем родном городе. Здешняя прибабленная студентота пыталась косить под некое подобие интеллигенции и не устраивала в таких местах совсем уж диких оргий. Так что тут действительно имелась возможность спокойно болтать на философские темы, задумчиво покуривая и вглядываясь вдаль с высоты птичьего помета.

В общем, наша небольшая прогулка затянулась вплоть до позднего вечера. Под конец я еле смог заставить себя вспомнить о времени последнего рейса и сказать про это вслух. Напрашиваться на ночевку ко вроде бы приличной девушке в первый день знакомства было бы, пожалуй, чересчур. Когда мы прощались на остановке, Аня обняла меня и сказала тихо – так, чтобы слышать мог только я:

- Максим, ты приезжай сюда еще. Я буду тебя ждать.

Направляясь домой на привычной галерке под отказ забитого автобуса, я больше не думал о том, что не хочу возвращаться в этот затхлый городишко, что не хочу слушать новые тупые подколки агрессивного врачевателя мудей. Мои мысли были о Лиде.

Лида... Девушка с параллели. Моя первая школьная любовь. Мы начали общаться в 8 классе. Как раз в том возрасте, когда классные коллективы начинают терять сплоченность, распадаться на мелкие компашки по интересам и традиционная модель «а-шники» - свои, «б-шники» - чужие, постепенно отходит в прошлое. С Лидой мы тоже сошлись на почве общего интереса – оба зачитывались дома Толкиеном, фанатели по миру Средиземья. По началу просто обменивались недостающими друг-другу книгами, одинаково полагая, что чтение по интернету никогда не сравнится с приятным шелестом страниц настоящего печатного издания в красивой обложке. Потом я стал встречать ее после школы, звать на прогулки, которые плавно переросли в настоящие свидания. К моменту приближения выпускного мы встречались уже 4 года и планировали совместную жизнь в будущем, о чем в нашем окружении знали чуть менее, чем все.

Ради того, чтобы не расставаться после выпуска, мы даже решили поступать в один и тот же вуз. Правда, Лида всегда хотела учится на филолога, а я же пошел на юрфак. О будущей карьере я тогда размышлял крайне мало и смутно, надеясь лишь как-то пристроится в адвокатскую контору по связям отца. Так что мы снова оказались в параллели. И очень быстро выяснилось, что вся схожесть нашего общения в школьные и студенческие годы ограничивается только этим фактом. Постепенно, Лида все чаще стала вести себя так, будто стесняется того факта, что я – ее парень. Поначалу просто морозилась от меня, когда мы собирались небольшими компаниями и делала вид, что я утрирую, когда пытаюсь обратить на это ее внимание. Потом съехала с нашей съемной хаты в общагу, ведь «у нее нет денег платить, она знает, что я готов платить сам, но ей стыдно». Что ж, я перебрался в общагу тоже, смысл одному снимать? Времени на наши свидания у Лиды становилось все меньше, и они на постой заканчивались ею досрочно под любым предлогом. Наконец, когда я спросил о происходящем прямо и жестко, она впервые за полгода назначила встречу сама. На пустующей после пар курилке, для «короткого, но серьезного разговора».

Это был последний раз, когда мы с ней говорили наедине. И тогда она, без обиняков, высказала все, что, оказывается, давно уже обо мне думала. Что я жалкий и слабый тюфяк, который не ставит перед собой в жизни настоящих целей, не способен ничего добиться и даже не собирается это менять. Что я давным-давно перестал развиваться, а мой ограниченный кругозор и убогие однотипные шутки ее просто достали. Что я, наконец, совершенно не думаю о собственном будущем, ничего не делаю для его обустройства, и она давно, еще в школе, поняла, что не хочет связывать свою жизнь с таким человеком. Любила меня, дескать, и потому сдуру решила дать последний шанс – понадеялась, что в универе я, может быть, изменюсь. Но теперь увидела, что надежды напрасны и с нее довольно.

Выслушав Лиду, я не стал унижаться перед ней, умоляя дать мне еще один шанс. И не потому, что во мне резко взыграла гордость. Нет, я просто слишком хорошо понимал, насколько это бессмысленно. Понимал, что, по сути, она сказала правду – я действительно был тем, кого описала моя теперь уже бывшая. Серой и неприметной заурядностью, тупо плывущей по течению и неспособной это изменить. Да, в наши времена суровой конкуренции таким действительно ничего не светит, что, в общем то и справедливо. В тот день я окончательно уяснил, каким же убожеством на самом деле являюсь. А увидев спустя месяц Лиду с новым кавалером – подкачанным и дорого одетым пацанчиком, навсегда запретил себе даже мечтать о том, что могу всерьез понравится девушке хоть чуточку красивее спившейся зечки из моего подъезда. Я твердо убедил себя в том, что ничем хорошим эти наивные мечтания для меня никогда не закончатся.

За окном автобуса сменяли друг друга рапсовые поля, леса и небольшие села, а я вдруг понял, что воспоминания о разрыве с Лидой впервые не причиняют мне той боли, что обычно. Я смог рекордно быстро заставить себя перестать дизморалится из-за этой, не стоящей больше внимания, фигни из прошлого. Вместо этого, до конца поездки я думал об Ане, которой так легко удалось изжить казавшуюся непреложной аксиому о моей невозможности заинтересовать красивую девушку. Думал о том, что хочу еще раз ее увидеть. Внутри появилась твердая уверенность – я обязательно вернусь в Острог. И, скорее всего, не один раз.

Продолжение>