Однажды маленькая блондинка поняла что ее женатый босс хотел трахнуть ее но и она не могла сдержать

🛑 👉🏻👉🏻👉🏻 ИНФОРМАЦИЯ ДОСТУПНА ЗДЕСЬ ЖМИТЕ 👈🏻👈🏻👈🏻

Однажды маленькая блондинка поняла что ее женатый босс хотел трахнуть ее но и она не могла сдержать
Однажды жила-была Маленькая Душа, и сказала она Богу: — Я знаю, кто я есть! И Бог сказал: — Это прекрасно! Кто же ты? И Маленькая Душа прокричала: — Я Есть Свет! — Это верно, — улыбнулся Бог. — Ты есть Свет. Маленькая Душа была страшно счастлива, так как она выяснила то, что Всем душам Королевства предстоит выяснять. — О! — сказала Маленькая Душа. — Это действительно здорово! Но вскоре знание того, кем она была, показалось ей недостаточным. Маленькая Душа почувствовала внутренний дискомфорт, теперь ей захотелось быть тем, что она есть. Итак, Маленькая Душа вернулась к Богу (что совсем неплохая идея для всех душ, которые хотят узнать, Кто Они Есть в Действительности) и сказала: — Теперь, когда я знаю, Кто Я Есть, скажи, можно ли мне быть этим? И Бог сказал: — Ты хочешь сказать, что хочешь быть Тем, Кто Ты Уже Есть? — Ну, — ответила Маленькая Душа, — одно дело знать, Кто Я Есть, и совсем другое — фактически быть этим. Я хочу почувствовать, как это — быть Светом! — Но ты уже есть Свет, — повторил Бог, вновь улыбаясь. — Да, но я бы хотела узнать, как это — чувствовать себя Светом! — воскликнула Маленькая Душа. — Хорошо, — сказал Бог с улыбкой. — Я полагаю, я должен знать: ты всегда любила приключения. И затем Бог продолжил уже по-другому. — Есть только одна деталь… — Что это? — спросила Маленькая Душа. — Видишь ли, нет ничего иного, кроме Света. Понимаешь, я не создал ничего отличного от тебя; и поэтому тебе не так просто будет познать, Кто Ты Есть, пока нет ничего, что есть не ты. — Хм… — сказала Маленькая Душа, которая была теперь несколько смущена. — Подумай над этим, — сказал Бог. — Ты подобна свечке на Солнце. О, ты там, не сомневайся, вместе с миллионом, квадриллионом других свечей, которые составляют Солнце. И Солнце не было бы Солнцем без вас. Нет, это бы осталось солнце без одной из своих свечей. И это было бы вовсе не Солнце, так как оно бы уже не было такое же яркое. И всё-таки, как же познать себя, как Свет, когда ты внутри Света — вот вопрос. — Ну, — подпрыгнула Маленькая Душа, — ты — Бог. Придумай что-нибудь! Бог опять улыбнулся. — Я уже придумал. Раз ты не можешь увидеть себя как Свет, когда ты внутри Света, мы окружим тебя темнотой. — Что такое темнота? — спросила Маленькая Душа. Бог ответил: — Это то, что не ты. — Я буду бояться темноты? — вскрикнула Маленькая Душа. — Только, если ты выберешь бояться, — ответил Бог. — В действительности нет ничего, чего можно было бы бояться, пока ты не решаешь, что это так. Видишь ли, мы всё это придумываем. Мы притворяемся. — О, я уже чувствую себя лучше, — сказала Маленькая Душа. Затем Бог объяснил, что для того, чтобы что-либо испытать в полной мере, должно случиться нечто полностью противоположное. — Это величайший подарок, — сказал Бог, — потому что без этого ты не можешь знать, что есть что. Ты не можешь знать, что такое Тепло без Холода, Верх без Низа, Быстро без Медленно. Ты не можешь знать Лево без Право, Здесь без Там, Теперь без Тогда. И поэтому, — заключил Бог, — когда ты окружена темнотой, не грози кулаком, не кричи, не проклинай темноту. Лишь оставайся Светом внутри темноты и не сердись на неё. Тогда ты узнаешь, Кто Ты Есть в Действительности, и все остальные тоже это узнают. Позволь своему Свету светить так, чтобы каждый узнал, какая ты особенная. — Ты полагаешь, хорошо показывать другим, что я особенная? — спросила Маленькая Душа. — Конечно! — хихикнул Бог. — Это очень хорошо! Но запомни, «особенный» не означает «лучший». Каждый является особенным, каждый своим уникальным образом! Только многие забыли об этом. Они увидят, что это хорошо для них быть особенными только тогда, когда ты поймёшь, что это хорошо быть особенной для тебя самой. — О, — сказала Маленькая Душа, танцуя, подпрыгивая и смеясь от радости. — Я могу быть такой особенной, какой мне хочется быть! — Да, и ты можешь начать прямо сейчас, — сказал Бог, который танцевал, подпрыгивал и смеялся вместе с Маленькой Душой. — Какой частью особенного ты хочешь быть? — Какой частью особенного? — переспросила Маленькая Душа. — Я не понимаю. — Ну, — объяснил Бог, — быть Светом — это быть особенным, а быть особенным — это иметь массу частей особенного. Особенно — быть добрым. Особенно — быть нежным. Особенно — быть творческим. Особенно — быть терпимым. Можешь ли ты придумать какой-нибудь другой способ быть особенным? Маленькая Душа помолчала мгновение, а затем воскликнула: — Я думаю о множествах способов быть особенной. Особенно быть щедрым, особенно уметь дружить. Особенно сочувствовать другим! — Да! — согласился Бог. — И ты можешь быть всем этим или любой частью особенного, которой ты пожелаешь быть, в любой момент. Это то, что означает быть Светом. — Я знаю, чем я хочу быть! — сообщила Маленькая Душа с огромным воодушевлением. — Я хочу быть частью особенного, которое называется «прощением». Это особенно — быть прощающим? — О, да, — подтвердил Бог. — Это очень особенно. — Хорошо, — сказала Маленькая Душа. — Это то, чем я хочу быть. Я хочу быть прощающей. Я хочу испытать себя именно как прощающая. — Ладно, — сказал Бог, — но есть одна вещь, которую тебе необходимо знать. Маленькая Душа начала проявлять лёгкое нетерпение. Так всегда бывает, когда есть некоторые сложности. — Что же это? — воскликнула Маленькая Душа. — Нет никого, кого надо было бы прощать. — Никого? — Маленькая Душа с трудом верила услышанному. — Никого, — повторил Бог. — Всё, что я создал, — совершенно. Среди всего сотворённого нет ни одной души менее совершенной, чем ты. Оглянись вокруг! И тут Маленькая Душа обнаружила, что собралась огромная толпа. Души собрались отовсюду, со всех концов Королевства. По нему разнеслась весть, что между Маленькой Душой и Богом происходит необыкновенная беседа, и все захотели послушать, о чём они беседуют. Вглядываясь в бессчётное число других душ, собравшихся там, Маленькая Душа была вынуждена согласиться. Не было ничего менее прекрасного, менее чудесного и совершенного, чем сама Маленькая Душа. Так удивительны были собравшиеся вокруг души, так ярок был излучаемый ими Свет, что Маленькая Душа едва могла на них смотреть. — Кого тогда прощать? — спросил Бог. — Это становится вовсе не смешно! — проворчала Маленькая Душа. — Я хотела испытать себя как Та, Которая Прощает. Я хотела познать, что чувствует эта часть особенного. И Маленькая Душа поняла, что означает чувствовать печаль. Но как раз в это время вышла вперёд из толпы Дружественная Душа. — Не печалься, Маленькая Душа, — сказала Дружественная Душа, — я помогу тебе. — Ты? — посветлела Маленькая Душа. — Но как ты это сделаешь? — Я могу дать тебе кого-то, кого можно бы было простить! — Ты можешь? — Разумеется! — прощебетала Дружественная Душа. — Я могу прийти в твоё следующее воплощение и сделать тебе что-то такое, что ты должна будешь простить. — Но почему? Почему ты это сделаешь? — спросила Маленькая Душа. — Ты, которая сейчас пребываешь в состоянии абсолютного совершенства! Ты, вибрации которой создают такой яркий Свет, что я едва могу смотреть на тебя! Что может заставить тебя хотеть понизить твои вибрации до такой степени, что твой яркий Свет превратится в густую темноту? Что может заставить тебя, которая так светла, что может танцевать со звёздами и перемещаться по всему Королевству с любой задуманной скоростью, прийти в мою жизнь и сделать себя настолько тяжёлой, что ты сможешь совершить плохое? — Очень просто, — промолвила Дружественная Душа, — я сделаю это, потому что я люблю тебя. Маленькая Душа, казалось, была удивлена таким ответом. — Не изумляйся так, — сказала Дружественная Душа. — Подобную вещь ты уже делала для меня. Ты не забыла? О, мы танцевали друг с другом множество раз. Мы скользили сквозь вечности и через все века. Через все времена и во многих-многих местах танцевали мы друг с другом. Разве ты не помнишь? Мы обе были Всем От Этого. Мы были Верхом и Низом от Этого, Левым и Правым от Этого. Мы были Здесь и Там Этого, Теперь и Тогда Этого. Мы были мужским и женским, добром и злом. Мы обе были жертвой и злодеем Этого. Так мы приходили вместе, ты и я, множество раз прежде, каждый принося другому точное и совершенно противоположное, чтобы выразить и испытать, Кто Мы Есть в Действительности. И поэтому, — объяснила чуть погодя Дружественная Душа, — я приду в твоё следующее воплощение и на этот раз буду «плохой». Я сделаю что-нибудь воистину ужасное, и тогда ты сможешь испытать себя как Та, Которая Прощает. — Но что ты сделаешь такое, настолько ужасное? — спросила Маленькая Душа, уже слегка нервничая. — О, мы что-нибудь придумаем, — ответила Дружественная Душа, подмигнув. Затем Дружественная Душа стала серьёзной и тихим голосом добавила: — Тебе надо бы знать об одной вещи. — Что это? — пожелала узнать Маленькая Душа. — Я замедлю свои вибрации и стану очень тяжёлой, чтобы сделать эту, не такую уж приятную вещь. Мне придётся стать чем-то очень непохожим на себя. А взамен я попрошу у тебя лишь одно доброе дело. — О, что угодно, что угодно! — закричала Маленькая Душа и принялась танцевать и петь. — Я стану прощающей, я буду прощающей! Тут Маленькая Душа увидела, что Дружественная Душа остаётся по-прежнему очень тихой. — Что это? — спросила Маленькая Душа. — Что я могу сделать для тебя? Ты просто ангел доброжелательства, что сделаешь это для меня! — Конечно, эта Дружественная Душа — ангел! — вмешался Бог. — Каждый — ангел! Всегда помни: я никого, кроме ангелов, вам не посылаю. И тогда Маленькой Душе ещё больше захотелось сделать ответный подарок Дружественной Душе, и она снова спросила: — Что я могу сделать для тебя? — В тот момент, когда я буду мучить тебя и избивать, в тот момент, когда я сделаю тебе самое плохое, что ты только можешь вообразить, в этот самый момент… — Что? — не выдержала Маленькая Душа. — Что же? Дружественная Душа стала ещё тише и спокойнее: — Помни, Кто Я Есть в Действительности. — О, я буду помнить! Я обещаю! — воскликнула Маленькая Душа. — Я всегда буду помнить, как я видела тебя здесь, именно сейчас! — Хорошо, — сказала Дружественная Душа, — потому что, видишь ли, я притворюсь так сильно, что забуду себя. И если ты не будешь помнить, кто я есть в действительности, я не смогу это вспомнить очень-очень долго. И если я забуду, Кто Я Есть, ты можешь забыть, Кто Есть Ты, и мы обе потеряемся. Тогда мы будем нуждаться в приходе другой души, чтобы она напомнила нам обеим, Кто Мы Есть. — Нет-нет, мы не забудем, — вновь пообещала Маленькая Душа. — Я буду помнить тебя! И я буду благодарна тебе за этот подарок — шанс испытать себя, Кто Я Есть. Итак, соглашение было достигнуто. И Маленькая Душа отправилась в новое воплощение, чтобы стать частью особенного, имя которому «Прощение». И Маленькая Душа с волнением ожидала возможности испытать себя как Прощающую, и поблагодарить любую другую душу, сделавшую это возможным. И в любой момент времени в этом новом воплощении, когда бы новая душа ни появилась на сцене, что бы эта новая душа ни принесла, радость или печаль, и особенно, если она приносит печаль — Маленькая Душа думает о том, что сказал Бог: — Всегда помни, никого, кроме ангелов, я вам не посылаю.
Ваш браузер устарел. Попробуйте браузер Atom , чтобы работа ВКонтакте была быстрой и стабильной. Подробнее


Александр Дзержинский

ЛИВЕНЬ СЪЕЛ СНЕГ
(Роман-дилогия)

КНИГА ПЕРВАЯ

ЛИВЕНЬ

Дождь
    моет
    кровью
    домов стены.
В рев
    воют
    труб водосточных
вены
Вспороты.
Трупики счастья
    в грязь вдавлены.
Скоро и ты,
    прощайся,
Сном обезглавленный.


Глава первая
Выходя на улицу, я надеваю маску прохожего. Но когда я встречаю знакомых, я здороваюсь, и на лице моем появляется маска доброжелательности. Проходя мимо прилавков магазинов, я обычно надеваю маску безразличия. Так принято. На работе, уместнее всего маска озабоченности. Маска с заискивающей улыбкой больше всего подходит для общения с начальством. Для молоденьких девушек - маска романтического героя, или умудренного опытом супермена. Самая неприятная маска - для врагов и недоброжелателей. Дома нужно надевать маску хорошего семьянина и любящего отца. Иногда, когда я отдыхаю, на лице моем маска безмятежности и полного покоя. У меня много масок. Есть маска сочувствия, есть маска скорби. Маска радости и маска печали. Маска для родителей, маска для тещи. Есть даже маска для сна! Никто, никогда не видел моего настоящего лица. Даже я сам.

Был белый день. День был настолько белым, что краски растворялись в его белизне. Я шел по улице, белой от солнечной пыли и был счастлив. Грохот проезжавшего белого трамвая утонул в белой тишине солнечного дня. Глазам было немного больно от этой белизны. Но не так, как это бывает зимой, когда снег отражает холодное солнце. Вдруг яркий отблеск саданул меня по глазам, и я закрыл их. В то же мгновение - громкий и резкий как выстрел звук. Это хлопнула на ветру окно газетного киоска. Я подошел к нему и хотел заглянуть в это окно, не знаю зачем. Но едва я наклонился, как ворох газет вылетел навстречу мне, вороньей стаей. Они били меня по лицу, разлетались в разные стороны и стелились в белесом небе, как стелются осенью на грязную замерзшую землю мертвые листья. Я отступил на миг и увидел, что дверь киоска приоткрыта. Она манила. Она открылась еще больше, когда я подошел ближе. И захлопнулась плотно, едва я вошел. И тогда день перестал быть белым. Здесь было холодно и мрачно. Как… Как в подвале. Или как в могиле. И еще большее сходство с могилой я нашел, когда увидел на грязном заплеванном полу ее. Молодая и красивая девушка, в белой мужской майке. Под ногой хрустнул шприц. Я наклонился и одернул задравшуюся короткую юбку. Потом встал на колени и посмотрел на лицо. Я вздрогнул, когда она вдруг открыла глаза. И утонул в той тоске и боли, которые они излучали. Хотя слово излучали тут совсем не уместно. Тоска и боль, отчаяние и страх, и нечеловеческая усталость растекались из этих глаз серым, тяжелым туманом. Серые губы ее шевельнулись, и я скорее почувствовал, нежели услышал:
• Я умерла.
• Нет, нет, ты не умерла, - зашептал я, тиская в своих горячих ладонях, ее холодную руку, и лихорадочно пытаясь нащупать пульс.
• Сердце. Оно больше не бьется. - Услышал я снова. - Ты послушай.
Отчаявшись нащупать пульс на ее руке, я прильнул к ее груди.
• Оно молчит? Оно молчит. А если у человека молчит сердце, значит, человек умер. Сердце должно любить, ненавидеть, болеть, чувствовать, переживать. Сердце должно жить.
• Зачем ты сделала это? - спросил я, показывая на раздавленный шприц.
• Это всего лишь игла. - Ответила она и уронила голову. Голова ее упала, откинувшись назад. - Это всего лишь игла, на конце которой смерть. Знаешь? Как в сказке.
Тонкая шея дрогнула. Я понял, что она плачет.
• Ты плачешь, - сказал я. Ты плачешь, а значит, ты живешь!
• Плачешь, значит живешь. Как это глупо! - услышал я голос внутри себя и заплакал сам.
• Я наклонился над девушкой, взял ее голову в свои руки и приблизил ее лицо к своему. Мои губы коснулись ее губ и прошептали:
• Я тебя люблю. Ты должна жить. - Шепот перешел в крик. - Ты должна жить!
И я растирал и мял ее грудь, там, где было сердце. Я целовал ее и плакал, но ни на миг не прекращал массажа. И вдруг я понял, что она жива! Более того, она полна страсти и желания! Тогда только я заметил, как трясется и вздрагивает ее молодая, упругая грудь с отвердевшим соском. Как нежны ее руки, что упали на мою шею. Как восхитительна и желанна она вся! И она стонала уже не от боли, а от желания! И я тоже готов был застонать. Массаж перестал уже быть массажем сердца. Мои руки, губы ласкали ее всю. И вдруг я почувствовал взгляд. Я поднял глаза и увидел ребенка. Белокурая, как ангел девочка, с ангельскими же голубыми, бездонными глазами, стояла рядом и смотрела на нас. Я провалился куда-то в бездну и проснулся.

А ведь я видел эту девушку из сна, подумал я. Да. Она живет в соседнем подъезде. На первом этаже. Странно, что я никогда не видел ее на улице. Вчера… Да вчера я проходил мимо ее окон. Кажется, она помахала мне. Да, она подавала мне какие то знаки. Я остановился на мгновенье и прошел дальше. Почему? Потому что мне вдруг стало не по себе. Страшно, что ли? Но я не ее испугался, нет. Я испугался ощущения того, что это когда-то уже было. И не раз. Может быть во сне. Может быть в другой жизни. Тогда я прошел мимо, но она догнала меня сегодня ночью. Когда я спал. Я подошел к окну и распахнул плотные занавески. Кровавый рассвет мощно влился в мою комнату, окрасив ее в красное. На небе умирали последние звезды. Я схватил ручку и написал на полях газеты:
Мажет кровью восток утро,
В час, когда умирают звезды.
Оставаться в живых - глупо.
Становиться звездой - поздно.
    
* * *
«Я подошел к бару и смешал новую порцию. Ева ослепительно улыбнулась, поднимая бокал.
• Вы не находите, что здесь жарко, Рик?
• Я открою окно, - предложил я.
• Не стоит беспокоиться, - она сунула мне бокал в руку и грациозно встала с кушетки. - Я просто сниму платье.
Она опустилась на кушетку и приняла бокал из моих вдруг окостеневших пальцев, потом скрестила ноги, покрытые золотистым пушком.
• Я всегда считала, что носить лифчики - пустая трата денег, раз они все равно такие прозрачные, верно? - сказала она небрежно.
• Угу, только и смог пробормотать я.
• А эти трусики я купила специально, они немного старомодные, но очень миленькие, правда?
• Кхм, угу… - едва выдавил я осипшим голосом.
• Я так рада! - Она откинулась на кушетке, осторожно прикрыла обеими руками очаровательные холмики и приподняла их. - Потому что у меня какое-то странное чувство: я ощущаю, что у меня вот-вот начнется страшный приступ икоты!»
Я захлопнул книжку и прочел имя автора. Картер Браун. Да, имя оригинальное. Во всяком случае, запоминающееся. Потому что это едва ли не единственное слово, которое я знал по-английски. Браун, значит коричневый. Еще я знал «ред» и «елоу», «фэнк ю» и «фак ю». Кажется, «фэнк ю» переводится как спасибо, а «фак ю» – пошел ты на. Хотя… Я всегда эти фразы путаю. Браун. Запомнил. Нужно будет на следующий караул прикупить еще одного Брауна.
Я убрал книжку в карман и посмотрел на часы. Главное в нашей профессии, вовремя проснуться. Именно это требование является основным, для вышкаря, охраняющего У.З. - 62\ 9, зону, где я торчал уже третий год. Единственное, что немного утешало, это то, что я торчал здесь не в качестве заключенного, а в качестве охранника. Хотя… Но я продолжу. В этот раз я вовремя захлопнул книжку и посмотрел на часы. 17-03. А значит, начкар сейчас появится. Я успел протереть уставшие от долгого чтения глаза и окинуть пристальным взглядом охраняемый участок, прежде чем из-за поворота вышел прапорщик Зверьков. Но еще раньше меня предупредил о его приближении лай Зойки. Зойка службу несла бдительно, и ей было плевать на то, кто идет, лишь бы погавкать. И ей это прощали. Ну что с нее взять с суки? Я снял телефонную трубку и доложил, как положено:
• Товарищ старший сержант, в Багдаде все спокойно, начальник караула на тропе наряда. Часовой шестого поста сержант Пьянов.
Начальник караула подошел к вышке, но не стал подниматься, а только спросил все ли у меня нормально и не хочу ли я поссать. Я заверил, что граница на замке и мочевой пузырь тоже. И Федорыч пошел дальше, словно на привязи ведя за собой Сашку Малинина. Для любопытных замечу, что Сашка Малинин ни какого отношения к певцу Александру Малинину не имеет. Если не считать того неоспоримого факта, что у них одинаковое имя и одинаковая фамилия. Да ко всему прочему они с певцом братья. Ведь сказано же «все люди братья». Хотя, это факт спорный. Попадаются и сестры.
 Так как книжке пришел «ве енд», то делать мне больше ничего не оставалось, только, как бдительно нести службу. Я высунул голову в окошко и вздохнул полной грудью цветущий майский воздух. В это время, я и заметил в запретке какого то жулика. Похоже, было на то, что он не собирался бежать, а тоже вышел подышать кислородом и сопутствующими ему газами. У нас частенько так бывает, что выйдет команда заключенных убирать мусор в запретной зоне, а нам ничего никто и не булькнет.
Сексуальная Nicole Aniston
Сантехник трахает зрелую русскую домохозяйку
Скачет на члене соседа и не может натрахаться