Одна ночь

Конец Великой Отечественной войны. В захваченном советскими войсками городе внезапно начался авианалёт. Иван Волок, русский солдат, побежал за сержантом, но отстал. Неожиданно перед ним появилось двое немцев. Иван дал беспорядочную автоматную очередь и убил одного из них, второй немец куда-то исчез.

Среди взрывов и падающих зданий Иван увидел раскрытую дверь и забежал в неё. Не заметив ступенек, он оступился и полетел вниз, в подвал.

Немец, которого Иван не успел убить, прятался здесь же, в темноте. Они начали бороться, всеми способами стараясь уничтожить друг друга. Внезапно раздался новый взрыв. Ивана засыпало щебнем и осколками кирпича, он потерял сознание.

Очнувшись, Иван обнаружил, что вход в подвал полностью завалило, а бетонный потолок в углу потрескался, и в трещину проникает тонкий луч света, превращая тьму в полумрак. На миг Ивану показалось, что его противник погиб, но он ошибся — засыпанный осколками камня немец пришёл в себя.

Первым желанием Ивана было убить фашиста, однако «стрелять в беспомощного и больного всё же неловко». Удивляясь самому себе, он помог немцу выбраться из-под завала и отдал ему свой перевязочный пакет, чтобы тот забинтовал раненое колено. Немец был немолод, на его виске виднелся след от осколка — такой же рубец носил Иван на левом боку.

Он видел рядом не какого-нибудь самоуве­ренного гитлеровца первых дней войны, а пожилого, усталого и, очевидно, немало перестра­давшего человека.

Только немецкая форма не позволяла Ивану забыть, что перед ним враг. Вдвоём они начали разбирать завал, безуспешно пытаясь расшатать бетонную плиту. Вскоре выяснилось, что немец немного говорит по-русски — его научила «русска фрау». Как и Иван, в мирной жизни Фриц Хагеман был столяром, строил дома.

Иван уже не чувствовал к Фрицу враждебность. Теперь его заботило другое — что будет, когда они выберутся из подвала. Кто их встретит наверху — свои или немцы? Если немцы — не лучше ли будет застрелить Фрица прямо сейчас? Но всё изменилось, и убить Иван уже не мог.

Как стрелять в него, если между ними рушилось главное для этого — взаимная ненависть, если вдруг во вражеском мундире предстал перед ним самый обыкновенный человек…

Внезапно наверху послышались голоса, но разобрать, на каком языке говорят, было невозможно. Иван и Фриц затихли. Никто не решился подать голос, опасаясь нарваться на врага. Обоим стало ясно, что выбираться из подвала придётся самосто­ятельно.

Иван предложил Фрицу добровольно сдаться в плен русским, но тот отказался. В Дрездене у него осталась жена и трое детей. Если Фриц попадёт в русский плен, его семью сошлют в лагеря. Иван тоже вспомнил о жене и двух дочерях, оставшихся в родном колхозе. Немец признался, что ему не нравится эта война, а «Фюрер-шайза!». Но всё же в отношениях Ивана и Фрица осталась напряжённость: каждый из них чувствовал исходящую от другого опасность и боялся выпустить из рук оружие.

Разбирая завал, Иван потревожил каменную плиту, та упала на него и оглушила. Некоторое время Иван провёл в беспамятстве и бреду. Немец заботился о нём — перевязывал разбитую голову и поил просочившейся в подвал водой.

Очнувшись, Иван заметил, что в подвале стало светлее — на месте обрушившейся на него плиты образовалась дыра. Надо выбираться и сдавать немца своим. Между Иваном и Фрицем снова всё изменилось.

Там было только его уставшее, немолодое лицо, подсвеченное тусклым огоньком из зажигалки, — теперь же перед ним сидел немецкий солдат…

Фриц вылез первым и вытащил из дыры Ивана. На улице немца заметили и окликнули свои. Однако Иван не хотел, чтобы этот человек вновь вернулся во вражеский полк, и выстрелил в недавнего союзника и почти друга. Фриц бросил в Ивана гранату, но тот в последний момент успел ещё раз выстрелить, и немец упал.

Осколком гранаты Ивана ранило в плечо. Его начали обстреливать, но мешала поднятая взрывом пыль, и Ивану удалось скрыться в переулке. Он медленно брёл к своим, и ему хотелось «ругаться от боли и тупой несправед­ливости того, что случилось».