Одинокая леди снимает зеленую накидку

🛑 👉🏻👉🏻👉🏻 ИНФОРМАЦИЯ ДОСТУПНА ЗДЕСЬ ЖМИТЕ 👈🏻👈🏻👈🏻

Одинокая леди снимает зеленую накидку

 Книга 1
 Был тот волшебный час, когда Долина и небо остались наедине друг с другом. Желтое всевидящее око догорало где-то у самого края земли, его прощальные лучи дарили облакам новые одежды, а к коричневым Холмам, ограждающим Долину на востоке, подкрадывались на цыпочках мягкие весенние сумерки.
 -Тебе пора домой, Мэрион, - сказал Священник, когда последний вздох старенького органа растаял под куполом церкви. - Пора, малышка, - повторил он и улыбнулся.
Девчушка лет восьми нехотя слезла со стула, сунула подмышку мячик, и сурово пообещала:
 - Завтра я еще приду.
 - Обязательно, - серьезно подтвердил взрослый, и в высохших уголках его глаз собрались веселые морщинки.
Девочка затопала к выходу, стуча мячом по желтым квадратам света на некрашеных сосновых половицах. В дверях она обернулась:
- А жаль, что я еще не доросла до педалей, правда?
- Ничего! Уже скоро, - пообещал Священник, - Ну, беги, да не забудь передать привет бабушке!
Насвистывая, девочка спустилась с холма, вершину которого венчала церквушка. Бабушка строго - настрого запрещала ей свистеть, но здесь ее никто не услышит! - и запрыгала по одной из многочисленных тропинок, извивающихся по дну Долины в направлении Города. Мячик послушно скакал впереди, пока не устал, тогда он просто покатился рядом.
- Эх, ты-ы! - презрительно фыркнула хозяйка. Мяч обиделся и укатился в траву. - Думаешь, я стану тебя искать? - крикнула она вдогонку. - Как бы не так!
Впрочем, она и не смогла бы этого сделать: густые зеленые стебли, обступившие дорожку, доставали ей едва не до плеча. Она уже собиралась прыгать дальше, как  вдруг услышала:
- Девочка-девочка! Куда ты идешь? - тоненький голосишко, старавшийся казаться "очень страшным", никак не мог принадлежать ее резиновому приятелю. Она заинтересованно огляделась, а тут и еще кто-то запищал точно эхо: - Девочка-девочка!
- А вы где? - притворно - простодушно спросила она. В ответ захихикали. Мэрион надула губы: - Ну и пожалуйста! Смейтесь, хоть до утра, а я пошла.
И вдруг увидела: возле самых ее ног лежат два зеленых шарика, чуть поменьше кулака, и таращат на нее синие глазки-пуговки в оправе красноватых белков.
- Ой, какие зелепусики! - на мгновенье задохнувшись от неожиданности, восторженно завопила девочка. "Зелепусики" польщенно переглянулись. Она присела на корточки и потыкала одного из них пальцем: он был теплым и упругим.
Не ожидавшие подобной прыти зеленые шарахнулись в траву.
- Вы откуда такие? - спросила Мэрион и на четвереньках подползла ближе.
- Оттуда!- многозначительно сообщили они.
Словечко это, ничего толком не проясняющее, прозвучало на зависть восхитительно и таинственно. Она постаралась сделать равнодушное лицо, словно ничего такого особенного и не услышала, и сказала небрежно:
- Так я вам и поверила! А я вот зато живу в замке! Настоящем! С привидениями! Кстати, я - Мэрион. А друзья и родные зовут меня Рио, - так прикольнее.
Тут она, конечно, приврала: привидение было всего одно, да и то его никто никогда не видел. Только слышали. Но слышали многие, - а это, сами понимаете, что-нибудь да и значит.
Но "Зелепусиков" интересовало совсем другое:
-Мы есть хотим. - как-то зловеще сообщили они.
Проворно отползя назад на тропинку, Рио выпрямилась, стряхнула с колен налипшие комочки земли и травинки, и с опаской уточнила:
- Думаю, вам вряд ли сгодится на ужин такая тощая девчонка?
- О нет, конечно! - поспешно и учтиво заверили голубоглазые. - Мы не едим чего попало.
Рио нахмурилась. Ей не понравилось такое определение. Но, может, оно и к лучшему. Мимолетное возмущение тотчас уступило место любопытству:
- Кто же вы такие?
- Мы тебе расскажем. После. Если ты нам понравишься, - отвечал один, а второй добавил: - Ты, случайно, не хочешь ли пригласить нас в гости?
- Может быть. Если вы мне понравитесь, - в тон отозвалась она, соображая, как же ей поступить.
Очень уж хотелось прихватить с собой загадочных симпатяшек: она заранее представляла, какой фурор произведет ее появление среди друзей с этакими зелепусами в кармане. Хотя в карман они, пожалуй, не влезут. Да и не в том дело. В каком качестве представить новых знакомых? В роли домашних питомцев?.. Мама вряд ли обрадуется, тем более что у нее уже есть кот и удав. Последний, правда, жил в доме на подпольных правах, точнее, на подкроватных. Вдруг ей вовсе не разрешат завести зелепусиков? Да и Папа. А уж Бабушка! Не стоит даже и заикаться об этом. Если же представить зелененьких в качестве гостей...
В их доме постоянно гостили полчища родственников и знакомых - некоторые даже оставались жить годами как, например, тетка Люсильда или дядя Винки. Но они все были людьми, а эти.
- Ну?! - нетерпеливо спросили они. - Ты покажешь нам поразительный пример гостеприимства и радушия или нам придется горько разочароваться?
"А! Была, не была!" - подумала Мэрион. В конце концов, вовсе необязательно докладывать всем подряд, что у тебя завелись новые приятели.
Тропинка плавно перешла в мощеную белым камнем дорожку, а та - в широкую мостовую. В домах уже зажигали огни, и девочка прибавила ходу. Зелепусики, сжавшись до размера шариков для пинг-понга, лежали в кармане ее джинсовых шорт. Мэрион услышала, как часы на Городской Ратуше пробили девять.
- Опаздываю! - пробормотала она.
Бабушка не любила, когда кто-нибудь задерживался к ужину.
Но как ни озабочена была Мэрион, как она ни спешила, от ее внимания не ускользнуло одно необычайное обстоятельство: центральный перекресток - самое оживленное место Города, место, где сходились все дороги, все улицы - был тихим и пустынным, точно все вокруг вымерло. Это в пятницу-то вечером!.. Не звенели трамваи, не шуршали шины полицейских авто, не цокали подковы конных экипажей, не слышно было ни голосов, ни шороха шагов, даже жалюзи в кондитерской Папаши Дю были опущены. Глаза и уши девочки уловили лишь слабые отблески обычной вечерней жизни: приглушенное звяканье посуды за полуоткрытыми окнами, далекую, еле различимую мелодию да шепот опавших листьев по тротуару. Весенний вечер словно окутал все вокруг мягкой сиреневой вуалью, поглотившей звуки и движенья, напоившей воздух сладкой успокоительной истомой - день кончен, грядет покой, - но сквозь это умиротворение сочилась едва уловимая тревога.
И тут Мэрион заметила неподвижно стоящего высокого человека, одетого в темное: длинный до земли плащ, высокие сапоги и широкая шляпа конусом, скрывавшая лицо. В какую-то долю секунды ей показалось, что у него и вовсе нет лица, - только сгусток темноты под обвисшими полями, - но ей некогда было его разглядывать, и она бегом свернула в переулок, унося в душе ощущение непонятного мимолетного беспокойства, а в памяти - видение: гаснущий вечер, пустая улица, тишина, ветер, листья - и острый темный силуэт, словно гвоздь, вбитый в самое сердце Города.
***
У входа ее поджидал убежавший мячик.
- Как там моя старушка? - торопливо спросила девочка, слегка запыхавшись. Она уже забыла увиденное и беспокоилась совсем о другом. - Небось, закипела?
Мячик в ответ лишь качнулся.
Многочисленные обитатели Замка Лостхед уже были в сборе. Во главе стола, следуя раз и навсегда заведенному порядку, восседала Бабушка, по правую руку от нее сидел Папа, слева - Дедушка, напротив отца - Мама. Все остальные - Красавчик, Карапуз, Зануда, тетка Люсильда и прочие, человек двадцать, - расположились в произвольном порядке. Возле самой двери оказался свободный стул, и Мэрион надеялась, что ей удастся присоединиться к почтенному обществу незаметно: Бабушка разливала суп и была, казалось, всецело поглощена этой процедурой. Но едва внучка коснулась сиденья, как прозвучало грозное:
- Руки?!
Девочка вздохнула и поплелась в ванную.
Из кармана выглянул Зелепус и плотоядно уставился на кусок мыла:
- Это едят?
- Нет! - раздраженно отозвалась она. - Потерпите!
- Но у нас скоро начнет бурчать в животах!
Рио не оценила всей серьезности этой угрозы, но откуда ей было знать? Поэтому, когда за столом вдруг раздались очень-неприличные-звуки, она поначалу удивилась не меньше других. Дело как раз шло к десерту, а эти звуки становились громче и громче; разговоры как-то разом смолкли, и она обнаружила, что все смотрят в ее сторону. Кто-то хихикнул.
- Простите.- пробормотала она, покраснев, и поспешно вылезла из-за стола.
Поднявшись к себе в комнату, она сердито вытряхнула Зелепусов в коробку, стоявшую на письменном столе.
- Мы есть хотим. Хотим есть! - нудно напомнили ей из коробки.
- Сейчас спущусь вниз и чего-нибудь принесу. Сидите тихо! - и она бросилась к двери, но уже на пороге резко вернулась обратно. Подбежав к кровати, - Зелепусы с надеждой неотрывно следили за ней, вращая выпуклыми глазками, - она пошарила в темных недрах подкроватного царства и вытащила оттуда нечто длинное и пятнистое.
- Мы такое не едим! - в панике воскликнули новые знакомые. Она подтащила удава поближе, - он спал, - и постучала его головой о столешницу.
- У?..
- Доди, - строго отчеканила хозяйка, - это не едят! - и потыкала его мордой в окаменевших от страха гостей.
- Точно? - усомнился тот. - Выглядит вполне аппетитно.
Девчонка без долгих разговоров показала ему кулак.
- Как скажешь, - тотчас кротко согласился Доди.
Оставив веселую компанию знакомиться, Мэрион вприпрыжку помчалась вниз. Но пирожных ей уже не досталось.
***
Пришла ночь. Полная луна повисла на ветвях старой ивы. Темная река наполнилась текучим серебром, и под грустные трели сверчков Город погрузился в сон. Уснули холмы и рощи, вороны в кронах дубов, Старый мост и вода в реке. Уснули часы на башнях и яблоневые сады, - и только огромный филин вдруг тревожно крикнул, бесшумно взмыл в ночное небо и, распластав крылья, тенью скользнул сквозь залитую лунным светом пустоту к чернеющему вдали лесу.
Там, чуть в стороне от того места, где сходятся дорога, ведущая в Залесье и тропинка, бегущая от моста, и где однажды Джоэлю-сапожнику привиделась летящая ведьма - впрочем, утверждали, что он был изрядно пьян, - там, на поляне вдруг зашевелился огромный белый валун.
Филин глухо гугукнул: "Пора!.." Взметнулось вверх земляное крошево, и на зов хищной птицы вытекла из-под каменной глыбы огромная змея. Трижды три раза обернулась она вокруг камня, - свет луны заиграл на ее скользких боках. И стала гадина сжимать свои кольца, и трескался камень, и лопалась от страшного напряжения змеиная чешуя, но она лишь сильнее сдавливала валун и яростнее терлась об его острые края. Движения ее становились все более судорожными и стремительными - и вот, наконец, выползла из лоскутьев змеиной кожи черноволосая нагая женщина, и затихла без сил на жесткой измятой траве. Филин повертел головой, - в его круглых глазищах отразилась луна, - слетел вниз и стал терзать клювом остатки змеиной плоти, настороженно поглядывая на неподвижное, молочно белеющее тело. Осмелев, он подобрался ближе и с шумом взлетел на голову лежащей, но она мгновенно ухватила его за толстые, обросшие пухом лапы. Птица дернулась и запуталась в длинных густых волосах своей мнимой жертвы, и вероломные руки тотчас безжалостно разодрали ее пополам.
Женщина запрокинула вверх залитое кровью лицо, - из ее груди вырвалось громкое шипение, - но зрачки, устремленные в небо, остались пусты и черны, - луна не поселилась в них.
***
Наутро Мэрион проснулась ранее обычного. Немного понежившись в постели, она внезапно осознала причину своего столь раннего пробуждения: Зелепусы!.. Теперь она вовсе не была так уж уверена, что поступила правильно, никому не сказав о своей вчерашней встрече, - ведь они все-таки неизвестно кто. А вдруг это - пришельцы?.. При этой мысли она прямо подпрыгнула. И если они - эти самые, то с какой целью они сюда "пришелились"? А может они какие-нибудь . ну, эти, как его . вирусы? Или бактерии?.. О тех и о других у нее было смутное представление. Поразмыслив, она поднялась и осторожно на цыпочках подкралась к коробке. Зелепусы мирно похрапывали себе на кошачьей подушечке, и, кажется, не замышляли ничего дурного. "Лапусечки!" - умилилась Мэрион. Но природный практицизм тут же взял верх: "Надо бы показать их кому-нибудь!" Тут она ненароком чихнула, и на нее тотчас уставились две пары блестящих голубых глаз. Ей стало неловко, что ее застукали за таким делом, как подглядывание, и она торопливо предложила:
- Идемте пить чай с Бабушкой. Доброе утро.
Зелепусы переглянулись и, немного посовещавшись, вежливо ответили:
- Спасибо, но - чай с бабушкой, пожалуй, - нет. Лучше - с конфеткой.
Когда Мэрион спустилась вниз, Бабушка - седая, сухопарая, высокая и не по годам энергичная дама - уже была на Кухне. Она всегда вставала раньше остальных - никто, кажется, вообще не видел ее спящей.
Кухня представляла собой огромный круглый полутемный зал; его стены уходили вверх и в темноту. Откуда-то сверху из этой темноты свисал на толстых цепях большой котел, под ним был устроен очаг - самый настоящий, как раньше. В стенах были прорезаны узкие стрельчатые окна, между ними вдоль стен - старинная мебель: все крепкое, дубовое, украшенное искусной резьбой и цветными витражами. На полках среди серебра, хрусталя и фарфора, чей изысканный вид без лишних слов свидетельствовал об их древности, глаза ваши напрасно бы искали хоть малейшие следы века нынешнего: Бабушка не признавала никаких "электрических штучек", к тому же в Замке постоянно были перебои с электричеством. Единственное, с чем она смирилась на своей Кухне - так это газовая плита, стеснительно жавшаяся где-то в самом темном углу, да огромный холодильник - бабушкин любимец.
Вот и теперь Бабушка стояла перед котлом с серебряным черпаком в руке - в длинном, отделанном кружевом платье, точно сошедшая со старинного портрета. Под крышкой котла громко булькала каша.
- Овсянка? - сморщила нос Мэрион.
- И тебе тоже - доброе утро, деточка! - укоризненно отозвалась Бабушка.
Каша забормотала еще громче и решительно полезла наружу. Бабушка сердито чмякнула ее черпаком, овсянка испуганно спряталась обратно.
- Все равно ведь не съедят! - булькнула каша обиженно.
- Цыц! - строго ответила старая хозяйка.
Тут в Кухню вбежал Папа - в плаще и шляпе. Прижимая к груди кейс, он потребовал гренок с сыром и мармеладом. Проглотив штук пять и угостившись чашечкой кофе, он убежал. Папа всегда был слишком занят, обеспечивая своему семейству и куче нахлебников "достойный образ жизни". Он являлся главным управляющим местного филиала гигантской корпорации "Каролина", специализирующейся в области туризма, отдыха и развлечений. Долина славилась своими целебными водами и климатом - это-то и привлекло в свое время внимание Корпорации. Под началом отца была сеть отелей, пансионатов, клиник, ресторанов, кафе и прочего, что обеспечивало обслуживание туристов, чьи деньги были практически единственным источником существования Города и его тридцати тысячного населения. В Городе отца уважали, - и не только за принадлежность к старой аристократической фамилии: он прилагал немало усилий, чтобы маленький городок процветал.
Вслед за Папой появился Карапуз. Заспанный, в длинной ночной рубашке, с горшком в руках. Бережно поставив посудину под стол, - не дай бог забудешь где, потом не сыскать! - он молча вскарабкался на высокий табурет и плеснул себе в чашечку кофейку. Для своих двух лет ее младший братик был на редкость самостоятельным ребенком. Поневоле. А как иначе, когда не менее дюжины тетушек - своих и чужих - ежеминутно норовят принять участие в твоем воспитании! Почему-то, правда, ребенок при этом вечно оставался беспризорным.
Подперев кулачком толстую щеку, он принялся звонко болтать в чашке серебряной ложечкой. Бабушка поморщилась: что за манеры! Сестра же забрала у него чашку и пододвинула бокал с молоком. Умяв последовательно тарелку овсянки, пару плюшек и яблоко, Карапуз получил в награду шоколадку и, зажав ее в кулачке, сполз с табурета.
- Что нужно сказать, молодой человек? - напомнила Бабушка.
Карапуз приостановился. Подумал.
- Сам съем, никому не дам! - и удалился вперевалочку, волоча за собой "драгоценный" горшок.
Мэрион поглядела ему вслед и небрежно заметила:
- Если мне дадут пару монет, - тут она тяжко вздохнула, - я, так и быть, пригляжу за ним сегодня.
Но заработать ей не удалось. В Кухню ворвалось разноцветное разноголосое облако, - обитатели Замка спешили к завтраку. Почему-то утром все любили попить чайку здесь, а не в столовой. По-семейному, так сказать. Последним приковылял Дедушка и с ходу потребовал "нацедить ему кружечку", на что Бабушка сухо заметила, что "еще рановато!"
- А тортик? - с надеждой спросил дедуля.
- На ужин! - отрезала она.
Дедушка захныкал, но на это никто не обратил внимания. С тех незапамятных времен, как он появился в Замке - дальний разорившийся родственник, внезапно свалившийся им на голову, не оставлять же его на улице! - к его чудачествам и нытью привыкли. Собственно, он приходился Бабушке внучатым племянником, Дедушкой же его называли из-за почтенного возраста: лет ему было около девяноста. Вы спросите, сколько же Бабушке? Считалось, что бабульке где-то сто двадцать, но наверняка она кокетничала.
Круглый зал наполнился голосами, звяканьем посуды. Обсуждали последние сплетни и свежие новости. В основном, все разговоры сводились к грядущему Летнему Карнавалу. Это событие обычно привлекало массу туристов, но и для жителей Города дни Карнавала служили не только работой, но и праздником. Дамы обсуждали предстоящие развлечения и свои будущие наряды, мужчины - прошедшие скачки. В нестройный гул голосов рефреном вплеталось тоненькое: "Тор-ти-ик!.."
Спустя час с чаепитием было покончено, все стихло, и за столом остался только Дедушка, словно рыба, выброшенная на берег схлынувшим приливом. Оглядев разгромленный стол, он сложил худые ручки на животике, и в последний раз тихонечко спросил:
- Тортик?.. - в его надтреснутом голосе слышалось легкое торжество: последнее слово осталось за ним.
Из котла выглянула каша. Не заметив дедушку, она осторожно полезла наружу.
- Говорила ведь: есть не станут!.. - пробурчала она, шлепая к выходу. На полу после нее оставались влажные следы.
Дедушка озадаченно проводил ее взглядом, хотел что-то сказать, но, не вспомнив нужных слов, безнадежно махнул рукой, кряхтя, поднялся, прихватил из чьей-то чашки размокший кусок плюшки и заковылял следом. В опустевшей Кухне воцарилась тишина.
***
Зелепусы, подкрепившись остатками ее завтрака, снова спали. Рио заглянула под кровать:
- Присмотри-ка тут за ними, да не попадайся нашим на глаза!
- А что будет? - полюбопытствовал удав.
- Ну-у.- задумчиво протянула она, - у Мамы случится очередной обморок, у тетки Люсильды - инфаркт. А остальные покинут наш дом навсегда. Вот было бы здорово!.. Главное, чтоб тебя Бабушка не застукала, а то она сразу найдет тебе Полезное Применение. Так что не высовывайся, если не хочешь остаток дней провести в качестве . м-мм. веревки для белья.
Удав не ответил, - подобное он выслушивал по сто раз на дню. Он считал себя умнее девчонки, просто никогда не говорил ей об этом, - он был вежливый.
Нахлобучив панаму, Рио спустилась во двор. На каменных плитах, поросших травой, играл Карапуз: лежа на животе, все еще в ночной рубашке, он сосредоточенно возил по выщербленным камням маленький автомобильчик. При этом он так громко рычал, что казалось, будто во дворе Замка происходит настоящее авторалли.
- Погуляем? - предложила сестра.
Малыш с готовностью поднялся и протянул грязную ручонку:
- Идем!
- Фу, какой ты грязный! - сморщилась Рио и вытерла ему замурзанную мордашку подолом его же рубашки. - Ну вот, так гораздо лучше, - удовлетворенно заметила она, когда грязь была размазана равномерно и уже не так бросалась в глаза. - Надо бы тебя переодеть.
Но ей так не хотелось возвращаться назад - чего доброго попадешься Бабушке на глаза, а уж та непременно придумает тебе какое-нибудь Полезное Дело, способное испортить весь выходной. Бабуля в этом плане отличалась буйной и неистощимой фантазией.
- Сделаем вот что! - сама себе сказала Рио и с этими словами подвязала ему концы рубашки. Получился стра
Киска брюнетки соблазняет мужика | порно и секс фото кисок
Самый большой клитор в мире требует особого подхода
Молодуха валяется на кровати с голыми сиськами | порно и секс фото с молоденькими