Скумбрийный промысел у северо-западных берегов Черного моря.

Кто бывал на Черном море и не едал свежей скумбрии (Sсошbеr scоbrus L.) и кефали (Mugil saliens), тот еще не знает всех прелестей нашего юга. У нас в России рыбки эти водятся только в Черном море, их нет ни в Каспийском, ни в Азовском морях; в последнем рыбы эти попадаются лишь в южной его части, и то в самом незначительном количестве 1); промысловое же значение они имеют на одном Черном море у берегов Крыма, около Очакова, Одессы, у устья Днестра и проч. Мы здесь будем говорить о северо-западной части Черного моря, где насчитывается несколько десятков заводов, исключительно занимающихся ловом скумбрии. Промысел этот называется селедочным, а самая скумбрия, известная больше под именем баламута, иногда носит название кинбурнской селедки. Последнее название присвоено ей вследствие того, что главный её лов сосредоточен около Кинбурна. Здесь на косе, отделяющей днепровский лиман от Черного моря, насчитывается (по сведениям 1889 года) 19 баламутных заводов с 19 большими неводами, не считая сетного лова, который, впрочем, не особенно развит. Обильный лов скумбрии производится также на острове Тендре, известном еще древним грекам под именем Ахилле­сова ристалища. Остров этот отстоит от Очакова в 30 верстах и находится в частном владении. Все рыбные ловли, находящиеся на нем, сосредоточены теперь в одних руках известного рыбопромышленника харьковского купца Н. Е. Серикова, имеющего здесь более десятка неводов и нескольких сот тысяч крючьев-самоловов для красной рыбы 2). Каждое лето сюда является до 300 душ народа, подряжающегося на рыбные ловли. Одной красной рыбы вылавливается здесь 50 — 60 тысяч пудов, да от 1 до 2 миллионов штук скумбрии (В. И. Вешняков, «Рыболовство и законодательство», стр. 112). На острове, у Серикова, имеется фабрика рыбных консервов, а в Очакове громадный ледник для замораживания рыбы, которая сюда стягивается даже с устьев Дуная (из посада Вилково); отсюда она в замороженном уже виде отправляется внутрь России.

Много также скумбриевых заводов находится на косах при впадении Днестра в море. Здесь, на так называемой Шаболатской косе, на протяжении 10 верст, в 1889 году было 18 рыбных заводов, занимавшихся почти исключительно ловом скумбрии. Менее обильный лов этой рыбы идет по морскому побережью, начиная от Очакова до Одессы и от Одессы до Шаболатской косы.

Всех скумбрийных заводов, на всех вышеуказанных местах, но без острова Тѳндры (по сведениям волостных правлений) в 1889 году было 69 с уловом в 3,760 тысяч штук скумбрии, на сумму 57,940 рублей. На самом деле улов этой рыбы значительно больше: по нашему минимальному расчету, его нужно увеличить вдвое и считать на сумму более ста тысяч рублей 3). Что это, много или мало? Скорее мало. Черное море может дать гораздо больше, в десять раз больше скумбрии, чем оно дает теперь. Даже при нынешних довольно примитивных способах лова этой рыбы, бывают часто такие уловы её, что не знают, что с нею делать. В 1888 году на одном из заводов на Кинбурнской косе за один раз на один невод было взято 180 тысяч штук скумбрии; на другом заводе там же и тогда же за один раз взято 130 тысяч. Оба эти завода тогда отправили 120 подвод свежего баламута, не считая соленого. Свежий баламут был продан по 6 р. тысяча; раньше же он продавался по 10 рублей. Благодаря обильному лову, цены быстро пали. За одну затягу невода брать 50 тысяч штук вовсе не редкость. Рыбы бывает так много, что подтянуть невод к берегу становится затруднительным 4). Все же невода здесь притоняются к берегу. Благодаря такому способу лова, далеко не все берега могут быть утилизируемы. Тони находятся лишь на песчаных косах, а таких кос не особенно много. Уловные года чередуются с плохими, но последних сравнительно очень немного. Но и плохие по улову года объясняются не тем, что рыбы в море было мало, а тем, что рыба, в данном случае, скумбрия, вследствие тех или иных причин, не могла подходить к берегам в желаемом количестве. Может быть, несовершенство в технике лова имеет и свои хорошие стороны: не ведет к истреблению рыбы. Но с другой стороны более рациональные способы лова повели бы и к более равномерному вылавливанию скумбрии, способствовали бы к установлению более постоянных рыночных цен на нее, что имеет несомненно важное значение как для промышленника, так и для потребителя; не было бы таких колебаний в ценах на скумбрию, как это наблюдается теперь. В 1888 уловный год скумбрия продавалась по 6—8 рублей за тысячу свежей, а в следующем году она уже шла по 20 — 30 р.

В северо-западном углу Черного моря лов скумбрии начинается обыкновенно с половины мая. Зимою скумбрии здесь нет; она зимует в Мраморном море и в более южных частях Черного. Если верить рыбакам, то рыба эта является к нам уже без икры. Где она ее мечет, они не знают. Вообще о жизни скумбрии у нас еще очень мало знают; ходы её мало изучены и, как видно, подвержены массе различных случайностей и условий, объясняющихся температурою воды, направлением и силою ветра, обилием хамсы и проч. 5). Появившись у наших берегов в  начале мая, скумбрия держится до половины октября, иногда до ноября. Скумбрия пресной воды не выносит, и поэтому в реки не заходит, как это делает сельдь. Самое большее, если скумбрия доходит до г. Николаева и м. Станислава на Днепровско-Бугском лимане. В этом лимане скумбрия появляется после Троицы, т. е. после спада воды, и то сравнительно небольшими партиями, почему промыслового значения здесь она не имеет. Появлению скумбрии у берегов обыкновенно предшествует появление хамсы. За этой маленькой рыбкой следуют хищная скумбрия и прожорливые морские чайки. Последние и служат рыбаку указателем, что скумбрия уже близка. Около Одессы, говорит Данилевский, ловцы поджидают баламута с особо устроенных вышек, как это делалось еще в древности, во время греческих колоний. Благоприятным условием для лова скумбрии считается ветер, дующий с материка, а не с моря; в это время она идет на береговые отмели. С весны скумбрия подходит небольшими партиями и притом она мелкая; затем партии увеличиваются и состоят преимущественно из крупных экземпляров.

К Николину дню (9 мая) организуются рыбацкие артели, затем ставятся заводы и начинается самый лов баламута. Невод самая употребительная снасть или снаряд, которым ее ловят. На Кинбурнской косе невода достигают до 400 саженей длины, в других местах они несколько короче. Невод обыкновенно состоит из мелкоячейной матни и шести пришивок по 50 саж. каждая. Величина очек в матне двенадцатка, т. е. 12 очек в одной четверти аршина или 144 в квадратной четверти, — в оперсах — (по 20 саж. в обе стороны от матни), идет десятка, в крыльях девятка, восьмерка стоимость среднего невода 400 р., из которых 300 р. идут на покупку нитки(сети), а остальные на наряд : кадолы и галаганы (поплавки); груза нет. К неводу нужен один дуб (большая лодка) в 100 р. или шаланда (плоскодонная лодка) в 60 рублей. При таком неводе необходима артель из 15 —16 человек, считая в том числе атамана и кухаря. Обыкновенно первое время с весны ловят старым неводом, а потом уже новым; тяговые старые кадолы идут на споды и верх нового невода, а вместо них — новые. Около Днестра невода меньших размеров, вследствие чего здесь и тафа (артель) меньше, в 11—12 человек.

Невода выметываются кадолы на 2, на 3 от берега (саженей на 150 и более). Сначала с лодки выбрасывается кадола стоячая, конец которой укрепляется на берегу. Когда выброшена вся эта кадола, тогда начинают выметывать и самый невод с забежной кадолой. Это делается на всем ходу лодки, описывающей правильный полукруг. Причаливши к берегу, начинают к нему за кадолы подтягивать невод, все больше и больше сближая его концы. Подтягивание производится при посредстве лямок. Выборка рыбы производится на берегу.

Ловецкая артель (тафа) обыкновенно составляется из местных жителей: из крестьян и мещан; на больших рыбных заводах артели пополняются и пришлыми рабочими, становящимися на срок с 9-го мая по 1-е октября, причем такие рабочие вознаграждение за труд получают деньгами. Есть много артелей, работающих с пая(обыкновенно с половины улова). Интересующихся ловецкими артелями отсылаем к нашей статье «Рыболовныя артели», помещенной в «Вестнике Рыбопромышленности» за 1894 год , № 1.

К Покрову (1 октября) обыкновенно заканчивают лов скумбрии, снимают заводы и рассчитывают рабочих. Заработок ловецкой артели (тафы), работающей с пая, зависит конечно от удачи лова, но в общем он невелик, так как хозяин невода всегда так или иначе сумеет его свести до минимума, ставя высокие цены на жизненные продукты, доставляемые им артели, делая вычеты и проч. Во многих местах сами рабочие предпочитают работать за деньги помесячно или от каждой тяги невода; это по большей части там, где лов скумбрии не из лучших. Сроковым рабочим платят рублей 8—10 в месяц, причем харч от неводовладельца. В урожайный год вознаграждение за труд лямщика значительно возрастает, так как променять лямку на косу в такой урожайный год весьма выгодно. Жилищем ловцам во все время лова скумбрии с весны до поздней осени служат на скорую руку сколоченные из дерева и камыша шалаши, носящие название куреней, кирганов, холодников; шалаши эти, разбросанные по песчаным косам и предназначаемые больше для хранения соленой рыбы и провизии, нежели для людей, плохо защищают от ветра и непогоды. Редко где имеются хаты с печью и другими принадлежностями прочно устроенного жилья.

Все почти скумбрийные заводы находятся в руках крупных рыбопромышленников, среди которых попадаются и такие, как Сериков, Дубинин, Мануйлов(последний на Днестре). Для того, чтобы поставить завод и содержать тафу, необходимо располагать довольно значительной суммой денег. Один невод, срок службы которого одно лето и осень в одном году и один месяц в другом, обходится от 250 до 600 р., не считая лодок и прочего обзаведения рыбного завода. Вообще для того, чтобы открыть завод и начать дело, нужно затратить не менее тысячи рублей. Кроме, того, открыть завод не так легко, как может казаться. Хотя морской лов и считается по закону ловом вольным, но на деле это далеко не так. Число тонь ограничено, из года в год заводы ставятся на одних и тех же местах, а некоторые заводчики совершенно монополизировали берега, как например, на Шаболатской косе. Береговладельцы также, сплошь и рядом игнорируя закон, пускают к себе только тех рыбопромышленников, которые больше дадут за право поставить завод на их земле, собственно на той полосе, которая по закону предоставляется в общее пользование ловцов, мореходцев и проч. Выше мы видели подобное нарушение закона на острове Тендре. То же самое наблюдается и на соседней Кинбурнской косе. Здесь за постановку завода берет общество крестьян с. Покровского. Когда мы спрашивали, за что именно с заводчиков берут плату, то нам отвечали: за пресную воду, за камыш, траву, но не за право лова рыбы в море и лимане. Что это далеко не так, видно из того, что в хороший уловный год плата эта возвышается, в плохой понижается. Так поступают береговладельцы и на Одесском берегу. На Шаболатской косе, состоящей в ведении казны, никакой платы за берег не берут, но зато здесь, как уже было упомянуто выше, лучшие тони монополизированы крупными рыбопромышленниками.

В настоящее время ловцы, для которых берега в силу вышеприведенных причин, стали малодоступны, все больше и больше завоевывают морскую ширь тем, что вместо неводов, требующих береговых тонь, стали практиковать сети, крючья и удочки. У таких рыбаков рыбоспетных (рыбоперерабатывающих) заводов нет, рыбу они сбывают посредникам между собою и потребителем, а если солят, то на дому. Многое из этого конечно представляет большие неудобства. Не имея на берегу даже самого простого шалаша, где бы он мог держать запас соли и посуду для посолки скумбрии, рыбак несет большие потери на том, что рыбу продает за полцены или везет ее на отдаленный рынок, на что уходит не мало времени и труда, не говоря уже о том, что рыба попадает к потребителю далеко не в свежем виде. Сетной и удочный лов скумбрии особенно развит около Одессы и Очакова. Здесь рыбак может доставлять ее на рынок быстро, в свежем еще виде и взять за нее хорошую цену. Кроме всего этого, для ловцов, занимающихся промыслом в открытом море, является большим неудобством карантинно-таможенное правило, влекущее за собою значительную трату денег и требующее от ловца выборки свидетельства на право выезда в море. Все это вместе с клятвенным обещанием, которое он должен дать, ровно ничего общего не имеет с рыболовством 6). Расходы же по выборке свидетельства и приведению к присяге, фактически равняющиеся от 1 р. 60 коп. до 3 р., ложатся налогом на промысел. Нередко рыбак, не во время заручившись свидетельством на выезд, теряет главный ход рыбы и несет значительные потери; заручиться же таким свидетельством не так легко уже потому одному, что выдача свидетельств производится только в трех карантинных агентствах: очаковском, одесском и аккерманском. Нередко рыбаку приходится ехать за свидетельством десятки верст, что также сопряжено с потерею времени и денег.

Скумбрия по большей части попадает на рынок в соленом уже виде. Солят ее на месте лова, на заводах. Посолкою занимается или сама артель, или специально приглашенные засольщики. Перед посолкою из рыбы вынимают жабры и вместе с ними и кишечник; никаких надрезов и разрезов не делают; поэтому с виду рыба совершенно целая и, будучи даже посоленной, имеет красивый вид, но уже без чешуи, которая сама собою сходит еще до посолки. Солят скумбрию в больших шаплыках, перерезах и боченках, причем нередко одна и та же соль вновь пускается в дело. Соленая скумбрия поступает на рынок чаще всего в небольших боченках, сложенная правильными рядами, а также в ящиках из досок.

Цены на соленую скумбрию подвержены значительным колебаниям: зависят они главным образом от величины улова, а затем от того, насколько рыба эта жирна, а, следовательно, и вкусна. На Днестре цена тысячи штук колеблется между 7—20 р. на месте лова; дешевле весною, дороже к осени; мелкая скумбрия (чибрик) ценится на половину дешевле крупной (баламут), отборная крупная рыба, идущая в копчение и на консервы в жестянках доходит, в Очакове, например, до 30—40 р. за тысячу. Особенно цены поднялись с тех пор, как научились хорошо ее коптить и перевозить сравнительно на далекие расстояния. Главными скупщиками скумбрии, как на Днестре, так и в Очакове являются одесские торговцы, главными потребителями её — Одесса и другие города Новороссии; если она и идет дальше, то сравнительно уже в небольшом количестве. Объясняется это тем, что рыба эта, даже в соленом виде, скоро портится и поэтому не выдерживает очень далекой перевозки. Кроме того, самая техника посолки и копчения оставляет желать еще многого.

В настоящее время копчением скумбрии занимаются главным образом в Аккермане, Одессе, Очакове и Кинбурне. В последних двух пунктах еще в 1889 г. было несколько коптилен; с тех пор число их значительно возросло. Первый, кто этим делом здесь занялся, был некто немец Глевеке. Он коптил скумбрию, приготовлял ее и другие рыбы в томате и масле, но все это делалось в небольших размерах. С его легкой руки начали заниматься этим делом и другие. В Одессе копчением занимались и раньше.

Посолка и копчение скумбрии чаще всего находится в одних и тех же руках. О посолке мы уже говорили; скажем теперь несколько слов о копчении и коптильнях наиболее распространенного типа на побережье Черного моря.

Вся суть копчения скумбрии заключается во времени выдержки ее в соли и в дыму. Но так как хороших, знающих мастеров этого дела, очень еще мало, то одна и та же рыба выходит из коптилен далеко не одинакового достоинства, неодинаковой ценности.

Коптильни, которые нам пришлось видеть в Очакове, были самого простого устройства. Это небольших размеров чуланчики, сколоченные из досок или сделанные из земли, камыша; внутри чулана в стены, обмазанные глиною, вделаны тонкие брусья с проволочными крючками для навешивания на них рыбы; несколько рядов таких брусьев расположены под потолком. На земляном полу зажигают стружки, присыпанные древесными опилками. При закрытых дверях, других отверстий нет, получается очень много едкого дыма, которым рыба и пропитывается весьма быстро: 5—6 часов совершенно достаточно, чтобы рыба покоптилась. В такого рода коптильне за один раз может поместиться до пяти тысяч штук скумбрии.

Скумбрию, предназначаемую в копчение, выдерживают в соли 4—6 часов, иногда меньше: солят больше ту, которая отправляется в Харьков, Киев и другие более отдаленные города; та же, которая не идет дальше Одессы, едва солится. Рыба, посоленная по последнему способу, весьма вкусна, но очень скоро портится.

В заключение нашей заметки скажем несколько слов о ловле скумбрии, помимо неводов, еще другого рода снарядами.

После невода наиболее употребительная снасть для ловли скумбрии — это плавная или стоячая сеть. Сетной лов пока еще не особенно развит, но ему, нужно думать, предстоит будущность, как лову наиболее доступному небогатому люду и менее зависимому от береговых тонь, число которых, как уже выше было замечено, весьма ограниченно и мало доступно мелкому рыбопромышленнику.

Лов сетями производится нередко на значительном расстоянии от берегов. Небольших размеров лодка, управляемая веслами, при небольшом парусе и двух-трех ловцах, с несколькими сетями, совершенно достаточна для того, чтобы начать промысел. Обыкновенно, такие ловцы не специализируются на одном лове скумбрии, а ловят и других рыб. Нередко одна и та же сеть служит орудием для ловли разных рыб. Например, на Кинбурнском полуострове баламута и сельдей ловят одной и той же дробницею, длиною в 20—25 саж.; вышиною в 1 саж., очко 2,4 сантиметра, груз — камни; сеть ставится на дно. На одну лодку при двух рабочих полагается 12 сетей, при трех — 15. Самого лова этой сетью мы не описываем, так как мало знакомы с ним.

Около Одессы для лова скумбрии употребляется плавная мелко-ячейная сеть и чучело пеламиды (лакерды —Pelamus sarda), сделанное из дерева и олова. В то время, когда сеть заброшена полукругом, в последний въезжает лодка; один из рыбаков стремительно бросает в воду чучело, привязанное на тонкой бичевке. Завидевши своего злейшего врага—пеламиду, скумбрия бросается во все стороны и натыкается на сеть.

В скумбрийном промысле удочка играет также не последнюю роль; в Очакове ею живут целые семьи. Это уже не спорт, как 

в Одессе, где на брекватере в праздничный день можно видеть десятки любителей-удильщиков скумбрии, а настоящий промысел.

На очаковском взморье или, вернее, в том месте, где воды днепровского лимана смешиваются с морскими, неподалеку от батарей, в августе и сентябре можно видеть целую флотилию небольших плоскодонных шаланд и острокильных дубков. Таких лодок, если верить очаковцам, иногда выезжает до 400. По нашим данным, взятым в 1889 г., в очаковском карантинном агентстве, из 252 свидетельств на право выезда в море 103 выпадало на долю жителей Очакова, занимающихся ловом скумбрии удочками; остальные свидетельства были взяты жителями окрестных хуторов и деревень. Но на промысел этот выезжают и не запасшиеся свидетельством, не смотря на требование карантинного агента таковые выбирать. Протестанты на подобное требование отвечают, что они вовсе не выезжают в открытое море на промысел, а ловят в лимане, где таких свидетельств никогда и не требовалось.

В небольшой лодке обыкновенно находится несколько удильщиков больших и малых, мужчин и женщин, так как на промысел выезжают целыми семьями; у каждого из удильщиков одна или две удочки. В хороший лов едва успевают ловить одной удочкой. Наживкой на крючок служит анчоус(хамса), феринка и, если не ошибаюсь, только бугская; но лучшей наживкой считается хамса; во время лова скумбрии и красной рыбы на переметы, цена ее значительно возрастает и доходит до 3 руб. за пуд соленой. Один ловкий удильщик в течение дня может поймать до 500 штук скумбрии; одна семья во время хорошего ее хода за четыре летних месяца зарабатывает удочкою от 50 до 300 р. Самыми уловными месяцами считаются август и сентябрь. На удочки ловятся преимущественно крупные экземпляры скумбрии, особенно ценящиеся, так как они идут на приготовление консервов в жестянках и в копчение; самая крупная доходит до 3—4 руб. за сотню, помельче продается от 1 р.50 к. до 2 р.50 к. сотня. Кроме удочек, употребляют еще блешни, сделанные из олова в виде анчоуса с двумя или тремя небольшими крючками, из которых один вделан в рот оловянной рыбки, другой находится на спинке, третий около хвоста. Блешней ловят в самый разгар хода скумбрии, когда она в погоне за добычей жадно набрасывается и на блешню, которой очень искусно играет удильщик.

П. Рябков.

1)     См. Исследования о состоянии рыболовства в России Н.Я Данилевского. Т. 8-й

2) Остров Тендра находится в аренде. Раньше здесь был вольный лов, платили владельцу только за топливо, пресную воду и за право ставить завод. С переходом же острова в аренду одного лица все прежние неводчики и крючники с острова изгнаны и вольного лова фактически уже нет.

3) У В. И. Вешнякова в его книге «Рыболовство и законодательство», на стр. 120, между прочим сказано, что от Очакова до Дуная существует до 100 неводных заводов, и в коих каждый ловит от 600 до 800 тысяч штук скумбрии, а все вместе от 60 до 80 миллионов штук, на сумму от 900,000 до 1,200 тысяч рублей. Цифры эти преувеличены. Один скумбрийный завод может дать рыбы на сумму от 500 до 2000 — 3000 тысяч рублей не более. Во время экспедиции Данилевского, бывшей в 60-х годах, в северо-западной части Черного моря с островом Тендрою насчитывалось от 69 до 84 скумбрийных заводов, улов которых определялся от 5 до 8 миллионов штук, на сумму от 50 до 100 тысяч рублей.

4) У Кесслера в его книге «Путешествие с зоологической целью к северному берегу Черного моря в 1858 году» также приведены примеры громадных уловов скумбрии.

5) Г. Данилевский говорит, что скумбрия исчезает из окрестностей Босфора в конце июля и начале августа; у берегов же Крыма скумбрия появляется в марте, но в большом количестве с мая, когда выметывает икру и когда лов ее начинается в северо-западном углу Черного моря. У Константинополя рыба эта начинает ловиться в конце сентября. («Исследов. Рыболов. в России Т. VIII»)

6) Вот дословный текст билета, выдаваемого карантинным агентом в г. Очакове. «Предъявителю сего . . . . , на основании ст. 1349 уст. мед. пол. т. XIII Св. Зак. (изд. 1857 г.), дозволяется производить в течение навигации сего года, у берегов Черного моря, рыбную ловлю неводом , сетями, пере­метами или другими дозволенными законом снастями, днем и ночью, с соблюдением во время этого промысла следующих правил : 1) Согласно выполненной присяги, не иметь сообщения с мимоходящими судами иди лодками, и не прикасаться ни к каким вещам или мертвым телам, плавающим по морю или выбрасываемым на берег, а равно иметь строгое наблюдение за недопущением к такому сообщению и служащих у него рыболовов; если же сообщение по какому либо случаю последует ,—доносить о том всякий раз начальнику ближайшего кордона пограничной стражи. 2) Принимать в артель свою рабочих людей не иначе, как с установленными о звании их видами. 3) По окончании навигации или по прекращении рыболовства настоящий билет возвратить в карантинное агентство. Дан из Очак. карант. агентства за подписью с приложением казенной печати».

В начало.

Источник: Вестник Рыбопромышленности; Орган Императорского российского общества рыбоводства и рыболовства. № 7-8. X год. 1895 года.

Подготовил Марченко И.В.