Общественный договор в Дубаи

Дубаи — это город-государство с современной экономикой, построенной на вершине племенного общества. Специфическое сочетание глобализированного бизнеса с традициями и общественными структурами, которые уходят корнями во времена кочевых племен, делает Дубаи особенно интересным предметом исследования, позволяющим понять, как домодерновое общество встречает и инкорпорирует современный капитализм.

Чтобы понять общественный договор, существующий в подобном месте, необходимо сперва вникнуть в структуру его коренного населения. Эмиратцы, составляя около 10-20% от общего населения страны, являются частью тесно связанных между собой племенных родов. Эти семьи получают свою власть благодаря их связям с шейхом — главным патриархом. Гражданство, таким образом — это не столько юридическая связь между государством и человеком, сколько взаимоотношение, основанное на родстве и семье. Как таковое гражданство не предоставляется никому, кто не входит в обширную эмиратскую родословную. Это особое определение гражданства является основой общественного договора Дубаи.

Итак, шейх является легитимным и фактическим лидером своего клана через родословную. Но что же тогда представляет из себя его легитимность по отношению к другим 80% населения? Основополагающей философией правления, которая подчеркивалась во многих наших разговорах в Дубаи, было счастье. Если мы понимаем шейха как патриарха, осуществляющего контроль над страной, чьи граждане — это обширная семья, этот порыв легко понять. Что особенно примечательно, так это то, что та же философия правления применяется и в отношении иностранцев, приезжающих в Дубаи — по крайней мере тех, кто может участвовать в деятельности, приносящей городу прибыль.

Счастье в этом контексте определяется как материальное благополучие. Количество и габариты рекламных щитов, расположенных вдоль главной магистрали Дубаи, улицы Шейха Зайеда — наиболее наглядный тому пример. На встрече с группой эмиратских госслужащих, работающих над созданием сервисов «smart city» для Дубаи, ведущей целью их работы было озвучено предоставление «счастья» гражданам. В этом контексте «счастье» определялось как «довольство». Представленные ими сервисы позволяют гражданам быстро оплачивать счета, используя сотовые телефоны, дают им доступ к истории прививок детей, позволяют быстро записаться на приём к врачу. Во время презентации они несколько раз назвали граждан «клиентами». Таким образом, основной целью развития этих сервисов было сделать жизнь проще.

Общественный контракт, предложенный неэмиратцам, можно рассматривать как приобретение в качестве продукта самой страны. Сила неэмиратца — это сила рынка. Правительство Дубаи продает такие продукты как материальный комфорт, простота бизнеса, стабильность и безопасность. Иностранцам могут не давать право голоса в принятии решений, но поскольку Дубаи нуждается в их деньгах, а они могут всегда перевезти их в любое другое место, правительство предоставляет им продукт, наилучший из возможных. Сила иностранцев — это сила потребителей.

Что в свою очередь получают эмиратцы в результате этого общественного договора — это опыт и человеческие ресурсы. Этот глобальный опыт строит бизнес, предпринимает реализацию больших и сложных инфраструктурных проектов, он даже оказывает влияние на правительство. Это их бизнес-модель. По сути, правительство Дубаи — это руководство частной компании. Ее акционерами являются эмиратцы, а продуктом — их страна. И как у всякой компании, смысл ее существования заключен в получении прибыли и возврате инвестиций. Поэтому в наличии иностранных чиновников, работающих на высоких правительственных постах, нет никакого противоречия. Многие иностранные госслужащие, которых мы встречали (в исполнительном совете Дубаи, в министерстве окружающей среды Абу Даби) по сути являются наемными работниками мультинациональной корпорации, которой случилось оказаться страной. И как в любой мультинациональной корпорации, наибольшую важность имеет компетентность и профессионализм ее сотрудников, а не их национальность.

Таким образом, концепция государственно-частного партнерства (ГЧП) в Дубаи является спорной. Ведь между функциями государственного и частного сектора различие здесь невелико. В отличии от некоторых стран, где ГЧП критикуется из-за отсутствия правил и введения неолиберализма в политическое поле Государства, в Дубаи товаризация, а именно маркетизация услуг и талантов — это то, как всегда функционировало правительство.

Эта глобальная капиталистическая идеология естественным образом распространяется на частный сектор. Сотрудница Chalhoub — египетской компании, продающей предметы роскоши в регионе Залива — описала свою роль в дубайской машине «счастья». Она пояснила, что, хотя ее работа состоит в том, чтобы продавать предметы роскоши, фактическое содержание того, что она продает, не имеет значения. Скорее, тот факт, что она создает рабочие места и благосостояние, вносит ее вклад в дубайское «счастье». Она четко понимает свои обязанности согласно общественному договору Дубаи.

В конце концов, легитимность шейха основана на его видении и успехе по превращению Дубаи в «самый счастливый» город мира. Общественный договор, который он распространяет на его граждан — это договор о богатстве, стабильности и материальном комфорте. Для достижения этой цели он приглашает работников со всего мира, чтобы они строили, инвестировали и потребляли то, что может предложить Дубаи. Управляемый по законам бизнеса, Дубаи растёт материально и финансово. Квинтэссенциальная «харизматическая власть» (согласно определению Макса Вебера), лидерство шейха получает свою легитимность из знаменательного достижения по трансформации общества добывающих жемчуг кочевников в граждан глобального, растущего и современного мегаполиса.

Эта публикация является частью более широкого репортажа о поездке студентов Института политических исследований в Париже — Building Visions of Glass and Steel.