Образ царя в армянском обществе

Последний раз полноценная царская фигура у армян была в XIV веке. Однако армяне показывают высокое почитание царских образов прошлого, особенно античной эпохи. С чем связан этот феномен?

В действительности, вопрос не был бы проблемой для обществ недавно монархических. В России и ряде стран Европы царские образы не только вспоминают позитивно, но есть и группы, призывающие к утверждению монархизма.

В армянском обществе такой ситуации нет. Армяне-монархисты сродне песку в Антарктиде - к тому же искусственному, учитывая, что никакой реальной монархической концепции у таких энтузиастов нету. Напротив, армянская национальная концепция по большей части носит либеральный характер, ассоциируя борьбу армян за национальное существование с защитой прав и свобод общества, способного выбирать себе правителя, как бы сложным не был процесс демократизации Армении.

Во многом фигура царя исторически подверглась дискредитации с двух сторон - церкви и либерал-демократов. Первые, сплетя себя с нахарарами в равной степени боролись за ослабление царской власти, хоть позже и пожалели этого. Образы множеств царей выставлялись в негативном ключе, как деспотов, обжор и грешников, в принципе. Лишь за редким исключением наблюдалось обратное.

Первые армянские либералы XVIII века винили в бедах армян именно монархию, то есть неспособность сменить неудачного правителя народной волей, а этот самый правитель и доводит всё до катастрофы. Их большее почтение нахараров очевидно и по политическим обстоятельствам - на тот век лишь нахарары Арцаха и Сюника сохраняли политический статус. Именно действия армянских князей по борьбе с османами и персами должны были лечь в основу создания демократичного строя.

В последующем акцент стал меняться. Виной бедам Армении становится раздробленность интересов нахараров, междоусобицы и предательства элит. Фигура же лидера, будь то царь или военный титул спарапета/зоравора, напротив, кажется необходимой. Поиск национального лидера составляет одну из основ "Цегакрона" Гарегина Нжде.

В современности царь превратился в мифический образ. Армяне не столько соотносят себя с монархией или феодализмом, сколько с тем политическим могуществом, территориальным владением и благосостоянием Армении на момент их существования. В каком-то смысле это уникальная картина - образ царя для армян словно память об утопическом прошлом.

Особо это касается Тиграна II. Опять же, практически не существует армян-империалистов, мечтавших вновь владеть Сирией и держать вассалом Иудею. Однако не в этом восхваление его образа, а в той индивидуальной силе, которую содержит единственный армянин, пытавшийся создать империю, и проживший 98 лет достойной жизни. Даже поражение ему удалось минимизировать.

Армянский царь становится этим символом лидерства и мощи, по которому взалкали многие армяне. Той политической картины, в которой его фигура вызывала дрожь или настороженность, а не ту насмешку, которую может вызвать разговор об армянском политическом лидерстве.

Но во многом это всё же фигура своего рода "прошедшей утопии", некоего "золотого века". С ней ассоциируется сила, слава и размеры Армении, которых её лишала история и неудачные лидеры. Для армян этот образ даже более кристальный, чем для реальных сторонников монархизма или его возрождения.

Ибо там образ царя вплетён в традицию, религию, уклад. Он важен в общем контексте монархического устройства, как его сплетающая и составная часть. О монархии мечтают или гордятся, как о системе как таковой. Для армянина всё иначе - царь для него важен как индивидуальный образ сам в себе, без привязки к строю, культуре, укладу, религии. Это фигура индивидуалистичного характера, как и фигура спарапета или выдающегося фидаина. Всё остальное рядом с ним не так важно, если вообще может быть важным. Его окружение даже чаще понимается как препятствие или угроза, нежели поддержка.

Конечно же, на этом заканчивается история. Не может армянство вечно вспоминать царя, как единственный образ великого и могущественного. Как говорил Нжде, у армянина должно быть сознание, что он "брат и сородич Тиграна Великого", что он ощутит такую же силу индивидуального образа, а не компромиссов в вопросе лидерства. Только тогда он задумается не о лидерстве прошлого, а настоящего и будущего. Возможно, и сам став примером или образом для остальных, а не просто, как многие великие воины и деятели, останется игрушкой в руках манипуляторов под видом "лидеров", истощающих его качества.

Артур Акопян
ИАПС Антитопор