Объективация как универсальный регулятор сексуального поведения

Последний мой пост по теме был шаром набора дельных мыслей о сексе с точки зрения мужчины. Там было про все: про мужскую гендерную социализацию и принятые у мужчин нормы невежества в сексуальном плане; про отсутствие просвета; про зацикленность мужчин на своем удовольствии и страхах; про мужское обучение сексуальности по порно; про неумение мужчин разговаривать про секс до, во время и после. Я не со всем изложенным в том посте согласен полностью, но это и не обязательно, как по мне. Гораздо большее значение имеет движение в правильном направлении, а транспортное средство это уже выбор, делаемый на основании предпочтений и возможностей. 

А вот самое главное я бы хотел вынести в отдельный пост ровно после того, как эту мысль принесли в комментарии. Она сама по себе не нова, и про эту проблему написано много в разрезе отношений мужчин и женщин не только мной, но и более продвинутыми людьми. И я бы хотел чутка выйти за рамки отношений любовных по одной важной причине: все вышеперечисленное в сексуальном поведении мужчин это следствия одной единственной корневой причины — весь суповой набор плохого любовника это проявления некоторой системной ошибки, которая заставляет мужчин хуево перформить и в других сферах и уровнях жизни, а не только в кровати и на среднем уровне гениталий. При этом мужчины остаются не очень в курсе качества своего перформанса, потому что получать обратную связь они не обучены в среднем по больнице, они сами лучше знают на том простом основании, что они мужчины.

Мужчинам с рождения отбивают эмпатию и запрещают эмоции с их проявлениями. Не полностью, ведь есть и те, которые нужны настоящему мужчине™ для достижения целей. Делается это для того, чтобы мужчине было легче делать «мужскую» работу в социуме: конкурировать за ресурсы и применять силовые методы решения проблем без страхов, колебаний и сомнений. В понятие ресурсов входят не только материальные ценности и социальные блага типа власти, но и люди — подчиненные и сексуальные партнерши. И те и другие в маскулинной системе координат на самом деле объекты для достижения целей: крепкой власти и статуса состоявшегося любовника, качественного самца, достойного передачи и сохранения своих генов. У этих двух переменных есть единица измерения — штуки, и чем больше количество, тем более успешным считается мужчина. 

Показательно, что с женщинами до настоящего времени работала и все еще продолжает работать обратная шкала. Успех в карьере/власти это скорее минус (например, потому что типа она плохая мать), в этом плане общество продвигается быстро и списывает этот концепт значительно быстрее, чем измерение сексуальной ценности женщин все тем же количеством партнеров, но только для нее лучше не больше, а меньше. Так что ее шкала растягивается между флажками «блядь» (плохо) и «девственница» (хорошо). О том, что и то, и другое на самом деле два говна пара, а не флажки, я писал много. Могу еще, но не в этот раз.

Сейчас я хочу копнуть в систему оценки успешности женщин и мужчин в сексуальном плане со внезапной стороны. Со стороны степени объективации как универсального критерия с одной разницей: с точки зрения патриархального общества мужчины обретают свою субъектность через рост количества сексуальных связей, а женщины с ростом количества сексуальных связей свою субъектность теряют. Другим словами, мужчина не человечек, пока девственник и хреновый любовник, а женщина не человек, когда у нее было много сексуальных партнеров. То есть, когда у нее «слишком много» контроля в сфере секса как в рамках выбора партнеров для него, так и в рамках конкретного полового акта.

Далее у меня появляется экспериментальное соображение, например, о моногамии, в рамках которой мужчинам позволяется искать секс вне пары, а женщинам позволяется прощать мужчинам эти походы без потери их лиц и статусов хороших партнеров/партнерш. В то же время мужская верность и реализация женщиной поиска отношений при наличии постоянного партнёра маркируется обществом как тревожный знак. На каких-то глубоких уровнях наших личностей сидит убеждение, что мужчина, который не ищет больше секса и который готов не претендовать на контроль женщиной ее собственного сексуального поведения, он какой-то неправильный — также как и женщина, которая ищет этот контроль и постоянно рассматривает мужчин с точки зрения их пригодности для секса и/или отношений. А все неправильные люди в глазах общества немедленно становятся бесполезными объектами. Таких людей дискриминируют, их права (в том числе на субъектность) нарушаются. Женщин изначально кондиционируют к некоторому уровню дискриминации. И если условно женщины готовы к тому, что им придется уступать попыткам пролома своих границ для соответствия канонам женской гендерной социализации, — особенно если это делает статусный самец, — и если женщин заставляют принимать свою объектность как данность и часть собственного удовольствия в рамках сексуального поведения, то у мужчин здесь начинает искрить. 

Получается, что патриархальная система общественного устройства устроена так, что в головах мужчины работает простой процесс: они становятся объектами, когда женщина пытается защитить и реализовать свое право на субъектность. У которой есть не только реализация через свободный выбор партнеров для секса, но и чисто патриархальный — привязать к себе мужчину, с которым у нее есть секс. Как правило, и то, и другое вызывает у мужчины стресс и ощущение потери контроля. А для мужчины все просто: нет власти — нет секса. И живой мужской интерес к бывшим партнерам женщины это попытка оценить не столько свою конкурентоспособность как любовника, сколько риски потери своей субъектности и оценка шансов установить свои правила игры с конкретной женщиной, свою способность выстроить с ней и мужчинами в ее окружении иерархию, где он будет на ее пике.