Об Илиаде

Илиада - это накрепко запечатанный тысячелетиями кувшин, который конечно же выплавлен из меди, ведь герои его ещё не знали железа. Давление минувших эпох и цивилизаций, закрывающих этот сосуд от живущих ныне, так велико, что верхние слои его содержимого тоже стали частью древней печати. Потому, если у какого читателя и хватит удачи и сил распахнуть обложку поэмы, то он непременно застрянет на первых двух песнях и, вероятно, уйдёт ни с чем. 

Но как иначе сохранить внутри потоки крови ахейцев, троянцев, смешанных с водами глубокопучинного Ксанфа, не свернувшимися и похожими на засохшую грязь, а горячими и алыми? Как не расплескать безумие, гнев и великую жертву героя, если оставить кувшин вскрытым?.. 

Глупцы, вы отбрасываете медный сосуд и не знаете как повезло нам, русскоязычным, что этот древний текст попал в руки Гнедича, переложившего его с древнегреческого так искусно, не пролив ни единого оттенка, не упростив, не подменив репликой или макетом, как это произошло с другими языками. Есть Илиада, и есть Илиада Гнедича - один и тот же дух, но перелитый в новый кувшин, обманутый талантом переводчика, который настолько архаично переплёл русские строчки между собой, что дух и не отличил их от родного древнегреческого. А потому перетёк под обложку книги, что вы держите в руках, добровольно, сохранив себя целиком. 

Так имейте же мужество и терпение вскрыть печать. 

Ведь самое великое путешествие в литературе, в которое затем отправлялся каждый новый герой и писатель, от спускающегося в Ад Данте до блуждающего среди минут одного и того же дня Джойса, от укравшего хлеб Жана Вальжана до засыпающего в своей спальне юного Марселя, началось не со скитаний Одиссея, но здесь, под стенами Трои, в последний десятый год осады богом избранного и богом преданного города. 

Эта поэма - не дряхлый беззубый старик, навевающий скуку и зевоту, как часто её себе представляют. А один из самых зрелищных и кровавых сюжетов, для которого у рейтинговой комиссии не нашлось бы даже нужного возраста. Ведь кто скажет, на каком году жизни следует прочесть о том, как от удара глаза выпадают из глазниц в пыль, под ноги побежденного воина:

Брови сорвала громада; ни крепкий не снес ее череп;

Кость раздробила; кровавые очи на пыльную землю

Пали к его же ногам; и стремглав, водолазу подобно,

Сам он упал с колесницы, и жизнь оставила кости.

Или в каких летах читателю лучше подойдёт герой, в противоречиях своих способствующий смерти сотен товарищей, а после мстящий за них так, что трупами врагов он перекрыл течение реки:

В образе смертного бог возгласил из глубокой пучины:

"О, Ахиллес! и могуществом сил и грозою деяний

Выше ты смертного! Боги всегда по тебе поборают.

Если Кронион троян на погибель всех тебе предал,

Выгони их из меня и над ними ты в поле свирепствуй.

Трупами мертвых полны у меня светлоструйные воды;

Более в море священное волн проливать не могу я,

Трупами спертый троянскими: ты истребляешь, как гибель!

О, воздержись! и меня изумляешь ты, пастырь народа!"

Вместе с пряными струями крови в уста ваши прольётся и жгучая горечь трагедии. 

Здесь встречаются судьбы двух легендарных героев - Гектора и Ахиллеса: один умрёт под стенами родного города, другой лишь будет ждать своей смерти. Первый успеет проститься с супругой и сыном, не обещая вернуться назад, второй же беспечно отправит любимого друга на смерть, так и не сказав "прощай". Тело первого протащат по песку следом за колесницей победителя и бросят на съедение мирмидонским псам, труп же второго будут защищать величайшие герои Греции.

А над гибелью воинов и их подвигами, над молитвами троянцев и поминальными кострами ахейцев, от неба и до земли, прогремит равнодушный хохот бессмертных богов. 

Ибо из тварей, которые дышат и ползают в прахе,

Истинно в целой вселенной несчастнее нет человека.

Но чтобы стать этим человеком нужно ещё пройти долгий путь, минуя имена царей и список кораблей, оставляя позади древние стены Илиона, проникнуть в мысли великого героя, чтобы разделить с ним его тяжкий выбор: между чувством и долгом, между жизнью и бессмертною славой.

Хороших вам книг.
Ремарка