ONKALO: чудо света на все времена, забудьте о нём…

… или как захоронить свои ядерные отходы навсегда.

Многие уверены, что век монументального строительства прошёл. Пирамиды, мегалиты и загадочные гробницы лежат старыми игрушками в песочнице человечества. Мы выросли из них и живём сегодняшним днём, ярким и мимолётным. Когда нас не станет — от нас останутся только колоссы древности… и ONKALO.

Однажды мой хороший друг, финский фермер 88 лет, негодовал:

Опять вызывал лесную службу, берёзы спилить. Они верхушками линию электропередач цеплять начали. И вот каждые 20 лет эта проблема — они вырастают, и их снова надо спиливать…

Финская ментальность была возмущена столь частым появлением на повестке одного и того же вопроса. Бедность ресурсов, природных и людских, научила финнов капитально подходить к любой задаче — чтобы её как можно дольше не пришлось решать ещё раз. Из вариантов “дёшево”, “быстро” и “качественно” они почти всегда выберут последнее — надолго хватит. Что породило соответственно финские цены, финскую медлительность и финское качество.

Эволюционно они променяли амбиции и адаптивность на суровую основательность. Дров готовить на две зимы, рыбы солить на три, строить на века. Это культура, стиль жизни и мышления — поэтому когда финнам потребовалось построить нечто максимально долгоиграющее… в общем у них получилось. Но обо всём по порядку.

Начиная с 1940-х, некоторые государства стали овладевать технологией ядерного деления. Довольно быстро обнаружилось, что разрушительными бомбами и автономными кораблями возможности технологии не ограничиваются. Догадались питать атомной энергией мегаполисы — во Франции, Советском Союзе, США и прочих странах. Впервые в истории человечество задействовало на свои бытовые нужды энергию, не являющуюся в том или ином виде энергией Солнца. Очередная ступень возвышения венца творения над материальным миром, триумф!

Впрочем, ничто в этом мире не бывает просто так. Волшебный реактор зажигает миллионы лампочек, попутно производя радиоактивные отходы. Много и постоянно. Куда их девать? “Выкинуть!” — не прокатит. Лучевая болезнь не шутки, а зверюшки-растения вообще не поймут юмора. “Отправить на ракете в космос!” — увы, здесь и космический энтузиазм не уместен. Что если ракету разорвёт на старте и размажет радиацию на километры вокруг? Никто не застрахован. Да и больно это дорого. “Бросить на дно океана!” — уже лучше и гораздо дешевле. Но тогда в его водах начнёт накапливаться радиация, и рыбы выйдут своими ногами дать нам за это по башке.

Цивилизованный мир столкнулся с обманчиво простой задачей. Как спрятать что-то так, чтобы его не было? И путём перебора оригинальных вариантов пришли к банальному — закопать. Вопрос решён, следующий вопрос… ээ, не так быстро. Как закопать, куда закопать? Всё живое вокруг нашего клада помирает, а разные нехорошие дяди хотят сделать из него грязные бомбы для своих грязных дел. Так что первое время от атомного мусора избавлялись просто и со вкусом — при помощи массивных саркофагов. До поры до времени это всех устраивало, а потом…

Первыми “тупо запаковывать в сталь и бетон” задолбались в Советском Союзе. Саркофаги дорогие, реакторов надо много, а светлое коммунистическое будущее с гамма-излучением сочетается плохо. Ядерные отходы надо было как-то обезопасить. Решение нашлось в процессе, называемом пьюрекс — его открыли ещё в рамках проекта «Манхэттан».

Ядерные отходы подвергаются сложной химической обработке, после чего часть снова становится топливом, а другая часть начинает гораздо меньше фонить. Первое обратно в реактор, второе в могильник — и Ленин за стеклом тихонько улыбается. Несмотря на большой объём необходимых химикатов, метод широко применялся и применяется до сих пор.

По иному пути пошли немцы. Совпадение или нет, но по обе стороны Берлинской стены от радиоактивных отходов избавлялись идентично — скидывали в старые шахты. За две мировых войны немецкая промышленность подчистую выгрызла некоторые месторождения соли и поташа, образовав ряд огромных и абсолютно бесполезных ям. Кинул туда отработанный уран — и молодец, йа? Поначалу йа. Потом начинает происходить некоторое шайcе — мощью преисподней шахты засыпает, подтапливает и выдавливает на поверхность. Ааааштоделать! Заражённую воду — в другие шахты, грунт тоже, а если полный капут — засыпать и молиться чтобы больше не всплыло. В общем, переливание и пересыпание из пустого в порожнее, поныне нет ему конца.

С лицом злорадной лягухи за этим наблюдают из соседней Франции. Там сделали умнее и пошли в переработку. Помимо PUREX, французы прошарили другой способ — так называется МОХ[мокс]-топливо. Переработанное таким образом топливо требует особых реакторов, но зато позволяет перерабатывать на электричество ядерные боеголовки и побочные продукты их производства — что упростило разоружение ядерных дядек вообще и Жака Ширака в частности. Переработка этим способом оказалась такой выгодной, что французы стали закупать токсичный актив за рубежом — а потом вообще научили японцев строить реакторы под МОХ и стали продавать им их же отходы обратно в виде топлива. И таки покупают, шоб они были здоровы.

Тем временем на другом берегу океана янки не смогли в переработку. Вообще. Они долго разорялись на саркофагах, но по мере обуздания атомного бычка излишки копились. Подумав, они решили зарыть проблему в пустыне, аки безымянного ковбоя после драки в салуне. Великолепный план, надёжный как сами знаете что. В 1987 году они нашли пустынную гору в штате Невада и стали рыть в ней тоннель… после чего к горе пришли местные индейцы и заявили что она священная. И вообще валите из нашей резервации. Энергетики, миссионеры и археологи не смогли их переубедить — а тем временем сторону аборигенов заняла местная общественность.

Хиппаны за индейцев, жители за хиппанов, мэр за жителей, сенатор за мэра… вытянули репку, в смысле зарубили строительство. Проект увяз в судебных тяжбах, проверках стандартов и прочих дебрях демократии — возможно, оно и к лучшему. После Фукусимы все вспомнили, что вокруг этой горы часто бывают землетрясения. Дебаты вокруг проекта идут до сих пор, а продукты жизнедеятельности электростанций американцы по-прежнему пакуют в саркофаги — а кое-где в силу бедности просто валят на отшибе. Так что для каноничного Фоллаута не нужно ядерной войны — достаточно пары взяток регуляторам выбросов штата Теннесси.

Отчасти именно проблема фонящего мусора разделила во мнениях об атомной энергии страны Скандинавии. В Дании и Норвегии ядерная энергетика вне закона, и лишь в последнее время они с неохотой стали её закупать. Продаёт им её более расторопная Швеция. За период с 1971 по 1984 шведы начали эксплуатацию 12 ядерных энергоблоков, заблаговременно озаботившись вопросом отходов. Глядя на опыт других стран, шведы поняли две вещи. Во-первых, переработка — крутая тема и позволяет сокращать объёмы токсичной бяки. Во-вторых, даже после многократной переработки какая-то часть бяки останется, и от неё избавляться пока могут только немцы. Попутно танцуя с бубном, чтобы оно не воспёрло обратно. Не будучи фанатами бубнов, шведы отказались от закапывания и пошли по пути упрощения саркофагов. Остановить гамма-излучение способны 20 см свинца, полметра бетона или 8 метров воды. Дешевле всего из этого вода — поэтому шведы налили огромный бассейн и стали погружать туда фонящие контейнеры. Одно здание с сотней сотрудников — и хранилище на тысячи тонн отработанного урана готово.

Вслед за шведами атомной энергетикой занялись финны. Построили четыре энергоблока, отходы по договору вывозили в Советский Союз. Финнам чистая природа, Советам бонусное топливо через пьюрекс — все довольны. Затем Советский Союз сломался, вывоз отходов тоже. В 1994 году парламент Финляндии принимает закон, согласно которому от всех своих ядерных отходов страна будет избавляться сама. Как? нуууу… давайте как шведы. Смотрите, берём отходы, макаем в водичку… И сколько так держать? 100 000 лет? Perkele…

Сложно сказать, что именно толкнуло финнов к своему, особому решению. Нордическая прямолинейность? Склонность к долгосрочному планированию? Желание переплюнуть шведов? Так или иначе, “сто тысяч лет” они поняли буквально — родился проект ONKALO.

Номинально ONKALO (фин. “пещера”) — не первое захоронение окончательного хранения. И до этого были попытки закопать саркофаг поглубже, чтобы не вспоминать о нём подольше. Однако таким захоронениям как правило требуется поддержка персонала, а горизонт планирования варьировался от ста до тысячи лет. Подобные хранилища называют “окончательными” в США. Финны, однако, скептически оценили гарантии неприкосновенности этих отходов даже на 1000 лет вперёд. За прошедшую тысячу лет мир видел немало катаклизмов, способных стереть с лица земли любой рукотворный объект. Не говоря о сотнях тысячелетий, необходимых для 10 полураспадов урана и плутония, после которых они безопасны. Поэтому мы — решила финская фирма Posiva — закопаем его настолько качественно, что оно быстрее распадётся там, чем снова увидит свет! И стали строить самое окончательное хранилище в истории человечества.

Для начала они нашли подходящую монолитную гранитную плиту и стали долбить в ней шахту. Подобным образом многие страны обустраивают себе лаборатории для ядерных испытаний. Вместо лаборатории финны пробурили многоэтажный комплекс из тысяч слотов хранения, с возможностью расширения. Само хранение решили производить по технологии, разработанной для исследовательских образцов в Швеции — запаковывать порцию отходов в герметичный медный кожух, затем замуровывать в слот бетоном. После полного заполнения репозитория всё оно густо заливается бентонитом. Навсегда.

ONKALO впечатляет размерами — 42 км тоннелей, уходящих на полкилометра в гранит и способные вместить до 12 000 тонн внушают, хотя и не тянут на феномен инженерии сами по себе. Уникальность сооружения заключается в расположении и конструкции — хранилище рассчитано на сто тысячелетий безопасного существования. Оно переживёт землетрясения, наводнения, ядерные войны и Ледниковый Период (он запланирован где-то через 60 тысяч лет). Разработчики без иронии сделали монумент на множество апокалипсисов вперёд.

Абсолютная герметика, подавление химических процессов внутри репозитория, самодостаточность каждого из слоёв защиты — инженерами была проделана колоссальная работа, которая обошлась бюджету как ещё одна атомная электростанция. Однако техническая часть проекта — далеко не всё. ONKALO это тот редкий случай, когда технарям для успешного достижения цели потребовалась помощь гуманитариев. Дело в том, что, полностью защитив обитель лучевой смерти от сил природы, финны упёрлись в нечто гораздо менее предсказуемое — в самих себя. Нынешнее правительство Финляндии и вообще цивилизация вряд ли протянут сто тысяч лет — а вот Хомо Сапиенс как вид вполне может. Создатели ONKALO встали перед задачей переиграть собственных потомков, не допустив разгерметизации ими “пещеры”. Что делать, если люди будущего полностью или частично утратят знания о содержимом хранилища? Они могут, случайно или намеренно, раскопать его — что означало бы провал проекта по окончательному захоронению.

Для индивида, не знакомого с понятием “окончательного захоронения ядерных отходов”, ONKALO может выглядеть как древняя гробница или грот. Вход в хранилище может быть частично размыт тысячелетиями текущей воды, из перемешанного веками ландшафта могут торчать пластиковые ошмётки бурильных коммуникаций, даже визуально бентонитовая плюха в центре гранитной плиты привлекает внимание. Бентонит — устойчивая к влаге, но в целом довольно податливая глина, и для её раскапывания не требуется технологий серьёзнее тех, что были у рудокопов древности. Кроме того, из-за своих свойств он имеет промышленную ценность — поэтому не слишком осмотрительная цивилизация может принять ONKALO за месторождение. И раздолбать динамитом например. Наконец, обрывочные и неточные сведения об “особенном” месте могут сподвигнуть кого-то его изучить. При этом ни нюх, ни слух, ни свет не помогут опознать опасность заранее — для этого нужен счётчик Гейгера или сложный химический анализ. Всего лишь один маленький конец света с откатом технологического прогресса на жалкие пару веков — и спасительный мусорный бак превращается в жуткую ловушку для наших потомков. Не катит — решили финны и стали интенсивно думать.

Кураторы проекта обратились к имеющимся наработкам на эту тему. Оказалось, что пока в США индейцы бодались с геологами за многострадальную гору, один из участвующих в приготовлениях институтов занялся исследованием вопроса. Планируя своё хранилище на дилетантские 1000-10 000 лет вперёд, специалисты из Sandia National Laboratories всё же задумались, что будет если за это время случится [ДАННЫЕ УДАЛЕНЫ] и репозиторию потребуется самостоятельно убеждать посетителей держаться подальше. Командой инженеров и антропологов было разработано т. н. гештальт-сообщение: система маркеров, которая всей своей сущностью сообщает об опасности, и которая должна остаться распознаваемой очень долго.

Передаваемая информация была поделена на четыре “уровня сложности”.

• I. Рудиментарная информация: “Здесь нечто рукотворное”
• II. Предостерегающая информация: “Здесь нечто рукотворное и опасное”
• III. Базовая информация: отвечает на основные вопросы. Что? Где? Для чего? Почему?
• IV. Подробная информация: детальные данные о содержимом хранилища, включая диаграммы, схемы и карты.

Даже сообщение первого уровня передать не так просто, как может показаться. Авторы исследования выбрали для этого земляные насыпи неестественной формы, например в форме символа радиации. Чтобы они хоть какое-то время не разрушались, их высота должна быть порядка 10 метров. На поверхности и внутри насыпей предполагалось оставить необычные, не встречающиеся в природе материалы — обладающие диэлектрическими или магнитными свойствами. Для привлечения внимания и подтверждения рукотворности.

Леденящие душу примеры:

Далее, возле насыпей предполагается возведение гигантского гранитного монолита, который исполняет желания имеет вогнутую форму. Так внутренняя поверхность защищена от осадков, монолит сложнее использовать в строительстве… а ещё так он “кажется менее почётным, нежели вертикальная стела”. На монолит наносится информация II и III уровня. Текст должен быть расположен достаточно высоко, чтобы его не занесло наслоениями земли и было непросто намеренно стереть. Вокруг главного “материнского” монолита может быть несколько монументов поменьше, одновременно очерчивающих площадь опасной зоны. Одни высокие и узкие, чтобы дольше торчать из песка, другие низкие и мощные, чтобы их было сложно уничтожить. Были предложения сделать в монолитах отверстия, чтобы ветер, проходя через них, издавал свист и таким образом привлекал внимание.

Информацию IV уровня планируется передать посредством нескольких бетонных “киосков” — комнат, погребённых внутри земляных насыпей. По мере их выветривания и вымывания, киоски должны появляться на поверхности — желательно таким образом, чтобы одновременно был виден хотя бы один неразрушенный киоск. Входы в киоск закрыты каменными заглушками, которые надо вынуть. Каменные стены киоска покрыты сообщениями IV порядка. За каждой такой стеной будет ещё две стены с идентичной информацией на случай разрушения внешней. Сведения об этом, а также запрет на намеренное разрушение маркеров, будут указаны среди прочей информации.

Американцы также учли опыт монументов прошлого, которые потомки беспощадно расковыряли. Маркеры планировалось строить из блоков неправильной формы, чтобы усложнить разбор на стройматериалы. Киоски должны быть достаточно массивные, чтобы их не увезли в Британский музей и выглядеть максимально убого, чтобы их не захотели грабить или разбирать на куски.

Звучит надёжно? Ха, это была самая простая часть задачи. Наше ядерное надгробие преодолело пару веков — пока люди не забудут современный английский. Окей, тогда запишем на 7 языках ООН плюс на языке местных индейцев навахо. + ещё пара веков, пока забылся последний из них. Ладно, в блоке текстов оставим пространство для дополнения, а в текст впишем указание переводить предупреждение об опасности на новые языки и дублировать, если языки XXI века утрачены и требуют расшифровки. Таким раком мы проползём тысячелетие или два. А что дальше? 6000-й год н. э… Эпоха письменного общения на наших языках и их производных давно миновала. Монолиты стёрты ветром, повержены неведомой силой и засыпаны песком. Последнего Шампольона, способного расшифровать английский, русский и китайский, самого раскапывают археологи. Из-под песка или снега несмело обнажается вход в доисторический информационный киоск — что люди будущего в нём увидят, кроме загадочных символов?

Этот вопрос породил очередной виток обсуждений: “написать” недостаточно, требуется также невербальный канал передачи информации, вне языков, культур и образов мышления. Эксперты сформулировали набор требований к невербальным сообщениям II и выше уровней: они должны привлекать внимание и вызывать доверие целевой аудитории, чтобы в них не усомнились и не игнорировали. Разные части сообщения-гештальта должны дополнять друг друга и соотноситься с местом, где расположены. Кроме того, сообщения должны быть стандартизованы для всех стран мира и, в идеале, содержать информацию обо всех репозиториях на планете.

Итак, вернёмся к уровням. Первый мы проходим, оставляя само сообщение. Далее, монолит. К текстам на нём следует добавить пиктограммы — так выше шанс передать сообщение, если наш чукча вообще не читатель. Символика должна быть универсальна до примитивизма — стрелки, палки, кружки, анатомия.

Ещё леденящие душу примеры:

Окей, II и даже III уровень мы выбили комиксами на монолите. Что мы делаем в киосках? Какими символами убедительно предостеречь от спектра проблем, вытекающих из раскопа радиоактивного могильника? Читаем в продолжении! (Простите, просто из-за большого количества картинок всё не вместилось в одну статью)