ОКНО В ЕВРОПУ ИЛИ ДВЕРЬ В АЗИЮ?
Назло надменному соседу.
Природой здесь нам суждено
в Европу прорубить окно.
А. С. Пушкин, «Медный Всадник»
В 1703 году русские войска захватили шведские крепости Нотебург, Ниеншанц и Ландскрон и установили полный контроль над рекой Невой, таким образом получив полноценный выход в Балтийское море.
В хрестоматийной версии истории, именно с этого начинается этап правления Петра Первого, в рамках которого он осуществил прогрессивные реформы, превратив азиатское русское царство, Тартарию, в европейскую державу. Итальянские архитекторы построили Санкт-Петербург, русское дворянское сословие сбрило бороды и переоделось в европейские платья. Были проведены глубочайшие реформы армии и флота, церковь была подчинена государству.
Петр не был самым успешным из русских царей в военном смысле. Многие его предтечи и последователи завоевали для империи намного большие территории, и не все его кампании проходили успешно. Но он, без сомнения, был носителем стратегического мышления. И сосредоточил свои усилия на выходе России к основным морям, захватив, кроме дельты Невы, Азов на Черном море и Дербент на Каспийском.
В истории Петр остался как «Великий», создатель Российской империи, и человек, прорубивший «окно в Европу».
Но что если посмотреть на период этого великого государственного деятеля с другой стороны? Ведь его правление — это период восстаний и бунтов. И в самой России далеко не все считали его реформы благом. По большому счету, Петр оставался великой, но противоречивой фигурой вплоть до Сталина. При котором его история была подчищена и подрихтована, впрочем, так же, как и большая часть истории России, и он предстал тем, кого мы знаем сегодня — прогрессивным, пусть и взбалмошным императором-корабельным плотником, который резал бороды боярам. Картавым, как Ленин, и знатным шутником.
Смею утверждать, что реформы Петра — не совсем то, чем они кажутся сегодня. Именно при Петре Великом в России было окончательно внедрено крепостное право в рамках податной реформы 1720-х годов. Основное население было по сути превращено в рабов. По своей цивилизационной модели, Петр — скорее западный колонизатор и поработитель азиатов, чем освободитель славян от азиатского рабства.
Ведь, если отбросить сантименты и пропагандистские наносы, суть того, что сделал Петр, — это не окно в Европу для России, а скорее задняя дверь для Европы в Азию. Петр, кроме всего прочего, достаточно сильно изменил этнический состав российской знати. До этого она состояла в основном из русских и православных тюрок (что, в принципе, почти одно и то же). При нем же и после него в Россию переселялись целые немецкие деревни и мелкие княжества, в армию и флот принимались выходцы из Европы, многим из которых даровались наделы и крестьяне. Старая знать должна была либо принять новые правила игры и «брить бороды», либо прощаться с привилегиями.
В случае же с крестьянством, результатом реформ Петра Великого стало внедрение в Российской империи рабства, как одного из основных госинститутов. Согласитесь, данная картина не очень хорошо вяжется с имиджем прогрессивного реформатора. В Европе в XVIII веке рождались идеи о свободе и общественном договоре, а в России крестьяне были объявлены имуществом. Но если предположить, что Петр и его новая элита видели себя скорее колонизаторами, чем русскими, то все логично. При этом, например, церковная реформа — часть процесса, избавление от одного из основных рисков для полноценной ассимиляции.
В XX веке еще один великий и страшный государственник, Иосиф Сталин, полностью переписал историю России. И в его концепции, Петр — одна из центральных фигур, наряду с Александром Невским и Иваном Грозным и всякими выдумками типа татаро-монгольского ига. Ведь, как это ни парадоксально звучит, СССР по своему дизайну и истокам — тоже западный прогрессивистский проект. Россия со времен Петра сползла обратно в азиатчину, и к началу XX века с помощью Ленина и его банды ей была сделана прогрессивная прививка социализма — глубоко европейской по своей природе идеи. Поэтому выбор Сталиным Петра Великого в качестве точки отсчета — совершенно логичный шаг. История Петра была подчищена и представлена с удобного ракурса. В советской пропаганде тех лет прослеживается и аналогия «Петр – Сталин», так как оба представлялись реформаторами и сторонниками технологического прорыва. При этом Сталин, в принципе, крепостное право в каком-то виде вернул, назвав его ГУЛАГом и колхозами.
Западная историческая наука идею Петра Великого приняла без особой критичности, так как он, как европеизатор России, ее более чем устраивал.
Еще одной интересной исторической аналогией является то, что во многом модель Петра напоминает то, как колонизировали Россию викинги, они же варяги, в IX – X веках. Балтийское побережье и побережье основных рек использовались как база для экспансии. Викинги активно двигали миграцию «своих» в страну Рус, а обогащение происходило в основном за счет работорговли. При этом, тюрки и тогда были основным военно-политическим конкурентом, и военно-политическая элита того времени формировалась по очень схожему сценарию на территории от Балтийского до Черного морей. Аналогия между стратегией Петра и викингов также есть и в вопросе использования морских путей, флота и портов для укрепления власти и экспансии.
В принципе, голоса, осуждающие Петра как врага и чужака, звучали весь XVIII и XIX века в самой России. Традиционалисты, черносотенцы и славянофилы так или иначе ругали Петра. Поэтому в том, что пишу здесь, многое не ново. Существуют даже теории, построенные на различных масонских заговорах вокруг личности Петра. О том, что он не настоящий сын Алексея, о незаконности его царствования и т. п. Я не сторонник этих теорий. Петр вел себя в соответствии с интересами собственной политической системы. И аналогия с викингами во многом объясняется тем, что история имеет тенденцию повторяться. Петр воспользовался гигантским технологическим и пассионарным драйвом, который имела европейская цивилизация того времени. Как серфер взобрался на волну европеизации и увеличил и укрепил свое государство. Так как умел, и воюя при этом с той же европейской Швецией.
Однако это интересно с точки зрения того, откуда пришла и куда идет Россия. Закончился ли цивилизационный проект Петра Великого? Вернулась ли Россия к своим ордынским корням? Путин продолжает ссылаться на Петра Великого в своих речах. Понимает ли он при этом цивилизационный подтекст своих заявлений? Скорее всего, да, хотя, возможно, и не совсем так, как, например, я.
Вышеуказанная модель во многом объясняет цивилизационную трагедию русской государственности. Взаимоотношения элиты и народа больше походили на отношения колонизатор-абориген. В принципе, чужеродная элита — частый феномен. Английская государственность родилась из норманнского захвата острова. Но норманны и англичане — представители разных ветвей одной и той же цивилизационной парадигмы. А в случае с Россией это не совсем так. Пропасть между немецким сержантом Петра и башкиром была намного более значимой, а ассимиляция намного более болезненной.
И поэтому, несмотря на века европеизации, Россия так быстро возвращается к своим азиатским корням каждый раз, когда для этого складываются условия.