ОЧЕНЬ ХОРОШИЙ СОЖИТЕЛЬ

Сергей посчитал, что если он не найдет сожителя в свою прекрасную съемную двухкомнатную квартиру, цена на которую каким-то чудом была как за однушку, до конца месяца, то дела его будут плохи: дебит с кредитом не сойдутся окончательно, и трещина в его отношениях с арендодателем превратится в настоящий разлом, за которым последуют в метафорическом смысле различные межличностные стихийные бедствия… Короче говоря, Сергей просто окажется на улице с полной сумкой вещей. «Сумка! Ха! Чемодан, между прочим, фирмы Samsonite, на колесиках с выдвижной ручкой. Старый, но хорошего качества. За большие деньги был в свое время куплен. Я у родителей, когда мы перестали общаться, из дома только и украл, что двадцать пять тысяч да этот чемодан», — это Сергей меня просит добавить описание чемодана. Описывать себя, напротив, он просит поменьше, поэтому так: Сергею тридцать лет, и он низкий, полный, с маленькими, не будь он моим знакомым, написал бы «свинячими» глазками, вечно одетый во всё черное, которое должно по идее стройнить, но конкретно с ним почему-то этот эффект не производило.

Буйное воображение Сергея поделилось на два экрана, как если вдвоем играть в гонки или шутер на приставке. 

С одной стороны он представлял себя со своим чемоданом в ближайшем круглосуточном КФС, где у него случается нервный срыв, который он пытается купировать огромным заказом на последние деньги. В этой фантазии он чуть ли не вечность сидит и ест крылья, Боксмастеры, Твистеры, картошку, сырные палочки, а за окном ночь, метель и болезненно желтый свет фонарей.

С другой его мозг воспроизводил видео, которое он не так давно смотрел на работе, вместо того чтобы, непосредственно, работать. Там крепкий мужик под шестьдесят приходит вместе со своей супругой на ревизию в квартиру, которую ранее сдал молодому студенту. В квартире бардак. Повсюду вейпы, жижки, банки с энергетиками… И куча голых спящих тел. Встав в стойку английского боксера-джентльмена конца 19 века, дядька начал всех страшно хуячить под ободрительные выкрики жены (“Давай! Так этих выродков! Вот еще один справа!”). Под молотки его кулаков попадали как девочки, так и мальчики. Доигрались. К концу видео квартира была очищена от малолетней нечисти. 

«Повезло ему с арендодателем. Если бы мой так пришел и начал бы меня пиздить… Вот было бы здорово. Я бы в горло ему зубами вцепился и грызть начал. Жена бы его попробовала бы убежать, но я бы ее поймал и тоже как-нибудь бы убил. Может, если бы силы позволили и обстоятельства, утопил бы в туалете, тем более что он течет и слив плохо работает. А потом либо пустился бы в бега, либо покончил бы с собой. По настроению, как говорится! Только вот мой арендодатель не такой. Худой очкастый хрен в клетчатой рубашке. Шипилявит, гад. Придет, начнет бумажками трясти и шипеть, как змея. А я ничего понимать не буду. Голова заболит, и тут же придется уйти, чтобы она болеть перестала. А где еще я двушку сниму за такие деньги, а?!».

Друзей у Сергея не было. По его мнению, друзья в этой жизни еще хуже обузы, чем родители. К мнению этому, правда, он пришел не сразу. Были раньше друзья, но он их отсекал одного за одним. «Да и хер с ними, не пиши про это особо…» — просит меня Сергей. Из кожаной папки (по факту сумка размером чуть больше А4) Сергей достал лист бумаги и черную гелевую ручку. «Кожаная папка! Ха! Это, между прочим, Dr. Koffer за 16 тысяч. Я когда понял, что Димона, с которым мы после школы некоторое время близко общались, на хуй пошлю, попросил у него десять тысяч в долг и эту кожаную папку!» — Сергей всё не успокаивается, считая, что я ставлю акценты не в тех местах.

На листе он принялся писать имена коллег по складу, которых потенциально можно было подселить к себе и тем самым облегчить бремя аренды. "А может даже и не облегчить, а избавиться полностью. Взять с дурака за одну комнату полную стоимость квартиры и таким образом жить бесплатно!" — От этих мыслей Сергей вспотел и капля с его лица упала на лист. Почувствовав потенциальный доход, он выкинул его и достал новый.

Размашисто, как барин, Сергей написал на листе: «Возможные сожители». Затем призадумался, уперевшись хомячьей щекой в ладонь. Как часто бывает, дело оказывается сложнее, стоит только за него взяться. Так-то Сергей вдруг вспомнил, что на складе все его коллеги были сплошными, по его мнению, мудаками, с которыми не то что в одной квартире жить не хочется, а даже и делить одну реальность противно.

В голове раздался абстрактный голос абстрактного деда, тон назидательный: «Путь в тысячу миль начинается с первого шага». Сергей взял эти слова за основу и быстренько начеркал на бумаге: Дима Обрубок. Тут же истерично много-много раз зачеркнул. Давайте представим, что мы интересуемся причиной такого поведения. Сергей отвечает так: «У него двух пальцев на левой руке нет. Бензопилой отрезало, когда на лесоповале работал. И постоянно он этой своей клюкой машет перед лицом и ржёт. Один из тех немножко инвалидов, которые гордятся своей инвалидностью и такие, типа, смотрите, я крутой, у меня нет двух пальцев, а я не стыжусь и улыбаюсь побольше вашего. А сам однажды набухался, разрыдался и начал мне втирать, что он по этим пальцам, оказывается, блядь, скучает. Не, чувствую, после пары дней жития с ним я закончу то, что начала та бензопила, и отрежу ему всё остальное. Или даже, наоборот, свои два пальца отрежу во сне и ему пришью, а утром скажу: вот тебе два твоих, блядь, пальца, теперь мечтай о великом».

Спустя минут пять раздумий Сергей аккуратно, словно всё вокруг — мультфильм про кукол Барби, вывел: Даня Рататуй.

Сергей обращается к нам, хоть мы его и не просили: «Я его так прозвал, потому что он на крысу ту из мультика похож. Готовить не умеет, зато у всех на складе есть стойкое ощущение, что он ворует вещи. При этом ни у кого ни разу за всё время работы ничего не пропало, а все только и говорят, что Данька-то наш воришка-крысеныш. Тупые, конечно, но дыма без огня не бывает. Подселю его к себе, и тут он вдруг с цепи и сорвется. Начнет реально воровать. А может, наоборот, подселится, будет хорошо себя вести, а я запараною, мол, вор он или не вор. Не, с таким сожителем спокойной жизни не будет!»

Даня Рататуй был также множество раз перечеркнут. 

Сергей походил туда-сюда, затем снова сел за бумагу. Спокойно, без лишних эмоций написал: Коля-Коля.

«Это такой серый человек, два года работаем вместе, а я ничего про него сказать не могу, кроме того, что он Коля и что он ищет квартиру. От таких только и жди беды».

Зачеркнул.

И всё. Больше подходящих кандидатов не было. Все остальные мужички-грузчики были домашними ребятами и либо в своих квартирах жили с семьями, либо в одиночку.

Решил использовать рандомайзер на смартфоне. Про себя подумал, что самым желательным вариантом для него является Рататуй. Выпал Рататуй. Что-то в душе Сергея проскрипело, и он решил еще раз запустить рандомайзер. Снова Рататуй. «Нет, если вот так вот два раза выпал Рататуй, то его точно нельзя выбирать. Тут что-то не так».

Так и кликал Сергей рандомайзер, каждый раз находя причину быть недовольным результатом, пока не уснул лицом в изкаляканный лист бумаги. 

На складе вживую все эти лица показались еще менее подходящими для сожительства, чем давеча в воображении. Он уже начал склоняться к варианту ограбления случайного прохожего на улице, когда бригадир привел нового сотрудника. «Мужики, знакомьтесь, это Толя. Он теперь у нас будет работать!»

Здоровенный детина в грязной белой майке-безрукавке с волосами цвета соломы, Толя, ковыряясь пальцем в носу, сообщил всем, что только недавно в городе и пока вот осваивается.

Нутро Сергея завибрировало.

Половину рабочего дня Сергей держался от Толи на средней дистанции. Не так близко, чтобы привлекать внимание и вызывать подозрения, но достаточно, чтобы прыгнуть и выцарапать кому-нибудь лицо до самого мозга, если этот кто-то вдруг подойдет к Толе и такой: «Привет, Толя! Слушай, ты говорил, что только в город приехал и осваиваешься. Что у тебя по жилью? Дело в том, что я сейчас комнату сдаю по нормальной цене, интересует?»

Стоило часам показать 14:00, как все без исключения грузчики побросали всё без исключения, что было у них в руках, и пошли на обед.

Над длинным столом клубились пары от завариваемых дошираков. Сергей сел напротив Толи и произнес: «Привет, Толя! Слушай, ты говорил, что только в город приехал и осваиваешься. Что у тебя по жилью? Дело в том, что я сейчас комнату сдаю по нормальной цене, интересует?»

С набитым ртом Толя согласился и тем же вечером переехал, заплатив за месяц вперед.

Жизнь Сергея, которая до этого момента напоминала высыхающий и умирающий сорняк, теперь стала больше походить на сорняк цветущий. Двадцать пять тысяч из тех тридцати, что составляли аренду, целиком оплачивал Толя, который, разумеется, не был посвящен в тонкости устройства бухгалтерии Сергея. Его вообще мало что интересовало.

Каждый день Толи проходил так: после работы он уплетал половину пачки пельменей под два литра пива, смотря при этом «Ворониных». На выходных то же самое, только четыре литра пива и целая пачка пельменей.

— Ну и жил бы ты и радовался, в чем проблема, Серег?

— А в том, что я не могу так. Когда всё хорошо, меня трясти начинает от паранойи. Через месяц нормального житья с Толей он для меня стал хуже Рататуя, Обрубка и Коли-Коли. Блин, он как три этих в одном. С одной стороны, немного аутист, то примерно то же самое, как без двух пальцев жить, с другой мне начало казаться, что у меня вещи пропадают, хотя ничего не пропадало, с третей, я про него знал еще меньше, чем про Колю-Колю.

— И что ты сделал?

Однажды вечером измученный и одновременно разозленный подозрениями Сергей зашел в комнату к Толе, поставил бутылку водки и две рюмки. Первые четыре выпили молча, а потом на Сергея нашла волна хаоса, и он, стукнув кулаком по столу, рассказал Толе, что тот фактически оплачивает квартиру целиком, потому что дурак, а Сергей почти ничего не платит, поэтому умный.

Сергей ожидал от Толи минимум скандала, максимум жестокой атаки. Даже зажигалку сжал в кулаке. Однако, вопреки ожиданиям, Толя изобразил неподдельное удивление вперемешку с восхищением, словно он маленький ребенок и перед ним кролика из шляпы вытащили.

Весь последующий вечер Толя всё расхваливал находчивость и деловую хватку Сергея, добавляя при этом, что сам бы он до такого не додумался. «Вот что значит в большом городе жить!»

После внутреннего партсобрания партия головного мозга Сергея пришла к окончательному выводу, что Толя дурак. Даже стало его немного жалко.

— Не переживай! Освоишься! Если что, братишка, я тебе даже помогу!

От этих слов Сергея Толя засиял, как щенок, которого подобрали и приютили. Сергей же в этот момент почувствовал себя властелином, у которого появился преданный ученик (на самом деле слуга).

«Пиздец, очень хороший сожитель!», — Подумал Сергей, закрыв дверь за Толей, когда тот пошел в магазин за едой и алкоголем.

Начал биться головой о стену. «Пиздец!» — удар. «Очень!» — удар. «Хороший!» — удар. «Сожитель!» — удар. 

Жизнь потекла, как никогда прежде. Сергей наконец-то понял, что все это время он страдал от одиночества. Но не в том смысле одиночества, что у него не было каких-то обоссаных посиделок с семьей или блядских тусовок с друзьями. Такого рода социализация была не для него, ведь она включала равноправные отношения, а ему равноправие на хуй было не нужно. Оказывается, все это время ему нужен был верный подчиненный. Гуль, на которого можно свалить вообще все, что душе угодно, и который с радостью бросится за своего хозяина, ну, скажем для примера, блядь, в вулкан! Толя казался ему именно таким.

Сергей вещал с высокого стула сидящему на грязном ковре, сжимающему в руках пиалу с пельменями в сметанке Толе:

— Да родители и родственники — это вообще ерунда полная. Я вообще своих на хуй послал и не жалею об этом. Свободнее дышаться стало.

— Блин, Серег, круто ты. А я своих до сих пор побаиваюсь.

— Да смысл, Толь, кого-то бояться. Вот сам посуди, ты сделан из говна и палок (мяса и костей), и твои родители тоже, так и чего бояться. Вот если бы ты был сделан из говна и палок, а твои родители из лития, тогда другой базар, а так мы все сделаны из говна и палок.

— Ну даешь, Серег! Ну даешь! Слушай, а друзья? Как без друзей жить?

— Толь, мне тут надо кое-чего сделать важное в компе. Сходи пока в магаз. Зацепи там побухать и шашлычка готового в герметичной упаковке. Знаешь, такие есть, типа с гриля уже, но охлажденные?

— Да-да, сейчас схожу, Серег, конечно. 

Дверь захлопнулась. «Пиздец, очень хороший сожитель», — в очередной раз подумал Сергей.

Шашлык за чужой счет намного вкуснее. Сергей поглощал кусок за куском и запивал холодным темным пивом.

— Друзей, Толь, нет! Люди друг для друга — это механизмы для достижения целей, и всё. Если тебе кто-то говорит, что любит тебя и какой ты хороший, не обольщайся. Это просто значит, что у него или у нее просто цель такая — любить кого-то. Ну, а ты просто в орбиту эту попал. Но я лично считаю, что любить кого-то — это хуевая цель.

Сергей взял в одну руку кожанную папку, а в другую нихуя не взял и продолжил: — Между вот этим и вот этим я выбираю вот это, — Сергей приподнял руку с папкой. 

Толя был ошеломлен. Шатаясь от полученных знаний, он доплелся до кровати и рухнул. На утро он не встал, просто лежал и трясся в холодном поту.

Сергей гордился тем, что его мысли имели на Толю такое влияние. Чувствовал себя всесильным властелином тьмы или чем-то подобным.

«Пиздец, конечно, очень хороший сожитель! Только нельзя, чтобы он залеживался, а то погонят со склада и не сможет хату оплачивать».

Спустя три дня, когда Сергей уже хотел применить физическое насилие, дабы заставить Толю поднять жопу с кровати, тот сделал это сам.

Прозревший, не старый Толя, а какой-то новый, предстал перед Сергеем с пачкой непонятных документов. 

— Ты как из пещеры вышел, бля. Чего это у тебя?

— Я всё понял, Серег! Вдруг всё окончательно понял! — Говорил он с таким безумным напором, что штукатурка сыпалась.

— Давай, короче, иди за пивом, водкой и шашлыком, заебал! А еще завтра к бригадиру нормально подойди и скажи хуйню какую-нибудь, типа тебя баба детства бросила и ты запил, только не говори, что лежал и думал, а то уволит.

— Забудь про этот склад, Серега! Мы сами склад скоро построим. Будешь в нем начальником, а я буду бригадиром. А потом еще один и еще один… — Толя начал махать руками.

Смекнувший возможную выгоду, но до конца ее не осознавший, Сергей усадил Толю на ковер и потребовал объяснений.

Во всех возможных подробностях, с именами, фамилиями, датами и ситуациями Толя пересказал историю конфликта со своей семьей из-за бабушкиной квартиры, которую та оставила Толе по наследству. «И вот документы все у меня есть, а батя с матерью меня на хуй шлют, говорят, что они там будут жить и точка! А я был слишком слабый, боялся их обидеть, вот и сдристнул подальше. У меня даже кореш юрист в Ярике есть. Он мне тогда еще предлагал вздрючить их. Но сейчас я всё понял! Теперь-то, Серег, мы и их, и весь мир выебем!»

От картины, где он ебет мир, Сергей возбудился. 

Списались с юристом, тот сказал, что быстренько всё сделаем, нужен только аванс и «Толь, ток когда в суд придем, ты нормально приоденься, а не как бомж». Прикинули прибыль от продажи хаты. Три миллиона.

— Сможем как-нибудь крутануться с тремя миллионами?

— Сможем, Толя. Но тут голова нужна.

— Хорошо, что ты есть!

— Да, блядь, однозначно хорошо, что есть я.

Сергей взял выходной и посвятил его приведению Толи в порядок, чтобы тот выглядел как столичный хищник, которому лучше сразу отдать квартиру и не выебываться.

Потратил на это дело почти все отложенные за счет переплат Толи средства. Костюмчик, парикмахерская, парфюм и так далее. Ну и плюс юристу тому надо было забашлять пятьдесят тысяч (копейки по сравнению с тремя лямами). Билеты на поезд Толя купил себе сам на последние…

«Чего-то не хватает», — произнес Сергей, оглядывая импозантного Толю, который в одной руке держал документы на квартиру, а во второй нелепый рваный пакет со своим барахлом. Вот оно! Выдал ему папку для документов (кожаная папка Dr.Koffer) и сумку для вещей (чемодан Samsonite). «Вот, теперь красавчик. Быстро ты теперь их раком поставишь! Ну всё, давай, как приедешь, отпишись!»

Попрощались… Попрощались и больше никогда не виделись. Некоторое время Толя куцо отвечал на звонки и сообщения Сергея, а потом и вовсе пропал.

Оказавшись в том же положении, что и до Толи, только хуже, без папки, без сумки, без денег и без квартиры, Сергей сидел в КФС и про себя произносил только два слова, словно стреляя ими из пулемета: «Сука-блядь, сука-блядь, сука-блядь…»

Не имея средств на покупку еды, Сергей стал визуализировать свой бесконечно гигантский заказ: «Боксмастеры», «Твистеры», «Стрипсы», картошка, нагетсы…

Визуализировал, как он всё это жрет и приговаривает: «Очень хороший, блядь, сожитель! Очень хороший…»