«О, закрой свои бледные ноги»

19 апреля 1883 года, в Париже, в доме художника-импрессиониста Эдуарда Мане, прямо на столе в гостиной, оперировали его хозяина. Под хлороформенным наркозом. Хирурги были в сюртуках и белых фартуках. Выполнялась операция ампутации левой ноги по поводу её гангрены. Закончив операцию, уважаемые эскулапы удалились, позабыв ампутированную конечность в камине. Обнаружили её не сразу, а только когда сын художника собрался растапливать камин. Нормальное такое начало дня: отодвигаешь каминный экран, а там - батюшкина нога...

Страдающий сильными болями в левой ноге художник обнаружил изменение её цвета ещё 24-го марта 1883 года. Токсины из омертвевших тканей в течение трёх недель отравляли организм художника. На протяжении этого времени доктора наблюдали пациента, воздерживаясь от операции. И только 18-го апреля было принято решение о необходимости ампутации.

Кратковременное улучшение после операции сменилось горячкой, вызванной присоединением раневой инфекции. Оно и понятно: о соблюдении правил асептики и антисептики в гостиной дома художника не могло быть и речи. В защиту докторов скажу, что в то время так оперировали всех зажиточных буржуа.

Рискну предположить, что художник обладал недюжинным здоровьем, так как прожил после операции ещё 11 дней.

Стоит отметить, что гангрена чаще всего является осложнением какого-либо основного заболевания. Их довольно много. Чаще всего это сахарный диабет второго типа (что предположительно было у Мане). В настоящее время для всех этих заболеваний разработана адекватная терапия. И гангрена, как их осложнение, встречается реже, в основном при отсутствии лечения.

Однако мне приходит на память довольно молодая ещё женщина, увиденная в приёмном покое на экстренных дежурствах, которые я посещала, повинуясь просыпающемуся призванию, на пятом курсе института. По её ноге, которая была чёрного цвета, ползали опарыши. А это, на секундочку, XXI век, хоть и самое начало.

Сейчас мне кто-нибудь обязательно скажет, что это давнишний способ очищать раны, и проч. и проч. А в Израиле их ещё и специально для этих целей разводят. Но очищать там было уже нечего. Кстати, от ампутации дама отказалась. Дальнейшая судьба её мне неизвестна, так как на утро я ушла грызть гранит науки эпидемиологии.

Так что, дорогие мои, хорошо, конечно, что мы не в девятнадцатом веке живём, но ответственности за своё здоровье никто не отменял.