О трех сложных аспектах в работе с пограничным опытом.

I. Клиент «приносит» на терапию ситуации конфликтов с кем-то из близких, в которых Другой фигурирует как агрессивный или отстраняющийся, а сам клиент как ущемленный или обиженный. 

(Важно подчеркнуть, что мы не говорим сейчас о ситуациях насилия, а скорее о том, что другой либо не предоставил, либо не в той форме предоставил какое-то удовлетворение). 

В сессии клиент описывает ситуацию довольно полярно, словно бы требуя от терапевта подтверждения, что с ним действительно обошлись несправедливо. 

Терапевт оказывается перед дилеммой, как работать с такими ситуациями. Если он усомнится в тотально «плохом» качестве Другого, будет конфронтировать с полярным восприятием клиента, есть большая вероятность, что клиент почувствует, что и терапевт у него теперь «плохой», он заодно с его обидчиком. 

Если же терапевт соглашается с тем, что с клиентом и правда обращаются плохо, он живет с «плохим» человеком, тогда в терапии возникает тупик. Ведь мы не занимаемся партнерами наших клиентов, мы ограничены работой в кабинете. В этом случае терапевт может начать направлять свои усилия на то, чтобы клиент ушел от обидчика, оставил такого неприятного человека, но эти усилия, как правило, остаются тщетными. Потому что нет возможности исследовать проекции клиента, которые он направляет на партнера и чем эти проекции важны.

Как я понимаю природу таких конфликтов, исходя из феноменов, актуальных для пограничного опыта:

Пограничный опыт соотносится с наличием у человека одновременно двух страхов: страха поглощения и страха покинутости. У человека нет или очень мало опыта отношений, в которых он может иметь свое личное желание и при этом оставаться с другим. Если проявляется его инаковость, индивидуальность, то есть появляется какое-то желание, его могут отвергнуть или атаковать, чтобы он отказался от этого желания. И если он принесет эту жертву, станет пассивным, послушным, удобным, тогда его примут и с ним продолжать быть.

Такой опыт приводит к формированию довольно хрупкой идентичности, которую М. Спаньолло-Лобб называется «хрупкий набросок Я». Человек все время насторожен и стоит на страже этой своей хрупкой идентичности. Особенно в моменты, когда проявляется какое-то его желание (какой-то аспект его индивидуальности), потому что именно в такие моменты он ждет, что его оставят.

И иногда эти опасения действительно подтверждаются. Потому что в желании отстоять свою идентичность человек не замечает, как нападает на другого, если ему только показалось, что тот не поддержал какое-то его желание. Важно подчеркнуть, что я не говорю сейчас о ситуациях, где к клиенту обращено какое-то агрессивное действие или слова. Это может происходить в ситуациях, когда Другой не смог откликнуться на желание клиента, например, потому что был занят. В этот момент он будет восприниматься как агрессивный или отвергающий. И эти проекции и нападки иногда действительно могут приводить к тому, что Другой уходит, ему не нравится такое отношение. И человек получает подтверждение, что его опять оставили, а он всего лишь высказал свое желание.

Клиент в такие моменты не может воспринимать ситуацию целостно. Себя он воспринимает часто как жертву невнимательного отношения, он всего лишь чего-то хотел (не замечается своя агрессивность), а Другой воспринимается как агрессор (уходят в фон другие ситуации, когда Другой делал что-то хорошее и игнорируется индивидуальность другого, то есть что он не поддерживает желание человека в силу каких-то своих причин)

Терапевт может замечать, что отношения клиента с Другим в такие моменты описываются клиентом как полярные, и бывают какие-то знакомые роли, которые привычно распределяются между двумя участниками. Э.Гринберг говорит о таких феноменах как о фиксированных межличностных гештальтах.

Стратегии работы:

1. Терапевт интересуется у клиента или стараемся заметить, какое желание клиента стоит за его недовольством партнером (какой аспект своей идентичности ему важно было защитить).
2. Терапевт приглашает клиента к описанию межличностного гештальта, который актуализируется в ситуации рассматриваемого конфликта. Какие полярности размещены в нем и его партнере. 
3. Терапевт предлагает клиенту исследование фона. Помогает обратить внимание на те аспекты и проявления его и его партнера, которые остались не проявленными в его изначальном рассказе (например, агрессивность клиента и субъектность его партнера).

II. Конфликтная ситуация происходит в кабинете между клиентом и терапевтом и не удовлетворяющим или агрессивным становится в глазах клиента терапевт. 

Опять сейчас делаем важное уточнение: здесь речь не идет о том, что терапевт потерял терапевтическую позицию, был агрессивен к клиенту и тому подобное. Скорее речь о моментах, когда терапевт проявил свою отдельность, инаковость: установил границу, не сразу смог понять клиента, не смог сделать что-то, чтобы клиент почувствовал удовлетворение. 

Терапевт, ощущая себя в контрпереносе не удовлетворяющим, может испытывать сложность находиться в такой роли. Тогда он может предпринимать что-то, чтобы вернуть себе «хорошее» ощущение. 

Например:

• защищается от проекции клиента иногда поспешно возвращая ее, либо споря с клиентом
• старается минимизировать субъектность своего присутствия, «убрать» границу, предоставить еще большую «заботу»
• впадает в самоуничижение, теряет надежду на то, что терапия может помочь, чувствует тотальное бессилие
• Теряет наблюдательную позицию, из которой он мог бы исследовать тот межличностый гештальт, который разыгрывается между ним и клиентом.

Стратегии работы:

1. Терапевт замечает свою злость, раздражение, вызванные проекциями клиента, внимателен к своим реакциям защиты от проекции клиента. Старается скорее исследовать эту проекцию, просит клиента рассказать побольше о проекции и о том, какое именно поведение побудило клиента воспринимать его именно так. Старается заметить, что в его словах и поведении могло побудить клиента эту проекцию создать.
2. Терапевт дифференцирует свое представление о себе и проекцию клиента (если клиент чувствует его плохим, это не значит что и терапевт должен сам чувствовать себя плохим). 
3. Если клиент очень сильно аффективно заряжен, терапевт помогает клиенту выразить чувства, старается понять какое желание клиента актуализировалось и вызвало у него необходимость защищаться.
4. Терапевт старается выйти в мета-позицию и если это возможно пригласить клиента вместе исследовать, какой межличностый гештальт между ними сейчас разворачивается.
5. Терапевт старается поддержать расширение поля восприятия клиента. Подтверждая и откликаясь на актуальные чувства и восприятие клиента, терапевт также обращает его внимание на те аспекты ситуации настоящего или прошлого, когда клиент воспринимал и терапевта и терапевтическую ситуацию по другому.

III. Нарушения сеттинга клиентом (такие как пропуски встреч, отмены, отсутствие оплаты, резкий переход на другую периодичность встреч…)

Пограничный опыт соотносится с переходной стадией по Д. Винникотту (около 2-х лет), она характеризуется переходом от конкретного к символическому, от действия к слову. До этого ребенок может чувствовать присутствие и связь с матерью, когда он ее видит, когда она держит его на руках, то есть телесно. На переходном этапе ребенок учится выдерживать отдаление матери, когда она поддерживает связь с ним с помощью слов. Этот период позволяет ему научиться выдерживать ее отдельность, при этом сохраняя связь.

Так как это ранний период, в котором у самого ребенка нет возможности использовать слова для того, чтобы сообщать о своих переживаниях, ребенок сообщает о своих желаниях или фрустрациях через действия. Таким образом многие незавершенные ситуации не могут быть рассказаны клиентом, а разыгрываются, воспроизводятся в отношениях между ним и терапевтом в кабинете. Только так клиент может «рассказать» о каких-то важных аспектах своего опыта, в надежде что терапевт сможет увидеть его, понять и помочь найти какие-то слова для того, чтобы этот опыт мог быть ассимилирован. 

Одной из частых форм такого «говорения» являются нарушения сеттинга. Именно поэтому напоминания клиенту о договоренностях, объяснения, почему нужно сеттинг сохранять, может на сознательном уровне вызывать полное согласие клиента и даже раскаяние в нарушении. Но нарушение может продолжаться или даже усиливаться, пока не будет обнаружен какой-то символический смысл этого действия.

Такие ситуации могут вызывать злость терапевта, и иногда она проявляется в виде мести, например, ответного нарушении сеттинга со стороны терапевта. 

Иногда терапевт может игнорировать, что нарушение происходит, идти на уступки без обсуждения этого с клиентом, то есть словно бы не замечать интенции клиента. Тогда клиент может усилить действие, чтобы наконец оно могло достичь терапевта. 

Терапевт может пытаться спрашивать клиента о том, что значит его опоздание или неоплата сессии. Но может услышать, что это просто жизненные обстоятельства, забывчивость или ответы «я не знаю», «ничего не значит». В этот момент терапевт сталкивается со сложностью клиента воспринимать какие-то события не только на конкретном, но и на символическом уровне. 

Стратегии работы:

1. Терапевт обращает внимание на свою реакцию на нарушение сеттинга. Что он чувствует, как вовлекается в эту ситуацию нарушения. Если замечает сильные чувства, старается не действовать их них импульсивно, а дать себе время осмыслить происходящее.
2. Терапевт задается вопросом: в какой момент терапии стало происходить нарушение, перед или после какого события оно стало происходить, либо какая тема звучала или не вербально «жила» в терапии в то время.
3. Терапевт старается уловить какой межличностный гештальт актуализируется между ним и клиентом в ситуации нарушения. Какой метафорой он мог бы описать их отношения, какие ролевые позиции в этот момент каждый из них занимает.
4. Терапевт предлагает клиенту исследовать происходящее на символическом уровне, предполагая что нарушение клиента может что-то означать, опираясь на свой контрперенос и описание межличностного гештальта, частью которого он себя ощутил. Все это предлагается клиенту в виде гипотезы, с интересом к тому какой эмоциональный отклик, развитие мысли или возражение это вызовет у клиента.
5. Терапевт восстанавливает границы, но внимателен к тому, чтобы это было сделано с его стороны не как наказание или месть клиенту. А как проявление заботы о терапевтическом пространстве. Помня о том, что клиент пришел не к другу или к родителю, а к терапевту. Ответственность терапевта со своей стороны заботиться о безопасности терапевтического пространства, а это невозможно без сеттинга.