О российских выборах
@politscienceПоследний пост с казалось бы очевидным тезисом вызвал множество откликов. В том числе было несколько вопросов о том, насколько мои мысли научно обоснованны. Приходится констатировать, что политологи мало знают о современных исследованиях. Итак, очень кратко и по порядку:
1. Есть множество исследований того, как конкурентность выборов влияет на явку. Мета-анализ (1, 2) и исследования, основанные на панельных данных (3, 4), показывают, что прямая зависимость до определённого уровня явки имеет место. Да, есть некоторые исключения (5), но, в целом, в развивающихся странах обнаруживается даже более значимая связь (6). Безусловно, на явку влияет и множество других факторов, но уровень конкуренции в числе наиболее важных.
2. С российскими выборами точно что-то не так. Продемонстрировать и доказать это помогает математика и теория вероятности. Все мы знаем про нормальное распределение (Гаусса). Так как разброс явки по УИК является случайной величиной, то если мы по оси y выложим явку, а по оси x количество участков, они должны распределиться нормально. Но в случае отечественных выборов этого не происходит - всегда есть большой "хвост" в сторону увеличения явки. Это статистическая аномалия, которая возможна при искусственном "накручивании" или "рисовании" данных о явке. Если мы пойдем дальше и сделаем двухмерные гистограммы, где по одной из осей откладываются процентные доли явки, а по другой - процент, полученный одним из кандидатов, то увидим ещё одну аномалию: при росте явки растет количество голосов за одного кандидата или партию. Думаю, фамилию кандидата и название партии вам называть не нужно. Есть и другие статистические аномалии (например, чересчур большое количество результатов по УИК, оканчивающихся на 0 или 5). Всё это говорит о том, что скорее всего результаты и по явке, и по конкретным кандидатам "рисуются". Очень подробно эту проблему рассматривает математик С. Шпилькин с соавторами (7, 8)
3. В политической науке сложился консенсус относительно того, что российский политический режим носит явные признаки электорального авторитаризма (9, 10, 11), где выборы являются важным легитимирующим инструментом. Для таких режимов контроль избирательного процесса и отдельных процедур - ключевой вопрос устойчивости. В соответствующих работах концептуализировано и правило о прозрачности процедур и предсказуемости результатов в зависимости от типа режима.
Например, в 2007-2011 годах (5-й созыв ГД) было принято 44 закона, изменяющих партийное или электоральное законодательство. Большинство из них ограничивали политическую конкуренцию. Вообще, подобная тенденция описывается теорией "картельных партий" (12), но в российском контексте всё банальнее: партии голосовали так, как им командовали из Администрации Президента. При этом им и самим такое голосование было выгодно. В результате парламентские партии, которые ни в одной системе координат не являются реально оппозиционными, получили государственное финансирование, доступ к СМИ, преференции при регистрации и номинированию кандидатов, а в России, в целом, сложилась система ограниченной конкуренции и управляемого избирательного процесса.
(1) Stockemer, D. (2016) What affects voter turnout? A review article/meta-analysis of aggregate research. Government and Opposition. doi: 10.1017/gov.2016.30
(2) Cancela, J., Geys, B. (2016) Explaining voter turnout: A meta-analysis of national and subnational elections. Electoral Studies, Volume 42, 264-275. doi: 10.1016/j.electstud.2016.03.005
(3) Grofman, B., Collet, C., Griffin, R. (1998) Analyzing the turnout-competition link with aggregate cross-sectional data. Public Choice 95, 233–246. doi: 10.1023/A:1004998403249
(4) Henderson, A., McEwen, N. (2010) A comparative analysis of voter turnout in regional elections. Electoral Studies, Volume 29, Issue 3, 405-416. doi: 10.1016/j.electstud.2010.03.012
(5) Gombin, Joel, Electoral Competition and Turnout Level: A Comparative Study in France and the United States (September 1, 2009). APSA 2009 Toronto Meeting Paper. Available at SSRN: https://ssrn.com/abstract=1451300
(6) Stockemer, D. (2015). Turnout in developed and developing countries: Are the two turnout functions different or the same? Political Science, 67(1), 3–20. doi: 10.1177/0032318715585033
(7) Kobak, D., Shpilkin, S. and Pshenichnikov, M. S. (2016) Integer percentages as electoral falsification fingerprints. Annals of Applied Statistics, 10(1), 54– 73. doi: 10.1214/16-AOAS904
(8) Kobak, D., Shpilkin, S. and Pshenichnikov, M. S. (2016) Statistical fingerprints of electoral fraud? Significance, 13(4), 20– 23. doi: 10.1111/j.1740-9713.2016.00936.x
(9) Golosov, G. (2011). The Regional Roots of Electoral Authoritarianism in Russia. Europe-Asia Studies, 63(4), 623-639.
(10) Gill, G. (2016). Russia and the Vulnerability of Electoral Authoritarianism? Slavic Review, 75(2), 354-373. doi:10.5612/slavicreview.75.2.354
(11) Ross, C. (2018) Regional elections in Russia: instruments of authoritarian legitimacy or instability?. Palgrave Commun 4, 75. doi: 10.1057/s41599-018-0137-1
(12) Katz, R., Mair, P. (1995) Changing Models of Party Organization and Party Democracy: the emergence of the cartel party. Party Politics, Vol. 1, No. 1, p 5-31