О пытках, предательстве и моральном выборе

Среди осколков анархистского движения Беларуси достаточно долгое время продолжается полемика о сотрудничестве со следствием теми, кто подвергся пыткам. Роман Протасевич, очевидно, избитый и, предположительно, получивший угрозы причинения вреда своей девушке, вновь актуализирует этот вопрос и отношение к нему. Крайне важно рассмотреть ключевые аспекты, попытки оправдания и методы подготовки к физическим пыткам.

Определение проблематики

Прежде всего, необходимо разделить два понятия: физические пытки и психологические. Грань между ними крайне тонкая, но все же ее необходимо провести. Под физическими пытками в рамках данного материала будем понимать причинение физического вреда и боли подследственному, а также нарушения основных функций жизнедеятельности организма, такие как удушение, утопление, депривация сна. Именно это будет рассматриваться дальше под словом “пытки”, все остальное будет относиться к психологическому воздействию и в этой статье рассматриваться не будет, т.к. в той или иной мере психологическому давлению подвергается каждый задержанный активист в Беларуси.

Из дилеммы заключенного известно, что наиболее выгодной стратегией поведения условных преступников из организованных групп на допросе является отказ от сотрудничества со следствием. Но часто на практике этот принцип нарушается: активисты дают показания на себя и/или на своих товарищей.

В целом, если говорить о даче показания на себя – это личное дело каждого, т.к. каждый активист несет за себя ответственность в первую очередь сам. Но тут важно понимать две вещи. Первая — это то, что в процессе ваших показаний, могут всплыть подробности дела, которые были не известны дознавателям. Например, способ или орудие совершения преступления. Получив эту информацию, дознаватель может пойти к вашим подельникам и использовать ее для создания видимости вашего полного сотрудничества и что следствию известны уже все обстоятельства дела. Вторая — это перспектива шантажа дознавателями. Используя показания по вашему участию индивидуальному, вас начнут шантажировать максимальным наказанием по вашей статье, если вы не дадите показаний еще и на товарищей. Поэтому общая рекомендация остается той же, что и всегда — отказываться от сотрудничества и показаний. Если очень хочется взять на себя ответственность и гордо заявить о содеянном — это можно сделать уже на суде.

Совершенно другая ситуация, когда задержанный дает показания на своих товарищей. Такое поведение товарищи должны всячески осуждать и не допускать его. Но на практике оно встречается часто и тут важно понимать, что реакция со стороны движения к таким активистам должна быть соразмерна проступку. Ведь соразмерность — неотъемлемое качество правосудия. Очевидно, что активист под многочасовыми пытками просто подтвердивший свое знакомство и участие в движении человека, находящегося и так в розыске и уже покинувшего страну, сделал не то же самое, что активист, отправивший своими показаниями нескольких товарищей на пару лет в тюрьму из-за угрозы отчисления из университета.

Моральный выбор

Соответственно, из выше описанного можно сделать два вывода. Первый вывод: любые показания на товарищей, вне зависимости от условий, в которых они были даны и вне зависимости от последствий – должны осуждаться, порицаться и все анархисты должны стремиться их не давать. Это аксиома, на которой базируется безопасность всех активистов. Перевод признания под пытками в какую-то особенную категорию создает возможность в будущем товарищам находить себе оправдания и рационализировать мысли о даче показаний.

А вот последствия для активиста со стороны движения за такие показания должны базироваться на принципе соразмерности, который учитывает в каких условиях были даны показания, насколько исчерпывающими они были, кто и насколько сильно из-за этих показаний пострадал. Это позволяет не превращать движение в нечаевщину, где за малейший проступок или даже предположение о даче показаний, сомнительного товарища могут убить в лесу. С другой стороны, не создается какой-то формат “приемлемой дачи показаний”. Например, даже если человек дал показания под жестокими пытками, этот факт все равно должен осуждаться, но по итогу с товарища, что сотрудничал со следствием, может быть достаточно просто публичного признания вины и извинений перед теми, кто пострадал из-за его показаний или другого сотрудничества. Решаться это должно в том числе с учетом мнения тех, на кого были даны показания.

Конечно, все мы люди, все мы имеем какой-то запас прочности и болевой порог. Но с большей вероятностью пытки выдержит человек, который настроен не сдавать своих товарищей любой ценой, морально к этому готовится и интересуется, как выдержать пытки, чем человек, который знает, что может под пытками без проблем сломаться и сдать товарищей — ведь ему все простят, его же пытали. Культивировать у активистов готовность к репрессиям, к лишениям, пожертвовать собой ради товарищей — это прямой залог их стойкости даже под пытками.

Можно возразить, что анархистское движение — это не секта религиозных мучеников, и никто не обязан оставаться инвалидом до конца жизни из-за показаний о перекрытии трассы. Но, к сожалению, обязан. Потому что ваш товарищ в соседней комнате, которого пытают точно так же, готов стать инвалидом за вашу свободу и в этот самый момент терпит пытки. А даже если его в этот момент не пытают, соглашаясь дать показания, вы признаете, что ваше здоровье, стоит больше, чем здоровье товарища, который из-за ваших показаний или распароленного ноутбука проведет несколько лет в тюрьме. Такой эгоистичный подход, культивируемый среди товарищей, и предположение, что каждый под пытками сдаст друг друга — “его же пытали” — ставит под сомнение доверие в коллективе и вообще смысл долгосрочного активизма. Зачем годами что-то делать вместе, если в конце концов товарищи меня сдадут?

А что, если есть риск быть запытанным до смерти? Никто не хочет умирать за видеоблог на Youtube. Да, только такую порочную логику можно экстраполировать очень далеко. Никто не хочет иметь сломанные конечности за перекрытие, никто не хочет проводить два года в тюрьме за листовки. Пока вы делаете что-то один — вы сами решаете сколько страданий вы готовы выдержать и за что. Но когда от информации, которую вы предоставите, постарадают другие люди, вы умираете не за видео и не за листовки. Вы умираете за то, чтобы другие не умирали или страдали вместо вас.

Именно поэтому надо всем активистам, только вступающим в движение, объяснять, что поклеенные сегодня листовки через пару лет могут быть уголовным делом, за которое будут пытать несколько человек. Лучше пускай люди, неготовые на такое, уйдут из движения, никого и ничего не зная и вообще не попав под прицел органов. Это не стыдно — это здравый и честный подход к себе и к движению. Это лучше, чем если эти люди будут думать, что занимаются просто листовками, а их за это будут всю ночь душить в подвале ГУБОПа. К слову, информационная гигиена и культура безопасности: когда активист знает только ту информацию, которая его касается, — вещи необходимые, но панацеей, к сожалению, давно не являются. Последние несколько лет репрессивные органы в Беларуси, к примеру, не интересует фактическая сторона каких-то “преступлений”. Им необходимо, чтобы против определенных людей были даны определенные показания. Имели ли место в реальности данные показания и правду ли вообще скажет подследственный мусоров не интересует уже очень давно.

Отдельно стоит отметить договорную дачу признательных показаний, когда группа изначально договаривается давать признательные показания в случае задержания, чтобы избежать насилия или осветить свою деятельность. Таким договором назвали уже “случай Дубовского”. Только случай Дубовского под него не попадает по той причине, что Дубовский оговаривает всех членов группы и себя, в то время, как Игорь Олиневич дает показания только на себя, а Сергей Романов и Дмитрий Резанович вообще отказываются от каких-либо показаний. По всем признакам Дмитрий Дубовский пошел на сделку со следствием и дал показания на товарищей. Единственная причина так не считать — это слова самого Дубовского. Но почему это не может быть попыткой обелить себя? В любом случае, даже если группа договаривается давать показания, вы имеете право говорить ТОЛЬКО о себе. Ваши товарищи в любой момент могут передумать и решить не давать никаких показаний — и это их право. В таком случае, вы дадите просто на них показания, а не коллективно возьмете ответственность за содеянное. Кроме того, они могли быть согласны давать показания в случае, например, статьи о хулиганстве, но не в случае статьи о терроризме. А вы этого на допросах уже не узнаете. Поведение Дубовского не должно тут встречать никакого понимания и оправдания, т.к. оправдания тут банально нет. Если Дмитрий хотел использовать следственные эксперименты как трибуну и пропаганду своих идей, то у него это вышло, мягко говоря, очень плохо. На видео можно наблюдать сломленного и напуганного человека, дающего очень подробные показания на своих более стойких товарищей. Сомнительная пропаганда анархистских идей, не говоря уже о том, что СМИ извратят картинку и покажут то, что посчитают нужным. Поэтому, если даже ваша группа по каким-то причинам решает давать показания в случае задержания, то вы имеете право говорить только о себе и своей роли и лучше всего — уже в суде.

Подготовка к пыткам

Определившись, что показания даже под пытками это то, чего нужно избегать всеми силами и признавая факт, что некоторые активисты под пытками ломаются, разумно будет выработать набор мер и мероприятий по противодействию пыткам или, если быть точнее, по тому, как их выдержать.

Выше говорилось об информационной гигиене и культуре безопасности. Как минимум, подход “каждый знает только то, что ему необходимо знать в рамках его задач” может обезопасить от дачи показаний в некоторых случаях, когда ищут конкретного исполнителя/участника. Но надо понимать, что под пытками, и это частое явление, товарищи, которые не знали никакой информации, вынуждены были придумывать хоть какие-то ответы, чтобы прекратить истязания. В этом, к слову, кроется фундаментальная проблема “неконвенциональных методов дознания” – подследственный скажет то, что хочет услышать дознаватель, а не правду.

Важный фактор в подготовке к пыткам — личный настрой. Необходимо представлять себе ситуации, в которых вас пытают, способы и орудия. Как пытают ваших близких. Если есть какие-то виды физического воздействия, которые для вас невыносимы, то будьте уверены, к вам их почти наверняка применят. То есть примите пытки, как данность. Да, это неприятно, унизительно, жестоко и тяжело. Но они есть, пока этот факт изменить невозможно. Остается просто это принять.

Выяснив ваши слабые точки, их можно проработать. Анализ репрессивной тактики 2010 года и, скажем, 2014 года показал, что к репрессиям в принципе, как и к любой другой стресс ситуации, можно подготовиться. Уменьшив ее новизну. Сталкивавшиеся с физических и психологическим давлением в рамках административных дел были более подготовлены к такому давлению уже в рамках уголовных дел. Практика подготовки американских военнослужащих к плену и пыткам показала, что даже будучи очень упрощенными, эти тренировки сильно увеличивают готовность солдат выдержать насилие. Такие стресс-подготовку можно проводить для желающих и в рамках движения. 

Также, несмотря на то, что вы и ваши товарищи готовитесь выдержать пытки, никто никогда до конца не знает, что именно нас ждет в “кабинете без окон”, поэтому до выяснения точной информации, выдержал ли ваш товарищ пытки, имеет место принять ряд мер безопасности из расчета, что он пытки не выдержал. Сменить адреса, пароли, явки. Кому-то, возможно, придется временно уехать из страны. Как правило, эти меры не бывают лишними, даже если ваш соратник все выдержал и не выдал информацию, периодическая смена важных ключей к данным — здоровая практика в активистской безопасности.

Каким бы бесчеловечным, жестоким и стрессовым событием не были пытки, даже для них есть набор тактических решений и специализированной литературы. К сожалению, пытки в условиях военных конфликтов по своей жестокости уходят далеко за пределы того, что делают белорусские мусора и в военных руководствах есть чему поучиться. Например, в этой статье описаны некоторые методики, которые помогут выдержать определенное давление, если дознаватели не планируют в итоге убить задержанного.

Напоследок

Ну и в конце концов хорошей профилактикой дачи показаний под пытками будет распространение примеров товарищей, которые проявили себя достойно под пытками и выдержали это сложнейшее испытание для революционера. Такие анархисты, как Александр Францкевич, Акихиро Ханада-Гаевский и Андрей Чепюк выдержали пытки в белорусских тюрьмах и остались верны своим убеждениям, не дав абсолютно никаких показаний. Такой пример принесет общему делу гораздо больше пользы, чем попытки оправдать тех товарищей, кто не смог выдержать такого испытания.