О нейротоксичности МДМА

Началось все со статьи "Severe dopaminergic neurotoxicity in primates after a common recreational dose regimen of MDMA" (сильный нейротоксичный эффект на дофаминергические нейроны приматов, вызванный обычной рекреационной дозой МДМА), которая вышла в 2002 году в журнале Science за авторством Джорджа Рикарти и считалась какое-то время самой известной научной работой о вреде МДМА, пока...

Эксперимент​

К началу 2000-х годов признанным специалистом по исследованию нейротоксичности MDMA был Джордж Рикарти, обнаруживший вместе на крысах нейротоксичность MDA в 1985. В Медицинском центре имени Джона Хопкинса, Рикарти выстроил одну из самых известных и хорошо финансируемых лабораторий по нейротоксичности, занимавшуюся в основном вопросами MDMA — с 1989 года по 2003 эта лаборатория получила в виде грантов NIDA и других государственных агентств около 16 миллионов долларов. Наряду со своей женой, психиатром Уной Макканн — также специалистом по нейронаукам, он утверждал, что даже единственная рекреационная (небольшая или средняя дозировка, которой хватит для получения удовольствия от вещества) доза MDMA может привести к необратимым повреждениям мозга, и, несмотря на критику методологии их работ, они активно пропагандировали свои откровения в СМИ, а также выступали экспертами: Рикарти был главным экспертом на слушаниях по наказаниям за производство и траффик экстази в 2000 году. По оценке Чарльза Гроба, к 2000 году Рикарти был одной из ключевых фигур, влиявших на наркополитику США относительно MDMA и экстази. В 2000 году лаборатория Рикарти занялась проблемой токсического действия MDMA на дофаминовые нейроны головного мозга, которое проявляется на мышах, но нехарактерно для других видов лабораторных животных, а также человека, по данным того времени. Серьёзные нарушения работы дофаминергической системы нейронов вызывают у животных и человека болезнь Паркинсона. Эксперимент включал 5 беличьих саймири и 5 павианов анубисов, которым три раза с промежутками в 3 часа подкожно вводили вещество — кумулятивная доза составила 6 мг/кг, что по неоднозначному в отношении MDMA межвидовому соотношению примерно соответствует стандартной дозе MDMA в 1,5—2 мг/кг для человека. Один бабуин и один саймири умерли от гиперпирексии — слишком высокой температуры тела — вскоре после третьего укола, ещё двое участником чувствовали себя настолько плохо после второго укола, что третий им не делали. Через две—восемь недель после эксперимента обезьяны были умерщвлены и их мозг был исследован на предмет нарушений структуры систем серотониновых и дофаминовых нейронов. Результаты оказались неожиданными: у всех животных по сравнению с контролем наблюдались признаки серьёзного вреда и отмирания окончаний дофаминовых нейронов, даже более выраженные, чем у серотониновых, и они сопровождались воспалением в местах концентрации домаминергических нейронов.

Выход статьи в свет​

Статья Рикарти была опубликована в выпуске журнала Science за 27 сентября 2002 года. Основным результатом статьи стало утверждение, что даже одна доза MDMA, сравнимая с обычной рекреационной, может вызвать сильное повреждение дофаминовых нейронов головного мозга у приматов; предполагалось, что такое повреждение может вызывать болезнь Паркинсона у людей — если и не сразу, то в перспективе, по мере понижения эффективности дофаминергической системы с возрастом. Статья была положительно воспринята научным сообществом, хотя ещё до того, как журнал вышел в тираж, она вызвала резкую критику, в основном со стороны сторонников терапевтического потенциала MDMA. Критики указывали на логическую несвязность выводов статьи и высказывали сомнение в научной чистоте эксперимента да и в целом попахивало пиздежом. В частности, обращалось внимание на то, что указываемые в статье дозы вещества были нетипичны для рекреационного использования — так как ранее лаборатория Рикарти показала, что инъекции MDMA примерно вдвое более нейротоксичны, чем пероральное его введение; данные в известных научных работах, включая более ранние работы Рикарти, указывали на отсутствие подобного влияния MDMA на дофаминовые нейроны. Дополнительно ставился под сомнение более чем 20 %-й уровень смертности использованных в опытах приматов, так как из экстраполирования данного утверждения на известные цифры статистики по использованию экстази следовало бы ежегодное число смертельных исходов в несколько сотен тысяч человек, что являлось бы весьма заметным социальным явлением, реально никак не наблюдающимся. Критический разбор был напечатан в Science в июне 2003 года, вместе с ответом Рикарти на него, где он всячески пытался отбиваться, игнорируя свои прошлые работы и приписывая МДМА свойства метамфетамина, который имел подобный эффект на нейроны; кроме того, Рикарти затронул в своём ответе возможные мотивы критиков, утверждая, что клинические испытания MDMA нужно запретить в свете доказанных его работой рисков для здоровья. Вообще критики отмечали некую неясность в количестве участвовавших в эксперименте обезьян — иногда Рикарти говорил о 10 особях, а в письме в Science — о 10 саймири и 5 бабуинах Статья Рикарти получила широкое сенсационное освещение в американской прессе, в частности, благодаря формулировкам тотального пиздеца от экстази. При наличии серьёзной научной критики работы, пресса колебалась между равноценным освещением взглядов и аргументов обеих сторон и леденящими душу описаниями предполагаемого вреда MDMA от сторонников Рикарти. Результаты Рикарти широко цитировались и представлялись как неоспоримое доказательство пагубного вреда экстази как им самим, так и его работодателем — Медицинской школой Джона Хопкинса, грантодателем — NIDA, публикатором — Science, и прочими официальными лицами, имевшими отношение к разработке и реализации наркополитики США. Именно благодаря этой работе были свёрнуты начавшиеся в начале 2000-х годов испытания MDMA как психотерапевтического средства для лечения посттравматического стрессового расстройства.

Дальнейшие эксперименты​

Рикарти решил повторить эксперимент, но перейдя к оральному пути введения MDMA обезьянам - в ноябре 2002 года. Беличьим обезьянам (саймири) вводили орально MDMA в различных дозах, как выше, так и ниже той, которую исследовали ранее, а параллельно для сравнения другой группе вводили его же инъекциями — фактически повторяя исходное исследование. К удивлению исследователей, хотя обезьяны показывали некоторые признаки серотонергической нейротоксичности, никакая их группа не страдала от вреда дофаминовым нейронам. Рикарти начал поиск того фактора, который мог повлиять на результат. Последовательно были проверены и отвергнуты факторы температуры содержания, влажности воздуха, половые различия, возможные передозировки при приготовлении препарата (была испробована двойная кумулятивная доза — в 12 мг/кг), проверены помимо саймири, участвовавших во всех повторных экспериментах до этого, также павианы. Ни один эксперимент не продемонстрировал дофаминергической нейротоксичности. Подозрение пало на вводимые препараты: исходный и новый MDMA могли отличаться друг от друга. Лаборатория пользовалась веществами, изготавливаемыми на заказ аккредитованной правительством США некоммерческой организацией Research Triangle Institute (RTI). Использованный в исходных экспериментах флакон к этому времени был полностью истрачен, поэтому проанализирован был используемый в текущих экспериментах раствор MDMA и образец раствора старой партии, остававшийся в RTI — оба образца содержали чистое вещество. Заказанный заново оттуда же MDMA был протестирован на бабуине с очередной неудачей в обнаружении эффекта. Затем были проанализированы образцы мозга двух обезьян, умерших вскоре после третьей инъекции — в них должен был бы оставаться недометаболизированный MDMA (что проверили в эксперименте на новых обезьянах), однако анализ его не обнаружил. Таким образом, Рикарти пришёл к выводу, что введённое обезьянам в исходном эксперименте вещество не было MDMA. Подозрение пало на метамфетамин, упомянутый в критическом отзыве на работу и вызывающий относительно похожие стимулирующие и нейротоксические эффекты, однако уже в меньших дозах — что могло объяснить также высокую смертность подопытных обезьян от фактических сильных передозировок метамфетамином. С целью проверить эту гипотезу для проведения пробного химического анализа на метамфетамин был взят флакон с его раствором, находившийся в лаборатории, однако результаты оказались более похожими на MDMA, чем на метамфетамин, а на проведённом из-за этого масс-спектрометрическом анализе оказалось, что флакон содержит MDMA, а не метамфетамин, более того, масс-спектрометрический анализ образцов мозга погибших обезьян начального эксперимента показал присутствие в них (+)-метамфетамина. Выяснилось, что два этих флакона — MDMA и (+)-метамфетамин — были доставлены в лабораторию из RTI одной посылкой 27 апреля 2000 года. Таким образом, к июлю 2003 года Рикарти предположил, что при пересылке этикетки флаконов были каким-то образом заменены друг на друга, и начал писать отзыв своей предыдущей работы. 12 сентября 2003 года, через год после исходной публикации, в этом же журнале было опубликовано официальное признание данной работы как ошибочной и её формальный отзыв. Джордж Рикарти признал свои предыдущие выводы не соответствующими действительности, изложив всю историю попытки репликации исследования и сославшись на ошибку компании-поставщика MDMA, «перепутавшей этикетки контейнеров веществ», из-за чего вместо MDMA приматам был введён метамфетамин, причём в больших, околосмертельных дозах. В дальнейшем эта история вызвала большой скандал в прессе. Темой скандала была очевидная поспешность и категоричность выводов, обусловленных, по мнению ряда учёных, политическими причинами и желанием правительственных структур наркоконтроля завысить реальный вред, наносимый использованием рекреационных наркотиков в молодёжной среде. Объяснение о случайной подмене веществ признавалось «смешным» и «наивным». Одновременно указанная компания-поставщик официально заявила, что после тщательной проверки не было обнаружено никаких доказательств несоответствия этикеток поставляемым веществам. Критики обвиняли автора в накрутке результатов о нейротоксичности чего угодно в целях поддержки любой государственной наркополитики за гранты из денег налогоплательщиков (как выяснила MAPS, лаборатория Рикарти с 1989 по 2003 год получила от NIDA в виде грантов на различные исследования минимум 16,4 миллиона долларов). В интервью 2006 года Рикарти сообщил, что сейчас он не уверен в том, что MDMA оказывает нейротоксическое действие на дофаминергическую систему у человека, но что нейротоксичность MDMA по отношению к серотонергическим нейронам у человека несомненна, и граница безопасности, то есть отношение нейротоксической дозы к действующей, для MDMA по его мнению невелика, что должен знать каждый, кто желает попробовать экстази.

Конечно, МДМА, как и любое другое активное ЧУЖОЕ для организма вещество обладает определенной токсичностью, так как имеет продукты распада, которые нагружают организм и в особенности печень (ей все это дерьмо надо обработать до безопасных форм и вывести, пока тушка резво развлекается на танцполе). Это нужно учитывать и не борщить с дозами, поддерживать свой организм витаминками и хорошим питанием (ну это и так все понимают). Так что хороших всем рейвов, роллов и благоразумия в использовании веществ).