О недавнем [?] конфликте замолвите слово..
Жорди ГайтукиевС дней открытой фазы конфликта между ингушами и осетинами, который разгорелся из-за ингушских притязаний на Пригородный район Северной Осетии, минуло уже 25 лет. Ровно столько же исполнилось и исполнится в ближайшее время тем, кто родился «по горячим следам»: в период осень-зима 1992 года. Это примерно два, даже три поколения, вот только поколения эти по разные стороны конфликта совсем разные.
Ингушетия. В этой республике Пригородный район и события осени 1992 года являются постоянным информационным поводом. Сверху донизу - власть, оппозиция, общество - всё если и не пропитано этой тематикой [надо же что-то есть и чем-то жить], то по крайней мере каждый индивид сведущ в проблематике и способен изложить. Причины? - Легко.
Каждый конец октября-ноябрь, с тех пор, как только ингуши немного пришли в себя после конфликта, они стали проводить мероприятия, посвящённые событиям тех дней; и будь то круглый стол, лекция, шествие, возложение и что угодно ещё - в процесс оказываются вовлечены все слои общества, от мала до велика. Государственные органы и должностные лица организовывают открытие мемориалов и мероприятия государственного масштаба, органы местного самоуправления - мероприятия на уровне школ и библиотек; во всём этом участвуют люди всех «сословий», возрастов. Таким образом, эта повестка не только поддерживается на слуху: она ещё и культивируется в массовом сознании, подпитывая псевдо-память 7-15-20-летних детей ингушской национальности и заведомо формируя направленный вектор их ненависти.
В качестве примера, приведу несколько публикаций, размещённых на страницах лишь одного [!] официального [!!!] издания, интернет сайта газеты «Ингушетия» 30-31 октября:
· В ингушском селе Пседах прошло памятное мероприятие «Дорога жизни»
· В республиканском Минстрое вспоминали трагические события осени 1992 года
· В Магасе подвели итоги конкурса авторских плакатов по трагическим событиям 1992 года
· В Карабулаке вспоминали трагические события осени 1992 года
· В центральной библиотеке Малгобекского района вспоминали жертв конфликта осени 1992 года
· В Доме культуры сельского поселения Нестеровское прошли мероприятия, посвящённые трагедии 1992 года
...и сдаётся мне, список далеко не полный.
Осетия. О событиях тех дней «хорошо» помнят только те, кто участвовал или был очевидцем событий. Поколение 25-летних и моложе лишь вскользь может обсуждать кто, по их мнению, хороший, а кто плохой: ретроспектива межнациональных вопросов их интересует не особо. И в то время как 10-13-летний ингуш может назвать где находились основные очаги противостояния и войсковые номера подразделений, участвовавших в разведении сторон [по инг. версии: «воевавших на осетинской стороне»], лишь единицы из числа осетин-тинейджеров способны навскидку сориентироваться в осетино-ингушском дискурсе, и почти никто - не способен вступить в аргументированную полемику.
Хорошая иллюстрация: весенний митинг в центре Владикавказа, когда из-за ничтожной инициативы какого-то ингушского задрота началось бурление осетинской молодёжи. Задорно подстрекаемые whatsapp'ом молодые люди стекались к площади. Да, это были пассионарии, они были эмоциональны и сильны, но лишь единицы понимали суть процесса. Основная часть ответов на вопрос о том, из-за чего весь сыр-бор, сводилась к тому что «ингуши чё-то там мутят чёб нашу историю переписать/украсть».
Я бродил промеж собравшихся, и мне хотелось плакать от отчаяния. Ведь воровство ингушами нашей истории - несомненно имеющее место - это лишь элемент, небольшая часть работы, направленная на отвлечение внимания наших ведомых масс. Ингуши пытаются переписать реальность и современность, и это не просто мои слова, - это хорошо отлаженная системная работа, звенья и компоненты которой совершенствуются день ото дня.
И ещё, что характерно, ингушское общество практически монолитно по отношению к «осетинскому» вопросу. Сколько б они ни грызли друг другу глотки во внутриполитических усобицах, отношение к событиям тех дней делает из них прочнейший этнический массив. Конечно, там тоже есть фракции «ястребов» [надо напасть, отобрать, выгнать!] и чуть менее маргинальные, но решение «проблемы» по сути все ингуши видят одинаково: Пригородный район - это ингушская земля. И всё в жизни ингушского общества посвящено отработке этого вопроса. И это, подчеркну, не вопрос власти или её контрагентов. Это стержень, на который и власть, и общество нанизаны с той лишь разницей, что ингушским политическим элитам приходится действовать более интеллигентно и коварно, чтобы не навлечь на себя гнев Москвы.
У нас же, картина гораздо более плачевна. Осетинские элиты, пропитанные интеллигентностью, все эти годы играют в благородство, используя максимально обтекаемые формулировки и трактовки событий 1992 года. В официальной политической повестке ингушского вопроса нет вовсе, а оппозиция разыгрывает ингушскую карту лишь в пику своим противникам, максимально быстро забывая о ней при возникновении более свежего и востребованного осетинским обывателем инфоповода. В итоге, ни проблема текущего состояния дел в Пригородном районе, ни историческая память об осени 92-го не являются какой-то скрепой, цементирующей нацию; а скорее даже наоборот, становятся одним из гвоздей вколачиваемых в гроб осетинского самосознания. Ведь те же несколько сотен человек, которые минувшей весной митинговали против абсурдного переименования Ингушетии, в эти дни, полгода спустя, не посчитали нужным почтить память жертв ингушской агрессии [равно как и тысячи тех, кто способствовал рассылке по whatsapp'у].
А в заключение, вместо эпилога, хочу процитировать некоторые куплеты из стихотворения «Геноцид» известной ингушской поэтессы Раисы Дидиговой [к слову: бывшая мэр г.Назрань]. Это стихотворение [и не только: подобных много] разучивается ингушскими детишками к этой памятной дате:
..Листва дрожит и ёжится в ознобе,
Под бесконечно льющимся дождем.
Душа ожесточилась в дикой злобе!
Нас истребляют! Мы чего-то ждём...
..Успешно продолжается насилие:
Реализован сатанинский план,
Вымаливая помощь у России,
Кочевников вооружился клан.
Выпячиваясь чинно, величаво
Из-за казачьих и солдатских спин,
Бранясь в усы цинично и коряво,
Стреляет в женщин «гордый» осетин!
Узоры выжигает сигаретой
На обнажённой девичьей груди;
Паяльной лампой чрево разогрето,
Попробуй, ингуша ещё роди!
Вмиг разрывает крепкого младенца...
У каннибала редкостный талант;
У матери же бьётся, рвётся сердце,
Оно - потенциальный трансплантант.
В кровавой панораме — крики, стоны,
Армейских войск утраченная честь!
Смешалось всё в сценарии зловонном,
И трупов изувеченных не счесть.
Листва дрожит и ёжится в ознобе
Под бесконечно льющимся дождём.
Душа ожесточилась в дикой злобе...
Нас истребляют! Мы чего-то ждём.
..С восторгом, в безнаказанность поверив,
Уничтожают нелюди людей!
Не полузвери это, и не звери...
Назвав зверьми их, оскорбим зверей...