О комендантском часе в Сенегале

Затишье перед бурей

Вечером 5 января в экстренном обращении к нации президент Сенегала Маки Саль сообщил о введении мер по борьбе с «чумой 21 века» – новой коронавирусной инфекцией. Впрочем, ничего нового, кроме старого доброго комендантского часа, придумано все равно не было. Первоначально он был установлен с 21.00 до 6.00 в городах Дакар и Тиес, на следующий день его действие было сдвинуто на час – с 21.00 до 5.00.

Разговоры о возможном введении комендантского часа циркулировали в обществе с конца ноября и расценивались не более чем слухи, впрочем, весьма вероятные, вследствие отчетливо профранцузской ориентации сенегальского лидера. Ожидаемые под праздники меры ограничились введением 14 декабря ограничения времени работы заведений общепита до 23.00 и достаточно общим запретом «массовых собраний/скоплений людей».

На практике эти неопределенные меры вылились во вполне конкретный запрет на работу всех общественных мест, например публичных пляжей со всеми действующими там точками питания, а также всех общественных спортивных площадок. Впрочем, рестораны, частные пляжи и спортивные клубы продолжили работать как ни в чем не бывало. Праздничная рождественская неделя прошла в обычном режиме – рестораны, отели, увеселительные центры и клубы радовали посетителей угощениями, музыкой и артистами. Ничего не предвещало такого поворота событий…

Читайте также: «Corona eza té!», или ковид-диссидентство в «сердце тьмы»

Причины для беспокойства, естественно, были: «уснувшая» на осенне-летний период до нескольких инфицированных в сутки эпидемия снова набрала обороты. Теперь это в пределах 100 заболевших в сутки. Это, конечно, много по сравнению, например, с сентябрем, но именно при аналогичных показателях в июле прошлого года комендантский час был отменен. Но с учетом того, что кроме коммерческих пунктов тестирования на вирус (около 80 долларов) ничего для улучшения ситуации сделано не было, были нужны какие-то меры. С опытом Франции и распоряжений Эмманюэля Макрона эти меры были очевидны.

Хотели как лучше

Небольшое лирическое отступление. В те дни, когда я как примерный отец отвожу сына в школу, я наблюдаю посадку граждан в общественный транспорт. Зрелище весьма обычное для часа пик, но в эпоху COVID-19 невольно обращаешь внимание на разные новшества, например на уже плотно вошедшее в обиход понятие «социальная дистанция». И эта социальная дистанция в общественном транспорте Дакара уверенно приближается к нулю.

Декорации первого дня нового комендантского часа напоминали сцены эвакуации белогвардейцев из Крыма в советских фильмах. Толпы спешащих людей, штурмующих транспорт, свисающие гроздьями счастливчики, оседлавшие мопеды по три человека как всадники Апокалипсиса или просто хаотично снующие туда-сюда. О социальной дистанции речи быть не может. Предположительно все, кто не успел инфицироваться в общественном транспорте и спасся от вируса во время праздничных мероприятий, смогут это сделать сейчас – благодаря новым правилам.

Молодежь немедленно ответила на новые меры акциями гражданского неповиновения. Они возвели и подожгли баррикады из старых покрышек. Случилось это в районе Нгор, известном как «развлекательная Мекка» Дакара, и причина не только в желании развлекаться. Дело еще и в экономике. Административное деление Сенегала не предполагает областей. Поэтому ограничения, введенные для городов Дакар и Тиес, подразумевают их распространение на регионы, а не ограничение городской чертой. А это порт, таможенные терминалы, рыболовные причалы, административные центры, оптовые рынки сельхозпродукции, курортная зона с ее гостиницами и ресторанами. Деятельность большинства из них заблокирована, а некоторых предприятий, например баров, стала и вовсе бессмысленной. Со всеми вытекавшими для населения последствиями и при полном отсутствии каких-то компенсаций. Между тем налоги, арендная плата, фискальные и таможенные сборы и акцизы никуда не делись. Наоборот, их стали требовать более настойчиво.

В первый день комендантского часа свой скорбный маршрут из офиса до дома я совершил на мотоцикле, и это принесло лишь дополнительные негативные эмоции. Во второй день я совершил поездку на автомобиле в аэропорт. Вместо полутора часов это заняло четыре: стало ясно, что рабочий день в городе теперь заканчивается никак не позже 17.00. Казалось бы, ничего существенного, если не вспоминать о том, что большая часть городского частного бизнеса находится в неформальном секторе с ненормированным рабочим графиком. Теперь он стал нормированным, и все эти люди – коммерсанты, повара, маляры, таксисты и механики в 17.00 вместе с работниками предприятий и организаций превращаются в беспорядочную толпу одновременно стремящихся домой людей, штурмующих перегруженный и в «мирное» время общественный транспорт.

Надо сказать, что сенегальское общество, как общество всех африканских и, пожалуй, большинства стран Глобального Юга, чрезвычайно социально. Свободное время люди предпочитают проводить совместно, в компаниях, размеры которых превышают отдельную семью. Да и семьи здесь большие. И проводить досуг большинство населения, особенно молодежь, предпочитает на улицах и во дворах. Сооружаются лавочки вокруг «полевых» фаст-фудов с сандвичами и шаурмой, напитками в пластиковых контейнерах со льдом и кофе на угольных жаровнях. Многие из этих точек открываются только с наступлением вечера. Люди встречаются, разговаривают, обмениваются новостями, знакомятся, перекусывают, слушают музыку и смотрят телевизор. А потом идут домой сразу спать.

Читайте также: «Изоляция как социальная смерть. Эскизы городской культуры Кот-д'Ивуара»

Комендантский час не в состоянии из них сделать индивидуалистов, но сильно деформирует социальную жизнь. Они, впрочем, продолжают жить той же самой жизнью, но теперь в пределах своих скромных жилищ, иногда набиваясь в помещения, как сардины в банке. Вместе с детьми, стариками, больными и теми, кто просто хочет спать. И стоит ли говорить о том, что огромное количество людей просто выпало из жизни? В этот период стали не нужны изготовители сандвичей, продавцы кофе, мороженого и сигарет, булочники, бродячие торговцы, заводчики домашних кур и яиц. Они тоже вынуждены сидеть по домам.

Невольно задаешься вопросом – а для чего это нужно. Распространение болезни это не остановит, как раз наоборот. А вот на экономику, и без этого не очень бодрую, это действует удушающе. Может, с целью минимизировать теневой бизнес? Но в таком случае ему нужно что-то предложить взамен, а предложить объективно нечего. Как раз наоборот: это ударит по самозанятости, что на фоне сокращением рабочих мест однозначно вызовет социальный протест.  Ответ напрашивается один. Это не инвариантность превентивных мер, не инвариантность государственной политики. Это инвариантность ментальности руководства, которое, вне зависимости от национальности и географической локации, в своих высоких кабинетах очень быстро забывает, как и чем живет его собственный народ.