О фашизме, крепостничестве, русском неолите, палеолите и археофутуризме

В дискуссии об историческом моменте, в котором сегодня находится Россия, между Игорем Яковенко и Владимиром Пастуховым, последним были высказаны действительно интересные сображения.

Увы, этого нельзя сказать об его оппоненте - в прошлом секретаре комсомола и заведущего отделом пропаганды райкома КПСС, который в последнее время выступает в реноме "демшизы". Его заклинания про фашизм, якобы установленный путинским режимом, были бы вполне уместны в качестве пропагандистской риторики для обличения врага, но уж точно не в серьезном историческом анализе, ибо заведомо игнорируют наличие у классического фашизма помимо внутренне-репрессивной и внешне-экспансивной и другой исторической повестки, которая отсутствует у путинизма.

Этой повесткой, разумеется, является мобилизация, модернизация и искоренение всего, что стоит на их пути, будь то мафия и тотальная коррупция. Естественно, это в принципе противоречит характеру путинизма, который по своей сущности является режимом мафиозным, коррупционным, анти - нет, не государственным, потому что русское слово "государство" не является синонимом западного "стато", но анти-институционалистским, и в конце концов анти-модернизационным по всем параметрам.

В целом, сущность этого режима гораздо лучше подмечена Владимиром Пастуховым, хотя его интуитивному анализу и не хватает вывода разговора на уровень рассмотрения характера "государственности" (в русском смысле) той "исторической России", как чего-то противоположного "стато" - того, что есть в нашей "Незавершенной революции". Но он верно указал еще на один момент, на который указываем мы - неокрепостнический характер нынешнего режима.

Однако и в этом ракурсе от анализа Пастухова ускользает ряд важных моментов.

Во-первых, обличая крепостничество, он делает это инфантильно, так же, как Яковенко обличает фашизм - рассматривая его вне контекста стоящих перед ним задач. Меж тем, русское крепостничество для своего времени решало задачи выгодоприобретателей того аграрно-производственного уклада, который позволял им осуществлять экстенсивное развитие "исторической России", что делало ее относительно успешной в конкуренции стран того времени. Но так же, как и изнанка фашизма, которую можно найти в облике нынешнего режима, изнанка крепостничества не решает никаких задач развития, и это та важная причина, по которой для его характеристики необходима приставка "нео" - не просто формальная, но и сущностная.

Во-вторых, говоря о социальной основе нынешнего режима, Пастухов пишет: "Это наш старый исторический знакомый — неолитическое (патриархальное) крестьянство, выгнанное со своих насиженных мест, провернутое через мясорубку коллективизации и индустриализации, спрессованное городом в пыльно-ледяную глыбу, но сохранившие в неприкосновенности свой ментальный архетип". В принципе, уже начиная с "выгнанного со своих насиженных мест" все это банально в том смысле, что издержки неудачной дореволюционной и последующей советской модернизации и урбанизации аграрно-крепостного уклада обсуждались много раз.

А вот что интересно, так это характеристика крепостного крестьянства как "неолитического", которую по-хорошему надо было объяснить и порассуждать о связанных с этим проблемах, но этого автор не делает. Меж тем, в многочисленных обсуждениях на эту тему на нашем канале, включая недавнее обсуждение темы питания, мы уделяем этой проблематике важное значение. Закрепощение и формирование аграрно-производственного уклада и крепостного крестьянства как его социо-исторической базы действительно стало своего рода русское неолитической революцией, трансформировавшей все стороны жизни русских или сформировавшей их - эта оговорка уже зависит от того, что считать русским. Однако как российские либералы, так и российские консерваторы, упирающиеся в горизонт "исторической России", замалчивают и выводят за скобки то, что предшествовало всему этому. А ведь если можно условно (!) говорить об аграрно-крепостническом укладе как о "русском неолите", то о том, что ему предшествовало, можно так же условно говорить как о "русском палеолите". Понятно, что в привычном понимании эти эпитеты здесь употреблять некорректно, но по существу для этого основания есть - "русский неолит" стал производственным укладом, в то время как "русский палеолит" характеризуется охотничье-собирательскими и полу-кочевыми аспектами социальной и личной жизни.

Почему сегодня об этом важно думать? Потому что, ни косплей нынешним режимом фашизма, ни косплей им крепостничества неспособны остановить глубинный исторический процесс - деградации "русского неолита", как в его аграрной, так и в его индустриальной формах. Процесс этот приобрел такой характер, что его уже вряд ли смог бы остановить и настоящий, классический фашизм, на который некоторые противники режима хотели бы возложить задачи реиндустриализации и/или превращения России в великую аграрную страну.

Как бы ни набили оскомину разговоры о пост-индустриализме, в русском случае, несмотря на желательность наличия своих и индустриальных, и аграрных очагов, стратегически будущее - если оно есть - может быть только за ним. А раз так, то не меньше чем деконструкция крепостнических архетипов "русского неолита", которой занимается Пастухов, требуется реконструкция архетипов "русского палеолита" и осмысление его потенциала в духе археофутуризма, которой занимаются каналы Зеленые, Залесская Земля и Толкователь.

В принципе, признаем, что сама нынешняя правящая асабийя, будучи по своей природе не "неолитической", а "палеолитической", является верным могильщиком "русского неолита", хотя править страной она может только паразитируя на его наследии, в частности, опираясь на тот перемолотый в фарш и деградирующий крепостной народ, о котором пишет Пастухов. Но именно чтобы покончить с тиранией этой асабийи, нужно понимать, каким способом оставить весь уклад этого "русского неолита" в прошлом и на что из прошлого можно опереться для создания будущего уклада.

Этого понимания нет ни у русских либералов, ни само собой у русских консерваторов - им обладают только русские радикалы, являющиеся в то же время и русскими палеоконсерваторами (не путать с теми, кто косплеит американских палеоконов и натягивает этот термин на себя, будучи адептом "исторической России") и таким образом русскими археофутуристами.