О бэкграунде и корнях: исповедь деколонизатора

Меня зовут Вадим Сидоров, и как это ни покажется кому-то парадоксальным, сегодня я один из тех деколонизаторов, про которых Юлия Навальная сказала, что они не объясняют, почему люди с "общим бэкграундом и культурным контекстом" могут быть заинтересованы в том, чтобы разделиться на множество стран.

Многие мои коллеги по деколонизаторскому цеху за это время поспешили заявить, что у них с Юлией Навальной нет никакого общего бэкграунда. Возможно это так - каждому стоит говорить о себе, имея понимание того, что такое бэкграунд. У меня, однако, этот "общий бэкграунд" с Юлией Навальной и ее единомышленниками все же есть, и поэтому на своем примере я хочу показать, в чем проблема ее подхода.

Этот общий бэкграунд для меня русско-имперский. Не абстрактно русский, а именно русско-имперский, в моем (да и не только, думаю) случае включающий в себя несколько эпох: поздней Российской империи, Советского Союза, постсоветской России, история которой для таких как мы с Юлией тоже уже распадается на две крупные эпохи. Но обо всем по порядку.

Есть люди, которые на самом деле могут сказать, что у них этого бэкграунда нет или он максимально поверхностный. Это те, кто всю жизнь жил, сформировался, а до них там так же жили и их предки в обозримом прошлом, в среде, минимальной связанной с большой имперской историей и культурой. Поэтому, если вывести ее за скобки этого уравнения, для них ничего не изменится - они и их предки были бы теми же, кем были без всей этой имперской истории.

У меня это не так. Имея разные, никак не связанные между собой корни, мои отец и мать, уже будучи носителями одной имперской культуры, встретились в крупном имперском хабе того времени - Баку, где к тому времени пересеклись судьбы предшествовавших поколений их предков.

В целом, предпосылки для этого закладывались в XIX веке.

Мои предки по прямой мужской линии были крестьянами в западной части Смоленщины, как я понимаю сейчас, фактически беларусоязычными. Один из них, мой прапрадед впервые был выдернут из этой достаточно закрытой автохтонной среды и помещен в контекст большой имперской истории и идентичности. Посланный рекрутом в армию он вернулся из нее не просто унтер-офицером, но и человеком с фамилией, которой ни у него, ни у его предков до этого не было. И уже с русской идентичностью - по справке начала XX века его сын записан как "крестьянин-великоросс", что очевидно было следствием подобной социализации/русификации в этом исходно беларусоязычном крае. А его внук - мой дед, видимо, на гребне революционных изменений перебрался в Москву, как делала часть выходцев из этих краев, тогда как другая перебиралась в Беларусь. Думаю, что такой выбор определялся социально-культурным тяготением - либо к имперскому бэкграунду, либо к автохтонным корням. Попав из Москвы в армию, он прошел всю войну, через основные сражения до Берлина, заработав свой Орден Красного знамени, а потом, повторяя судьбу деда, продолжил военную карьеру. Так он был послан из Москвы в Баку создавать Бакинский военный округ, где и встретил мою бабку, благодаря чему появился на свет мой отец.

Бабка моя со стороны отца в Баку оказалась, потому что туда перебрались ее родители, мои прадед с прабабкой. И тут тоже основы закладывались в конце XIX века - именно тогда было отменено крепостное рабство (будем называть вещи своими именами), благодаря чему освобожденные крестьяне-рабы получили возможность свободно передвигаться. А почему в Баку? В то время это был поднимающийся, крупный нефтепромышленный центр империи, где были нужны рабочие руки и куда люди шли на заработки. Кстати, значительная часть дореволюционных русских бакинцев была корнями как раз с Тамбовщины-Рязанщины, что видимо сказалось на некоторой культурной специфике: свеклу у нас называли бураком, как на юге (или в тех же Смоленщине и Беларуси) и т.д.

Наконец, моя материнская линия. Это армяне, присутствие которых в Азербайджане в тот момент было уже следствием российской имперской политики. Ранее депортированных Ираном армян Россия начала переселять в Южный Кавказ снова, в частности, на земли нынешнего Азербайджана (тогда Елизаветпольская и Бакинская губернии), где ей нужно было христианское население.

На момент конца XIX века мои предки по материнской линии жили в Гяндже и Гандзаке, откуда переселились в Баку. Там в то время начал формироваться специфический феномен бакинских армян - ереванские (или собственно армянские) называли их "шортвац хай", то есть, ненастоящие, деарменизированные. И вправду, уже мои дед с бабкой имели фамилии с кончанием на "-ов", а не "-ян" и говорили в семье на русском с вкраплениями азербайджанских и армянских слов. А мать - выпускница музыкальной школы и консерватории уже говорила только на русском, причем на таком литературном русском, что когда мы переехали в Москву, она долго поражалась тому, что "русские не умеют говорить по-русски". Именно она в детстве рассказывала мне русские сказки и приучала к русской литературе, а когда отец хотел уехать из позднего СССР, сказала, что родину не выбирают.

С распадом Советского Союза для меня заканчивается один этап этого бэкграунда и начинается другой. Однако прежде, чем перейти к нему, хочу зафиксировать, почему выделяю дореволюционную и советскую эпохи в этом своем бэкграунде, если его фундамент закладывался именно в первую. Так как отец моего отца после нескольких лет службы в Баку вернулся в Москву и мой отец с ним после этого общался лишь пару раз, то рос он с дедушкой и бабушкой с дореволюционным крестьянским бэкграундом. Так что, в семейном анамнезе советское влияние у меня было минимальным: предки отца со стороны матери - крестьяне с дореволюционным бэкграундом (в семье трепетно хранился золотой червонец с Николаем II), предки моей матери - мещане с ним же. Я думаю, что для моего отца и далее для меня это сыграло важную роль (с детства помню его антисоветчиком), но с возрастом и опытом стал понимать, что и военная наследственность его отца, хоть они с ним и не общались, тоже сказалась и на нем (он дослужился до лейтенанта, но дальше по военной линии не пошел), и определенным образом на мне. Но главное, что без советско-германской войны и без победы в ней СССР его отец не приехал бы создавать военный округ в Баку, и не появились бы ни мой отец, ни я. Поэтому советскую составляющую в своем семейном бэкграунде я не могу не признавать.

Как бы то ни было, советский, да и фактически весь имперский период истории нашей семьи, без которого она не была бы возможна, закончился тогда, когда в 1990 году с несколькими чемоданами мы приехали на новогодние каникулы в Москву. И уже не смогли вернуться в Баку после той мясорубки, которая известна под названием "Черный январь".

Тут я хочу обратить внимание на то, что многие люди с нашим "общим бэкграундом" пережили распад "нашей большой страны" болезненно. Но пережили они его по-разному.

Думаю, что для Юлии и Алексея Навального это, если и была травма, то вряд ли глубокая. Моей семье пришлось оставить в прошлом целую жизнь: друзьей, соседей, коллег, родные пенаты и могилы предков. Конечно, это была травма, и то, что моя сознательная жизнь фактически началась с нее, определило траекторию моего дальнейшего развития во многих отношениях.

Тем не менее, это было время не только потерь, но и открывающихся возможностей, энтузиазма, надежд. Поэтому и у моих родителей, и у меня имперский ресентимент прошел достаточно быстро. И лично моей страной, в которой сформировался как личность я, и с которой я связывал свои настоящее и будущее, была постсоветская Россия, Россия рубежа 90-х и нулевых годов. Как это, думаю, было и у Юлии и Алексея. И кстати, не только страной, но и городом - Москвой, причем, Москвой лужковской, в которой я сформировался, жил и из которой уехал (Юлия и Алексей успели застать собянинскую Москву).

При всем различии наших идейных и политических ориентаций, я думаю, бэкграунд во многом был общим у таких как я, Юлия, Алексей и многие другие. Это были наши страна и наш город, мы в них учились, работали, создавали семьи, дружили и любили, рожали и начинали воспитывать детей. Каждый по-своему, но все так или иначе пересекаясь, под одним небом, на одной земле. Действительно общий бэкграунд...

Но к чему же он нас всех привел? Опять же, при всей разнице убеждений, политических, ценностых и прочих ориентаций, миллионы таких как мы были вынуждены покинуть свою страну. Фактически были ее лишены. И вот, как моя семья в начале 90-х была вынуждена оставить на покинутой ей малой родине могилы своих предков, так уже Юлия и ее дети не могут приехать в Москву на могилу к Алексею (и наверняка других родственников), я - двух своих дедов, моя жена – своего отца и брата (а мать была вынуждена похоронить на чужбине). Как лишены такой возможности многие другие люди.

Кто-то скажет, да, но причем тут бэкграунд? А разве не люди с нашим же, русско-имперским бэкграундом, лишили нас нашей страны? Может быть, другого поколения, но с тем же, нашим бэкграундом. Да и на счет поколения уже можно поспорить - за то время, что мы с ними боролись, подросли поколения их сторонников и единомышленников, что моложе нас. И да, для них все мы при всей разнице между нами, враги, которым нет места в их стране, стране, которую они отняли у нас и присвоили себе.

Кто-то скажет: да, но именно это мы и хотим изменить - забрать у них нашу страну и вернуть ее себе. Но так как это у нас, давайте признаем, не очень получается, впору задать себе некоторые вопросы, которые многими игнорируются.

Одно из принципиальных расхождений с ФБК не только деколонизаторов, но и радикальной части российской оппозиции вроде Форума Свободной России, в том, что мы никогда не считали главным источником российских проблем коррупцию и "жуликов и ворами".

Да, нынешний режим является коррупционным и бандитским, но и в Украину, и в Сирию, и раньше в Грузию, а теперь в Африку он полез не из-за этого, хотя, конечно, из всего этого (как и вообще из всего) его представители извлекают и материальную выгоду.

Тем не менее, просто коррупционеры не стали бы ставить под удар коорупционные благополучие и перспективы себя и своих семей, прекрасно устроенных на Западе, тем, что они сделали в Украине в 2022 году. Они и в частности главный из них сделали это во имя своих представлений о том самом бэкграунде, к которому апеллирует и Юлия Навальная.

В их представлении Россия не ограничивается ее нынешними границами - это та "большая страна" в лице СССР, которую преступно разделили "деколонизаторы" 90-х, предпосылки для чего создали "деколонизаторы" 20-х, поделив "единую и неделимую" на "искусственные национальные образования". И именно для того, чтобы восстановить, пусть и не в полном объеме, ее и ее утраченную при "предателях из 90-х" (термин Певчих) сферу влияния в мире, они и пошли на войну в Украине. И на другие военные авантюры, ставящие под угрозу "скромное" коррупционное благополучие многих представителей правящего класса.

Но разве еще на рубеже десятых годов выступавших в ток-шоу украинского телевидения Навальный, доказывавший, что русские и украинцы это один народ, руководствовался принципиально иными представления о "бэкграунде" и этой "большой стране"?

Ни в коей мере не хочу бросить камень в могилу павшего героя, припоминая ему былые ошибки. Люди меняются, менялся и Алексей, и очевидно в лучшую сторону. Эта его эволюция, увы, была оборвана, но под конец своей жизни он успел отказаться и от "небутерброда", признав Украину как суверенное государство в ее международно признанных границах, и поиронизировать над тем, что его, былого участника "русских маршей", пытают, заставляя слушать песню "Я - русский". И даже пересмотреть свою позицию по вопросу обязательного преподавания языков титульных наций в российских республиках. Последнее, кстати, было шагом на встречу тем самым "деколонизаторам", почему-то не замеченным его соратниками из ФБК, которые вместо такого сближения решили объявить им идейную войну.

Люди меняются и сегодня в отношении Украины позиция ФБК является иной, чем у Навального лет десять - пятнадцать назад. Но, будем откровенны, отношение конкретно к Украине многих заставили изменить она сама и ее союзники. А что на счет самого взгляда на "общий бэкгаунд и культурный контекст" "большой страны"? Изменился ли принципиально он или речь идет только о вынужденных, тактических уступках?

Я неслучайно начал свое повествование с подробного описания своего бэкграунда - отнюдь не из-за желания познакомить со своей личной и семейной биографией незнакомых людей. Просто, на мой взгляд, это наглядный пример того, как по-разному можно смотреть на один и тот же бэкграунд.

Людей с таким имперским бэкграундом, в котором были перемешаны (а у многих и продолжают перемешиваться сейчас) разные компоненты, миллионы. Таким был и Навальный, для которого русские и украинцы (по крайней мере в свое время) были одним народом на том основании, что их корни переплелись у него и у многих ему подобных людей. При этом, если украинское происхождение Алексея по отцу было известно, то генеалогия его мамы оставалась покрытой туманом, что давало поводы для различного рода спекуляций его хейтерам. Вот и сегодня в статье о нем на Википедии об украинском происхождении отца бегло написано, а про маму говорится лишь то, что родилась она в Подмосковье. И лишь приложив усилия, как это сделал я, можно узнать о том, что его мама корнями из Тамбовщины.

Подобное я наблюдал у родителей своей жены, которая как мы это узнали уже спустя годы после знакомства и даже брака, тоже имеет смоленские и тамбовские (рязанские) корни, как и я. Но до этого можно было только докопаться, потому что по позиционированию они всегда были из "Подмосковья", так как сами в детстве или их родители переехали туда и стремились забыть о своих провинциальных корнях. Еще бы - "Подмосковье" это ведь почти Москва, столица нашей "большой родины". Кстати, "Подмосковье", если вдуматься, глубоко унизительный, колониальный термин по отношению к миллионам его жителей, которых не признают ни носителями полноценных региональных идентичностей (которые у них могли бы быть), ни полноценными москвичами. Но даже таким "подмосквичом" всегда было быть престижнее, чем тамбовским или смоленским.

И даром, что Смоленск на триста лет старше Москвы, что это главный град крупнейшего восточнославянского (балто-славянского) племени кривичей, который еще в XIII веке заключал прямые договоры о свободных торговле и перемещении с Ригой и Готским берегом, когда на месте Москвы стояла деревенька. Даром и то, что Рязанская земля (Тамбовщина это ее историческое продолжение) не только одно из древнейших княжеств, долго сопротивлявшихся гегемонизму Москвы, но и регион с еще более древней, интереснейшей историей этногенеза, в котором присутствовали и вятичи, эрзя, мокша, касимовские татары, но еще ранее - готы и северные иранцы.

Юлия Навальная должна неплохо знать Германию. Но современная Германия состоит не просто из "земель" как безликих территориальных единиц, а из земель в древнеруськом смысле, по сути как стран. А Бавария так и вовсе называется Свободным государством. Каждая из этих земель имеет не только широкие политические полномочия, но и свою культурно-историческую идентичность. А как вместо этого устроена современная русская? Москва - Подмосковье - провинция...

К этим вопросам нельзя не придти, если всерьез рассуждать о том, почему постсоветская Россия по сути не смогла обрести самостоятельную идентичность, почему она так и осталась в самовосприятии частью, точнее метрополией, "большой страны", людей с "общим бэкграундом и культурным контекстом", которых "искусственно разделили деколонизаторы 90-х".

Увы, я никогда не видел таких серьезных рассуждений ни у Навального, ни у кого-либо иного из ФБК. А вот у Путина видел - множество его статей и выступлений на эту тему (как докторант Карлова университета я сейчас анализирую их в своей диссертации), в которых сформулирован этот его взгляд. И неважно - готовил ли он их сам или за него это делали другие, важно, что он в этом абсолютно убежден, равно как убеждены в этом и другие видные представители российского правящего класса и миллионы россиян.

Этот взгляд на Россию как наследника Советского Союза и Российской империи, частью которой если не формально, то фактически являются Украина, Беларусь, страны Балтии, Южного Кавказа, Средней Азии, каковые если и могут быть чем-то отдельным, то не всерьез. И взгляд на русских как на имперский народ, создававшийся на этих пространствах перемешиванием различных элементов, исчезающих в его великих государственных строительстве и культуре. Воплощением которых является, конечно, имперский центр - сегодня Москва, ранее Санкт-Петербург. Стоит ли удивляться тому, что с таким пониманием России и русскости их носители в итоге снова полезли распространять их на своих танках?

Анализируя, в каком направлении происходит это "вставание с колен", я в свое время пришел к выводу, что альтернативой этому могло бы быть только такое понимание русскости, основой которой являются не культ имперского величия и отношения центра с безликой, лишенной идентичности провинцией, а опора на самобытные земли, вместе составляющие соцветие, союз. Так думало еще небольшое количество людей, которых называли русскими регионалистами. Но это понимание оказалось невостребованным абсолютным большинством носителей "общего бэкграунда и культурного контекста", в связи с чем многие вчерашние регионалисты стали сегодняшними деколонизаторами.

Меж тем, на нашем "общем бэкграунде и культурном контексте" выросло то, что выросло. И я понимаю, что когда Юлия Навальная говорила: "мальчик, водочки нам принеси, мы на Родину летим", она шутила. Многие из нас шутили так же, подобными цитатами, но именно этот "культурный контекст" породил то, что мы сейчас воочию наблюдаем, и что нам мягко говоря не нравится.

Проблема в том, что внутри этого "культурного контекста" альтернативы этому, того, что способно ее породить не наблюдается. По крайней мере я этого не вижу, с какой стороны ни посмотри, хоть с теоретической, хоть с практической. А вот в корнях, которые задавлены этим "бэкграундом и культурным контекстом" я ее вижу и ощущаю, пусть даже и гипотетическую.

Причем, если про нас - потомков смоленских, тамбовских, псковских, ярославльских, ростовских и кубанских и т.д., чьи корни почти истлели под плитой этого бэкграунда, можно не без оснований говорить, что опереться на них у нас уже не получится, то у чеченцев, ингушей, дагестанцев, татар, башкир, якутов, бурятов и еще десятков других, этих шансов пока гораздо больше. Да, у миллионов из них сегодня тоже уже есть тот самый "общий бэкграунд и культурный контекст" в виде "С легким паром" под салат Оливье и цитат из фильма "Брат-2". Как был он (а у многих и остается) у украинцев. Но сегодня мы видим, как последние стремятся вместо того построенного на нем барака, в который их хотят загнать, взращивать древо из своих корней. Как это делают и другие народы бывшего СССР и даже Российской империи (в последнюю, напомню входили еще и Финляндия с Польшей, поэтому у Карла Густава Маннергейма была вполне себе «общий бэкграунд и культурный контекст» с Лениным).

И вот сегодня, глядя на это, те, кого Юлия Навальная называет деколонизаторами, видят выбор. С одной стороны, "общий бэкграунд", на котором вновь и вновь строится только то, что строится. С другой стороны, шанс построить что-то иное, оперевшись на свои корни, те, что пока еще есть, но рано или поздно будут стерты без остатка в бетономешалке этого бэкграунда.

Понимаю, что у адептов последнего иной взгляд – они считают, что на нашем "общем бэкграунде" можно построить что-то принципиально иное, чем сейчас. Как человек, у которого он тоже есть, но который далеко не сразу, но пришел к обратным выводам, я бы хотел, чтобы они поняли логику тех, кто предпочитает опираться не на этот бэкграунд, а на свои придавленные им корни. Они сегодня и есть те самые деколонизаторы, которые имеют аргументы в пользу того, почему от нашего "общего бэкграунда" надо держаться подальше.