О Кастовом гештальте.

Сегодня я хочу поговорить о символике каст.

Раньше мне казалось, что именно кастовая структура несколько искусственна, и я противопоставлял четырехчастной кастовой системе трехчастную гностическую лестницу гилек-психик-пневматик.

Следует сразу сказать, что в отличии от трехчастной системы, подразумевающей возможность некоего однозначного определения статуса субъекта, классическая кастовая классификация в ее чистом виде не работает в современном обществе. Дело в том, что если в традиционном мире, кастовая принадлежность равна статусу, в современном мире, где все изрядно перепуталось это не так. Зачастую мы можем видеть "шудровские" шаблоны у тех, кто формально является "брахманом" и наоборот - "брахманические" прозрения у субъектов не имеющих статуса.

Поэтому мы можем говорить не о Брахманах, Кшатриях, Вайшья, Шудрах и Чандалах а о гештальте Брахмана, Гештальте Вайшьи, и т.д. Зачастую в одном человеке мы можем наблюдать парадоксальное сочетание нескольких гештальтов.

Дело в том, что не смотря на все смешения, сами гештальты, представляющие принцип бытия, как не удивительно остаются неизменными. Можно сказать, что речь идет о неких принципах бытия, которые зачастую не озвучиваются, но будучи не высказаны и не высказываемы определяют сам строй речи.

Потому попробуем приподнять завесу в этой области и предложить к рассмотрению некоторые любопытные наблюдения рассмотрев эти гештальты.

Гештальт Брахмана представляет собой особого рода парадоксальное видение, в котором "тезис и антитезис оказываются подобны". Мы видим, что на вершине мистики существуют такие парадоксальные высказывания как "Бог подобен тени моей руки" (Рабби Лев) или "Бог также мал как я, я так же огромен как Бог" (Ангелус Силезиус). Эти парадоксальные прозрения представляют вершину мистической мысли, однако всегда существует риск преждевременного псевдопонимания, в котором высшая истина (в устах шудры) вырождается в мегаломанию.

Гештальт Брахмана представляет собой Индивидуальное Отношение с Сакральным. Отдельный субъект может, находиться в конкретной системе координат, либо всецело опираться только на свои откровения но и в том и в другом случае, первичным определяющим бытие является фактор коммуникации между я и Я, личным и трансперсональным. Тайна Брахмана в том, что он находится в глубоко диалектических отношениях с Богом. Отдаваясь своему Богу Тотально и Бесповоротно, Брахман одновременно оказывает влияние на Бога, становясь его неповторимой призмой. Этот механизм очень точно показали современные поэты в культовой песне "Исида под покрывалом" - "Какой меня видишь, такой к тебе выйду". Но эта взаимозависимость не имеет ничего общего с ньюэйджевскими фантазиями относительно "всемогущества эго" которому только "достаточно поверить" в то что божество именно такое. Суть в том, что Верить здесь должно не Эго, а сама суть, сама Кровь. В противном случае, мы имеем дело с шудровским эвфимизмом - например называть заведомо разрушительное божество "доброй богиней". Диалектика Эго и Самости, Человека и Бога, в полной мере раскрывается в индивидуальном гештальте Брахмана.

Гештальт Кшатрия несколько отличен. Кшатрий как и Брахман имеет свою основу в Сакральном, однако в кшатрийском гештальте, главным принципом является не сама нулевая точка встречи, но некий "вывод", "принцип", который может пониматься как Верность, Присяга, Любовь к божеству. Принцип Кшатрия - это тотальная отдача себя божеству, осуществление служения в акте жертвы. Суть Кшатрия - это непреклонная готовность к жертве во имя своего божества, его тотальность. Отличие здесь в том, что если Брахман может чувствовать "парадокс" Бога, осознает свой вклад во взаимодействие, Кшатрий предельно прям и недвусмысленен, основой его бытия, является верность, клятва, присяга, формула.

На следующем уровне происходит принципиальная подмена. Два первых гештальта радикально определяемы вертикалью, в то время как Вайшья представляет собой фиксацию на горизонтали.

Вайшья может может выполнять абсолютно любые функции и роли но на уровне системы ценностей, определяющим фактором для него уже является не Вертикаль а Горизонталь, не "Абсолютный другой" а "другие" с которыми он находиться в различных состояниях коммуникации. Это логично - для Вайшьи как торговца, коммуникация является главной добродетелью, а неудачная коммуникация означает крах на уровне принципа бытия.

Деньги, это имманентный бог для Вайшья. Некоторое время я наблюдал за разного рода "эзотериками-вайшья" и заметил характерную закономерность. Во всем что касается вертикали, практики, для Вайшья всегда преобладает некий элемент "ролевой игры" (в то время как для Брахмана и Кшатрия это определяющая реальность), некая искусственность. Любые "магические" процессы здесь - то что можно "корректировать" в угоду главному имманентному Богу - личной выгоде.

Я поясню на конкретном примере. Однажды слушая про расклад "дар Богини" я услышал что "карту "воля богини" можно поменять. Для меня это казалось откровенным безумием. Можно рискнуть поменять карту "распутие" попросить альтернативный вариант исхода, но сама мысль что "дар богини" можно поменять, казалась мне ужасно кощунственной. Налицо гештальт вайшьи - воля Богини здесь что то "меньшее" чем личные хотелки гадающего.

Фактически, гештальт Вайшья подразумевает готовность корректировать любые сакральные категории, потому что они рассматриваются как нечто "вторичное" по отношению к единственной реальной реальности - личному успеху и личному материальному результату.

Гештальт шудры - это подчинение внешнему закону. Здесь надо четко отличать это подчинение некоей внешней силе, внешнему авторитету, учению которое "конечно не имеет исключений" и клятве и верности гештальта Кшатрия. Шудра нуждается во внешнем авторитете, некоей концептуальной опоре, в то время как для Кшатрия первопричина всегда в личной Воле присягающей познанного им высшего. Догматизм и фанатизм - это всегда шудрическая реакция для которой границы коллективного закона, это единственная возможная опора.

В заключении можно сказать и о самом низшем, падшем гештальте - Чандалы. Признаком Чандалы всегда является одно качество - Зависть.

Даже Шудра в своем подчиненном внешней силе положению, в архетипе свободен от зависти - он занимает то место в сакральной вселенной которое соответствует его природе - поэтому "занять чужое, даже превосходящее его место" было бы для него проклятием. (просто представьте что очень талантливого мастера ремесленника, поместили бы на место царя - был ли бы он счастлив). Но Чандала не имеет своего места. Он - не "Стопа Брахмана" а "тьма внешняя", поэтому его экзистирование неотделимо от зависти. Чандала не в состоянии понять ни один из четырех гештальтов, но будучи изначально ущербен (его как бы не существует) он может утверждать свое бытие только обесценивая ценности и личности.