Нужна ли плавающая техника мотопехоте (часть 2-я — что это дает)

В прошлой части статьи мы увидели, что плавающие машины и оснащенные ими подразделения работают не сами по себе, а в комплексе с остальными средствами армии и в интересах своих бригад, дивизий, корпусов и армий. Были рассмотрены основные заблуждения, присущие людям, высказывающимся открыто по этой теме в интернете. Но я бы хотел заострить внимание не только на том, в чем кто-то неправ, но и на том, зачем вообще это надо, в том числе со, скажем так, глубинными философскими вопросами военного дела. Что дают армии все эти плавающие машины. Преимуществ много, давайте по порядку. Но сперва – те самые важные, я бы даже сказал принципиальные, философские вопросы.

Здесь я бы хотел отметить одну важную вводную вещь, которая понравится не всем, а для кого-то, возможно, окажется несовместимой с моральными принципами. Однако, важно принимать реальность такой, какая она есть. В большинстве случаев плаванье техники считается у мирных граждан недостатком вследствие того, что оно противоречит усилению бронирования. Мол, не нужно это плаванье, давайте лучше усиливать броню, чтоб были меньше потери. И вообще, усилим броню всем машинам насколько это вообще возможно, презрев остальные параметры. Ведь от них, кажется, жизни солдат не так зависят. И на первый взгляд выглядит, что так и должно быть, что это и есть правильное решение. Ведь логика простая – чем толще твоя броня, тем меньше возможности тебя поразить, а значит потери меньше, все в выигрыше. Но в военном деле снижение потерь не является первым приоритетом. Нет, не потому что военные такие кровожадные или глупые. Если б снижение потерь в лоб было бы важнейшей задачей, то стоило бы просто не воевать. Ведь если ты не будешь воевать, то твои солдаты потерь не понесут, просто сдайся, и дело с концом. Опять же, если приоритетом является снижение потерь в низовых структурах, т.е. во взводах и отделениях пехоты (тех самых, что скрыты за броней БМП), то вероятно стоило бы вообще отказаться от наступлений и атак. Ведь, казалось бы, в атаке ты всегда более уязвим, чем в обороне. В обороне ты окопан, укреплен, у тебя разведаны все подступы, пристреляны все дистанции. Сиди себе и настреливай противника. Но в жизни всё сильно сложнее.

Работают два важнейших принципа. Первый заключается в приоритете задачи. Наиболее приоритетным для военных является не снижение потерь, а выполнение задачи. Да, крайне желательно уменьшать потери, но в первую очередь нужно задачу выполнять. Если потери в локальном месте низкие, но задача не выполнена, то это сулит намного большие потери и проблемы в будущем. Классическим примером здесь является как раз сражение за плацдарм. Иногда, читая какие-нибудь рассуждения или даже мемуары рядовых и офицеров низшего звена, мы встречаем кажущуюся нам совершенно бессмысленной бойню. Когда командование отправляет едва переправившуюся на другой берег пехоту без поддержки артиллерии и тяжелого вооружения, без танков, в самоубийственные атаки практически в стиле людской волны на оборону противника. И это не только советская армия! Вот, например, фрагмент из статьи историка Алексея Котова, описывающий один из моментов наступления немцев в мае 1940-го, 1-я танковая дивизия Вермахта: «Стрелки занимали легкие бетонные сооружения, которые были неуязвимы для стрелкового огня, а средства поддержки немцев остановились перед разрушенным мостом. Только в 10-30 прибывший на место боя командир 1-го стрелкового полка подполковник Бальк приказал мотоциклистам атаковать позиции бельгийцев всеми силами, не дожидаясь поддержки тяжелого оружия. Людская волна немецкой пехоты, без поддержки тяжелого оружия бегом пошла в атаку, бельгийские стрелки «были шокированы этим самоубийственным ходом», и немцы смогли прорваться на линию ДОТов без особых потерь».

Казалось бы, зачем? Ведь не лучше ли подождать, «как следует подготовиться», подтянуть резервы, артиллерию, танки, прочее тяжелое вооружение. Зачем «бездумно» отправлять людей на убой? Всё дело в том, что при захвате плацдарма счет идет буквально на часы. Либо ты сейчас теряешь почти всю роту, но выбиваешь противника от среза воды, от возможности обстреливать место переправы огнем пулеметов и орудий прямой наводки, а также наблюдать непосредственно с земли, и затем наводишь на захваченный плацдарм мост. Либо ты ждешь, пока все твои силы подтянутся, а противник, вскрывший выход твоих частей к реке на этом участке, подтягивает силы, укрепляет оборону и готовится отражать твою атаку. Так вот, если ты выбираешь первый вариант, ты, условно говоря, имеешь большие потери в той передовой роте, но с высокой вероятностью захватываешь плацдарм. А если ты выбираешь второй вариант, то форсировать реку перед лицом крупных сил подготовленного противника (ведь подтягиваем силы не только мы) – это крайне трудная операция, которая сулит очень большие потери. Время здесь работает на оборону. Тут уже потерями одной роты не отделаться. И вообще не факт, что в таких условиях удастся создать плацдарм. Это очень важный вопрос, который реально мало кто осознает. В военном деле довольно много ситуаций, когда сулящие большие потери напряженные бои здесь и сейчас приведут к уменьшению потерь в дальнейшем из-за решения здесь и сейчас важных задач. Это и захват плацдарма, и банальнейший прорыв обороны. Сейчас ты прорываешь оборону, а это всегда сложно. Но зато если ты ее прорвешь и устремишься за спину противника, окружишь его и уничтожишь, то результат окупит все понесенные при прорыве потери. Если же ты откажешься от наступления, пытаясь не потерять тех самых бойцов, что погибнут при прорыве, то в наступление просто перейдет противник, и в окружении окажутся уже твои бойцы. И потерь будет намного больше.

Вторым важнейшим принципом является использование максимальной подвижности. Да, если не утрировать слово «максимальный», то оно работает именно так. Чем выше по масштабу действия мы берем, тем важнее в них становится не уменьшение уязвимости впрямую, путем роста защиты, а увеличение способности подразделений к маневру и нанесению противнику удара. Это важно вследствие того, что одним из основных принципов в неядерном конфликте является концентрация сил и нанесение внезапного и быстрого удара превосходящими силами по слабому месту противника. А чтобы это место к моменту нашего удара всё ещё оставалось реально слабым, нам нужно концентрировать силы и совершать маневры очень быстро. Современные средства разведки позволяют отслеживать очень многое, но они не всесильны и не вездесущи. Чем быстрее ты сможешь совершить маневр силами, тем больше шанс, что удар будет нанесен вовремя и противник не успеет усилить свое слабое место. Особенно это важно в современных условиях, когда линия фронта достаточно разрежена и обе стороны используют высокомобильные подразделения. В случае с рубежами рек огромную важность имеет возможность внезапно и быстро переправить через них достаточно крупные подразделения (мотострелковые батальоны) со своей техникой, причем на штатных транспортных средствах, без подтягивания специальной техники. Это усложняет разведке вскрытие намерений, так как по маршу специальных переправочных средств намного вернее угадывается намеренье переправиться, чем по маршу мотострелковых подразделений, которые могут переправиться, а могут и, грубо говоря, дальше поехать.

Поэтому при кажущейся большей безопасности неплавающих, более сильно защищенных машин, в реальности далеко не факт, что потери у армии, оснащенной такими машинами, будут меньше. Да, в ситуации, когда в саму машину попала граната РПГ, броня может спасти, тут спору нет. Но это может с легкостью быть снивелировано необходимостью штурмовать рубежи рек с подготовившимся к обороне противником, которые в ином случае могли быть взяты с ходу плавающей техникой до того, как противник успел подготовиться. Или необходимостью брать с боем узлы обороны, которые в иных случаях могли быть обойдены с использованием плавающей техники, окружены и отрезаны от снабжения. Я не знаю, откуда столько уверенности, что выигрыш в потерях за счет более толстой брони не будет снивелирован ростом потерь из-за скованности маневра, тем более что броня — это вес, это расход топлива, что на маневренности подразделения сказывается дополнительно. Тем более что в атаке мотострелковые подразделения движутся всё же за танками, кроме отдельных случаев, когда спешенная мотопехота движется перед танками. Разумеется, имеют место различные ошибки в тактике, неправильное применение техники, использование того, что есть, в качестве того, что было нужно, и так далее. Однако с моей точки зрения с неправильной тактикой следует бороться всё же улучшением подготовки и обеспечения, а не увеличением брони всей имеющейся техники с отказом от других важных характеристик.

Теперь конкретно о возможностях, которые дает оснащение плавающей техникой.

Собственно, первым и одним из важнейших достоинств, которое дает массовое оснащение мотострелковых подразделений плавающей техникой, является возможность переправляться через водные преграды прямо с выходом к ним. Противник может вообще не ожидать такого поворота событий, да и невозможно держать крупные силы обороны вообще везде по всем рубежам рек, а в маневренном сражении велика вероятность выйти к реке, рубеж которой не обороняет вообще никто, или буквально какие-то ничтожные силы. Однако, для неплавающией техники эта река уже станет преградой. «Плавающим» мотострелкам можно буквально тут же переправиться и либо продолжить движение вперед в условиях отсутствия противника, либо захватить плацдарм для наведение полноценной переправы с подтягиванием специальных средств типа понтонно-мостовых парков. «Плавающему» батальону не надо никого ждать для переправы, не обязательно искать никакие броды, мосты, удобные для переправы по дну участки. Более-менее достаточно линии берега с приемлемыми въездами и съездами. Да и то, угол въезда и угол съезда можно немного подправить даже силами самих мотострелков. Причем это может сделать буквально каждая рота или батальон, которому представится выйти к незанятому берегу, и это особенно важно, потому что заранее же неизвестно, какой из батальонов окажется в нужном месте, и какой из занятых плацдармов окажется успешным. А на противоположный берег сразу переправляется пехота с бронированными транспортными средствами, вооруженными пулеметами, автоматическими пушками, ПТРК, имеющими в укладке противотанковые и противовоздушные средства, боекомплект, да и зенитные средства могут тоже переправиться вплавь, как я уже и писал. Как это все быстро переправить без плавающей техники?

Вот цитата из описания форсирования водной преграды силами наших Союзников в ходе операции «Маркет Гарден» в 1944-м году: «Лодки были доставлены лишь к 14:00. Проклиная все на свете, парашютисты 504-го полка приготовились к переправе средь бела дня. В 14:30 по позициям немцев на правом берегу Ваала нанесли удар "Тайфуны" Королевских ВВС, к ним присоединились танки и артиллерия 30-го корпуса, стрелявшие дымовыми и фугасными снарядами вперемешку.

Немцы открыли шквальный огонь. Парашютисты гребли всем, что было под рукой, так как весел к лодкам оказалось недостаточно - досками, прикладами и даже руками. Прежде, чем они смогли пересечь 350 метров водного пространства, 13 из 26 лодок были потоплены. Едва выпрыгнув на берег, американцы были вынуждены пробежать под ураганным огнем еще 150 метров пляжа до насыпи автострадного моста, а оставшиеся лодки повернули за второй волной. Однако, та не понадобилась. Разозленные парашютисты 504-го смели немцев и очистили северную оконечность моста. Одновременно танки и солдаты 508-го полка начали штурм южной оконечности автострадного моста.»

Обратите внимание — сначала нужно было ждать лодки, потом прибывшие лодки оказались еще и без достаточного количества весел, а обстрел в ходе переправы привел к потере половины переправочных средств. А затем нужно было еще 150 метров бежать под ураганным огнем. Неужели бронированные плавающие транспортные средства, вооруженные пулеметами, пушками, а иногда и ПТРК, справятся хуже? Особенно учитывая, что они штатные, и их не нужно ждать.

Второй важной возможностью, которую дает плавающая техника, будет возможность подвозить снабжение на плацдарм и вывозить раненых, если по каким-то причинам за плацдарм начался бой, а средства для наведения переправы отстали. В конце концов, если что-то сложилось неудачно, и переправившаяся рота/батальон вынуждены отойти назад на исходный берег, они смогут это сделать не бросая технику и раненых. Наличие плавающей техники позволяет более-менее организованно отойти, вывезти раненых и часть техники, даже если противник уничтожил понтонную переправу и наседает. В ином случае пришлось бы переправляться вплавь уже самим людям, если поблизости нет брода.

Третьей важной особенностью является то, что захват плацдарма плавающей техникой позволяет быстрее и эффективнее организовать достаточно крупный плацдарм для наведения на него понтонной, паромной переправы или строительства моста. Уже не голая пехота будет пытаться отбросить противника, а пехота с автоматическими пушками, бронированной техникой и противотанковыми средствами.

Далее, как уже отмечал выше, переправившаяся в наступлении техника может не только организовывать плацдарм, но и продолжать движение вперед. Запас топлива БМП или БТР позволяет пройти многие сотни километров по шоссе, уж пройти в наступлении лишние пару десятков км после переправы через реку они точно смогут. А это бывает очень критично в некоторых случаях, когда передовые подразделения, переправившись через реку, в стремительном рывке, обходя встреченные узлы сопротивления и не ввязываясь в бои, а то и не встречая серьезного сопротивления вообще, выходят на необороняемый рубеж следующей реки и захватывают плацдарм уже на ней. Или блокируют важный транспортный узел. Или даже захватывают важный мост, который противник, не ожидавший такого быстрого продвижения, не успел подорвать. В некоторых случаях такие важные мосты могут иметь буквально стратегическое значение. Например, если это мосты через такую реку, как Днепр. Разумеется, бесконечно сражаться в таком виде, без снабжения, нельзя, но ведь батальон воюет не в пустоте, а в составе бригады, дивизии, корпуса, армии. Пока передовые подразделения идут вперед, в их тылу ведется активная работа – паромы переправляют танки и грузовики, понтонеры наводят переправы, инженеры-строители возводят низководные мосты, чтобы снабжение работало, а подкрепления — приходили. Опять же, саперы могут починить оставшийся в тылу взорванный мост, установив на него секцию сборного металлического моста или даже собрав что-то из местных стройматериалов. В общем, возможностей много.

Еще одним важным дополнением, которое дают плавающие машины, будет возможность атаковать с неожиданного направления. Широкие возможности маневра, в том числе через водные преграды, позволяют не упираться в обороняемый противником брод или мост, а скрытно обойти его, переправившись в неожиданном месте на плавающей технике, и нанеся удар по обороняющимся с тыла или отрезав их от снабжения и даже заставив отступить от обороняемого выгодного рубежа. Причем это работает в том числе на низовом тактическом уровне — уровне, например, рот.

Также переправа на плавающей технике позволяет преодолевать реки сразу во многих местах и на широком фронте, в некоторых случаях даже без перестроения из боевого порядка. Этим такой способ переправы выгодно отличается от переправ по мостам (в том числе понтонным), когда для переправы приходится перестраиваться в колонну по одному, реже по два. Не менее важной является проблема скопления сил перед понтонной переправой, что подвергает войска опасности нанесения ударов авиацией и артиллерией, в том числе реактивной, а в случае ядерной войны еще и ядерного удара. Удары артиллерией по существенно более рассредоточенной десантной переправе (на плавающих машинах) менее эффективны. При этом переправа на плавающей технике может использоваться и параллельно понтонной, паромной или мосту. Если пропускная способность имеющихся переправ недостаточна, то зачем выстраивать мотострелковые части в затылочек всем остальным, если можно их отправить вплавь на соседнем участке плацдарма. Это и ускорит накопление частей на плацдарме, и уменьшит загруженность переправы.

Всё это, помимо выгод для своих частей, еще и оказывает дополнительный важный эффект на противника. Если приходится воевать со армией, так широко оснащенной плавающей техникой, то это приходится учитывать, оставляя в некоторых случаях силы на прикрытие направлений, которые армии без массовой плавающей техники недоступны. Зная, что существует значительное количество участков реки, где может внезапно переправиться мотострелковый батальон со своими боевыми машинами, противник вынужден выставлять там завесы, ослабляя силы на других направлениях. Либо обеспечивать эти участки дополнительными разведывательными средствами, которые никогда не бывают лишними. Либо держать в тылу дополнительные мобильные силы, которые быстро выдвинутся для купирования такого маневра сил противника. Всё это требует дополнительной работы штабов, дополнительных сил и средств. При этом, как я уже писал, противнику сложнее отследить наши намеренья и маневры, если у нас для переправы передовых подразделений используется штатная техника, а не специализированная. Грубо говоря, если нам для переправы нужны специальные машины, то по переброске этих машин противник определит, что на каком-то участке готовится переправа. Зачем их, собственно, куда-то перебрасывать, если ничего не планируется? Определить подготовку переправы передовых подразделений по маршу мотопехоты на БТР и БМП намного сложнее, так как это штатные транспортные средства пехоты, и понять, это они просто куда-то едут или едут переправляться, так легко не выйдет.

Выходит, что плавающая техника дает в маневренной войне огромное количество преимуществ. Причем это работает и используется не только при глубоких прорывах, но и при более-менее позиционных сражениях на современных ТВД. Ведь, как многие уже успели понять, для современного ТВД оказалась характерной некая разреженность построений. Противники не занимают оборону десятками пехотных дивизий по десять-пятнадцать тысяч человек в каждой. Плотности обороны значительно снижены со времен ВМВ, и намного большее значение придается подвижности этих самых обороняющихся бригад/дивизий. Именно поэтому на, казалось бы, более-менее устойчивом, без резких изменений, фронте мы уже даже по открытым источникам знаем о нескольких переправах через реку Северский Донец и его притоки на разных участках. То есть армии так или иначе находят разрывы в построениях, слабо обороняемые участки по рубежам рек, и переправляются на них, во многих случаях успешно. Позже, разумеется, в этих местах наводятся понтонные переправы.

Разумеется, это не значит, что бронирование и защита не нужны. Нужны. И я был бы рад, если бы удалось совместить усиление бронирования штатных транспортных средств мотострелков без лишения их возможности плавать. Эта способность дает мотопехоте, и армии в целом, такую охапку возможностей, что я нахожу опрометчивым огульную критику этого качества, постоянно звучащую в комментариях и некоторых статьях в интернете. Разумеется, опыт нынешних событий покажет очень многое. Нам-то, понятное дело, никто ничего особо не расскажет, но кое-что можно узнать и из открытых источников. Огромное количество информации, пусть и отрывочной, есть в различных группах и телеграмм-каналах. Обычно они сдобрены своеобразным «анализом» происходящего. Если отбросить этот восхитительный «анализ» телеграмм-каналов и групп в социальных сетях, а использовать только сами факты, которые мы можем из них получить, а также знания о том, как вообще устроены тактические и оперативные действия армии, то, с моей точки зрения, опыт пока что подтверждает необходимость широких способностей маневра подразделений. Водные преграды представляют собой огромную проблему для наступающей армии. Сражения на рубежах водных преград в мобильных операциях ВМВ были особенно кровавые. Реки могли служить естественным ограничителем наступления, а образованные на них плацдармы по первости, пока не удалось подтянуть на них в нужном количестве тяжелое вооружение, заставляли стоять насмерть, вгрызаясь в землю, и умирать под гусеницами танков и БТР, стремящихся сбросить плацдарм в реку. И если удержать плацдарм не удавалось, то части были вынуждены сдаваться в плен, либо бросаться на исходный берег вплавь, порой в ледяную воду, нередко под огнем неприятеля, бросая раненых, орудия и технику. Появление массовой плавающей техники значительно изменило эту ситуацию. Наступления теперь в меньшей степени ограничиваются реками, спектр тактических решений расширен, а необходимость отступления через реку у прижатых к ней частей уже не будет такой трагедией. Едва ли армии, планирующей крупные наступательные операции на европейском ТВД, имеет смысл отказываться от массовой плавающей техники. Эта статья ставила своей целью объяснить, зачем такая техника нужна и почему это так важно для армии. Именно понимания того, как это работает, зачастую и не хватает при попытках оценить важность тех или иных решений.