Новый неоколониализм
Непрерывные кризисы последних лет — это одновременно и реакция глобальной системы на неразрешимые противоречия, и движение к новой системе отношений, которая должна прийти на смену выработавшей свой ресурс. Строго говоря, это разные кризисы, но отделить один от другого не так уж и просто, так как попытки выхода к новой системе тоже требуют создания рукотворных кризисов, а если возможно (это совсем высший пилотаж) — использование произвольно возникающих.
В любом случае, чем дальше, тем количество их будет становиться больше, а амплитуда (то есть, масштабность и последствия) — выше. Всё та же модель Фейгенбаума, при которой частота бифуркаций растет, их амплитуда повышается, а в конце — точка сходимости (она же сингулярность), в которой будет зафиксирован «конец истории», после которого и возникает новая реальность, новая система.
Для социальных систем ключевым вопросом во всех этих историях является вопрос контроля. Все предыдущие фазовые переходы происходили стихийно — то есть, управление ими носило исключительно внутренний характер, системы управления новым выстраивались после того, как возникали новые отношения. Внешнего управления (то есть, проектирования процессов и событий) не наблюдалось ни в переходе от архаичной к традиционной системе отношений, ни от традиционной к индустриальной, да и сейчас, будем откровенны, все попытки конструировать новую реальность через ее проектирование выглядят крайне неэффективно. Хотя (в отличие от предыдущих раз) управляющая глобальная элита отдает себе отчет в происходящем и действительно предпринимает попытки взять процессы фазового перехода под контроль. Но, думаю, что в этот раз фазовый переход от коллапсирующего индустриального уклада в новый «за-индустриальный» все равно будет стихийным — у управляющей глобальной элиты попросту нет технологий и опыта управления такими абсолютно нетривиальными процессами. Хотя как знать, возможно, что именно сейчас такой опыт будет получен и такие технологии хотя бы рамочно, но будут созданы.
Это, кстати, довольно актуально, так как новая фаза развития (ее называют и пост-индустриальной, и когнитивной, и по-всякому, если я назову ее «заиндустриальной», то думаю, что это будет максимально отстраненно и без детализации) — в общем, новая фаза будет достаточно короткой. Что логично: архаичная фаза длилась десятки тысяч лет (ближе к ста тысячам), традиционная — несколько тысяч лет, индустриальная фаза вместе с ее начальным мануфактурным этапом — полтысячи лет. «Заиндустриальная» в таком случае сумеет просуществовать порядка сотни-полутора сотен лет, после чего человечество ждет новый фазовый переход. Сегодня нельзя сказать, куда именно, так как это будет определено именно в ходе развития наступающей фазы развития. Человечество может пойти по «машинному» пути — то есть, сращиванию биологического и технологического, эдакий киберпанк манги «Алита — боевой ангел», а может пойти по пути биологических манипуляций и технологий. Возможно и разделение человечества по этим двум направлениям, и тогда люди создадут две принципиально различные цивилизации, после чего неизбежно встанет вопрос о их разделении и удалении друг от друга, в противном случае два разумных вида на одной территории неизбежно будут вынуждены начать войну на уничтожение друг друга.
Но всё это сейчас совершенно неактуально, до этого никто из ныне живущих не доживет, это вопрос будущих поколений, причем не близких. Сейчас актуальным является проблема перехода и ухода от индустриальной фазы развития. И его мы проходим стихийным порядком, как бы кому ни хотелось представить его неким управляемым проектом некоего «мирового правительства». Которого, кстати, нет, и снова по той же причине — нет технологий управления глобальным распределенным миром, что, в общем-то, и предопределяет неуспех любой попытки внешнего по отношению к системе проектирования.
Слабость технологий управления можно увидеть по итогам «пандемии», которая к медицине имела самое отдаленное отношение. А вот к вопросам управления — самое что ни на есть прямое. Как можно сегодня с высокой долей уверенности сказать, управление страхом, хотя на короткой дистанции и сработало, но уже на среднем сроке перестало действовать. Даже в Китае, который ментально готов жить в муравейнике, новые технологии управления не смогли создать устойчивую систему подчинения социума, и с огромным трудом власти завершили эксперимент, не утратив при этом контроль окончательно.
С другой стороны, попытки проектирования и попытки внести в стихийный процесс фазового перехода элементы упорядоченности сложно не заметить. В определенном смысле опыт постепенно нарабатывается. Что можно заметить по внедрению цифровой валюты: развитые страны сделали вывод из не слишком успешных итогов пандемии, и теперь тренируются вначале на периферии. Сегодня цифровые деньги внедрены совсем в глухих провинциях даже по периферийным меркам, второй волной введения цифровых денег должны пойти тоже откровенно периферийные страны типа России — и везде происходит оценка и мониторинг результатов с точки зрения технологий управления. Цифровые деньги — это не только и даже не столько про экономику, а всё про то же самое управление. И пока не будут достигнуты сколь-либо устраивающие результаты, на развитых странах экспериментировать точно не будут.
В принципе, новая экономика, как и новая энергетика — это, конечно, новое издание колониализма. Точнее, уже неоколониализма. Подчинение и управление, ничего на самом деле нового. С точки зрения развития единой глобальной системы очень даже рационально. Любое развитие, как и любое движение, может возникнуть только при разнице потенциалов. Для того, чтобы обеспечить рывок одной части экономики, вы должны загнать в кромешную нищету и стагнацию какую-то другую ее часть. Обеспечить перепад, который и даст возможность для движения. Будет стабильность — будет просто кладбище, поэтому деление человечества на неуспешное и успешное — единственный возможный вариант для восходящей эволюции. Правда, сосуществование двух систем — Запада и СССР — показало, что есть альтернатива колониализму, когда развитие осуществляется через жесткую конкуренцию двух несовместимых друг с другом проектов. Но пока глобальный мир не разделен на две системы, этот сюжет невозможен. Думаю, что нет смысла считать Китай альтернативной системой Западу — это тот же самый старый добрый капитализм, просто завернутый в красную ткань.
Та же новая энергетика при том, что это действительно революция в этой отрасли, но и это про управление. Основа «зеленой энергетики» - «карбоновый налог», где плательщиком его станет периферия, а получателем — развитое ядро системы. Учитывая, что энергетика — это базовая отрасль любой экономики, «карбоновый налог» будет почти идеальным инструментом контроля и управления всей периферийной по отношению к ядру экономике.
Проще говоря, в рамках единой глобальной системы всегда будет периферия и ядро этой системы. Причем чем более высокий уровень развития, тем сильнее будет дифференциация этих двух компонентов, тем меньше между ними переходная «прослойка» из «среднеразвитых» стран. «Золотой миллиард» после фазового перехода неизбежно «усохнет» до золотой сотни миллионов, а может, и до 40-50. Больше новая система попросту не вытянет. Причем эта сотня миллионов будет, по всей видимости, не сосредоточена компактно на какой-то территории, а распределена по всей поверхности планеты и будет выполнять функции контроля над периферией и управления ею. Источником развития единой глобальной системы станет в таком случае глубина пропасти между развитым ядром и периферией — та самая «разность потенциалов».
В случае разделения пространства на две несовместимые системы ситуация будет выглядеть сильно иначе — и тогда источником развития станет борьба и соревнование этих систем. Периферия и в этом случае будет необходимой, как поле борьбы между двумя системами, однако в рамках этой системы положение периферии будет существенно лучше, так как она получает ограниченную субъектность и сможет играть на противоречиях глобальных соперников. Собственно, мы это уже проходили во времена существования двух блоков, и ничего другого здесь придумать нельзя. Поэтому, кстати, умные люди на Западе не слишком радовались краху СССР, понимая, что единая глобальная система гораздо менее устойчива и более уязвима.
Тем не менее, сегодня мы имеем, что имеем, и все сегодняшние переходы, проходящие в рамках единого глобального пространства, будут выглядеть как создание «разницы потенциалов», в ходе чего периферия должна будет стать опытным полигоном для развитых территорий, и в ходе отработки новых условий вся периферия должна будет существенным образом деградировать, обеспечив тот самый более низкий уровень своего развития, чтобы запустить процессы выхода на новый уровень для развитых территорий. Я употребляю слово «территорий», а не «стран», так как в новом «заиндустриальном» будущем укладе национальные границы перестанут играть определяющую роль, и в рамках одной национальной территории будут создаваться анклавы развития и своя собственная периферия.
Сейчас идет борьба за то, какие именно территории в итоге будут включены в эти анклавы, а какие станут периферией глобального, макрорегионального и регионального уровня. Путин попытался войти в эту систему на правах полноправного партнера и выторговать для себя и своей братвы место, пусть и где-то ближе к двери. Но не вышло — приличные люди входят в чужой дом с подарком. Для того, чтобы стать элитой, нужно принести свой уникальный проект, интересный и нужный остальным. Кронпринц Саудовской Аравии вносит свой проект «Вижн-2030», и попадает в новый глобальный мир в управляющий контур. Путин не предложил ничего, и по босяцкой привычке попытался «цап-царапнуть» это место. Просто за наглость. Но даже в подворотне таких ставят на место, а уж среди серьезных людей подобную шпану никто терпеть не станет. Что мы, собственно, и наблюдаем сегодня.