Нотная тетрадь Антонины
- Неужто снова разыгралась ее душевная болезнь? – недоумевал доктор. – Последние годы больная не подавала признаков буйного помешательства, а прошлой ночью вновь обеспокоила всю лечебницу своими криками. Искала мужа, проклинала мнимых преследователей, снова твердила о любви.
- Коллеги, попробуем применить впрыскивания и холодные ванны.
- Алексей, Гаврилович. Сестра доложила, что госпожа Чайковская Антонина Ивановна только что скончалась…
Запись о смерти датировалась в журнале дома презрения для душевнобольных шестнадцатым февраля 1917 года. К тому времени несчастной сравнялось шестьдесят девять. Вдова великого композитора пережила Петра Ильича на двадцать четыре года. Двадцать последних лет она провела в психиатрической лечебнице.
Напрасно силилась Антонина припомнить хоть что-то хорошее о своем детстве и годах, проведенных в родительском доме. В памяти о тех временах сохранились одни лишь скандалы да распри, между родителями. Холодность и атмосфера вражды. А уж когда семья Милюковых перебралась в Москву, тут уж и вовсе жизнь стала невыносимой.
Маменька характер имела вспыльчивый и вздорный, впрочем, как и отец, дававший волю не только речам, но и кулакам. Дети, что рождались в семье один за другим, ни сколько не примиряли, а лишь вносили повод для лишних раздоров. И когда Ольга Никаноровна сбежала от мужа с одной лишь младшей дочерью Антониной и поселилась отдельно, покоя в жизни не прибавилось.
Многолетние судебные распри, взаимные обвинения в смертных грехах и месть, орудием которой становились дети, превратили существование девочки в настоящий ад.
Маман обвиняла папеньку в содомии, Антонина знать не знала значения этого слова, однако звучало оно для нее очень страшно. Как впрочем, страшен был вечный материнский гнев, приправленный хриплыми проклятиями.
По ночам снились Тонечке объятые огнем города, жители которых были заняты чем-то очень постыдным и грешным, но как в любом сне, разобрать толком занятие это было нельзя. Она просыпалась в холодном поту, стараясь как можно скорее позабыть кошмарное липкое видение…
Только вот укрыться от реальности, никак не удавалось. Потому, оказавшись в закрытом учебном заведении, мечтательная и немного нервная барышня о семье своей нисколечко не тосковала, а по окончанию учебы зажила подальше от родных, сняв убогую комнату в дешевых номерах.
Однако, более чем скромная жизнь, Антонину Ивановну нисколько не огорчала. Ведь и прежде-то, семья ее богатством похвастать не могла, а сейчас – подрабатывая шитьем и музыкальными уроками, она даже сумела найти возможность обучаться в Консерватории. И пусть, заметных успехов госпожа Милюкова не делала, и даже инструмента дома не имела, музыка приносила романтически настроенной девице радости куда больше, чем наряды и роскошества, столь ценимые ее ровесницами.
В тот вечер Петр Ильич - еще не прославленный композитор, а лишь известный в музыкальных кругах талант, нанес визит московским знакомым.
Уютный дом, теплая компания, ужин с шампанским, игра в четыре руки и скромная барышня в темном платье, на которую мало кто обращал внимания. Хорошенькая, можно даже сказать красивая Антонина Ивановна, и раньше-то предпочитала держаться «в тени» в тот вечер и вовсе заробела.
Однако, кабы кто вгляделся и обратил внимание на эту не яркую особу, то заметил бы, что Антонина весь вечер не может отвести от Чайковского восхищенных глаз. Да и замерла так, словно дышать боится, словно любое неловкое движение способно спугнуть то ощущение чуда, которое испытала она, встретив Петра Ильича.
Безусловно, Чайковский не запомнил восторженной барышни, а потому никак не мог взять в толк, что за странный адресат отправил ему полное страстных признаний письмо.
С момента встречи с композитором, то есть с того самого вечера прошло четыре года, однако чувство Антонины Ивановны не растворилось, не истаяло небесным облачком, а лишь окрепло, превратившись в ураган. И никакие иные персонажи не смогли вытеснить из ее пылкого сердца образа Петра Ильича, с его невероятно ласковыми, как ей показалось, глазами.
Послание напомнило Чайковскому письмо Татьяны из пушкинского «Онегина». Герой поэмы, виделся ему бездушным и холодным существом, в то время как искренняя трогательная пылкость Татьяны вызывала читательский восторг. Эта симпатию, имеющую исключительно теоретический характер, Петр Ильич перенес на отправительницу письма и даже умилился.
Вспомнить девушку он, конечно же не смог, да впрочем и нужды в этом не испытывал, а вот дополнительная ассоциация с пушкинскими героями пошла на пользу. Он перечитал полное грамматических ошибок признание, улыбнулся и, вдохновленный, обратился к нотам. В этот период он работал над созданием лирических сцен одной из лучших своих опер.
Вскоре от Антонины пришло ещё одно письмо. Одержимая любовью она, клялась, что готова терпеть любые лишения, и отдать все за одну лишь возможность быть рядом с Петром Ильичом. Видеть его, оберегать, заботиться и защищать от жизненных невзгод и человеческого зла. Охранять, пестовать, лелеять и ни в коем случае не докучать.
К тому же, она дала понять, что в приданое получит лес, продажа которого может решить очень многие проблемы, которые не должны более раздражать и огорчать избранника, отвлекая от музыки.
Нельзя сказать, что Чайковский серьезно воспринял пылкие девичьи строки, однако многое из написанного заставило его задуматься… Ведь возможно именно такая женщина – слепая в своей любви и готовая на любые жертвы, сумеет принять все его «особенности». Стать, скорее компаньоном и другом, нежели женой в общепринятом понимании, да и спасти репутацию, раз и навсегда утихомирив злословие.
Да и потом, как знать… Ведь случалось, что женитьба избавляла неких мужчин от склонностей, которые зачастую приносили больше угрызений совести и порицания, нежели счастья. Словом, он ответил Антонине, что готов с ней встретиться и вскоре отправился по указанному адресу…
(продолжение завтра)