Ночью возле реки все разделись
Ночью возле реки все разделись
Получать уведомления следующих категорий
Поэмбук /
Современники /
Бунка-Cан /
LEM - СЕРГЕЙ БИРЮКОВ
литератор, авангардист, культуролог, педагог, жив
(Бунка-Сан весьма рекомендует к изучению, но .. не всем)
так говорить, так жить на сквозняке.
вся речь вокруг: вот, как бы, дескать, значит.
Наиболее популярные стихи на поэмбуке
Для регистрации укажите адрес электронной почты:
Спасибо, что присоединились к Поэмбук!
На вашу почту отправлено письмо с данными доступа к аккаунту!
Необходимо авторизоваться в течение 24 часов. В противном случае аккаунт будет
удален!
Зарегистрированные пользователи получают массу преимуществ :
Баклан Пантелей Захарович, помощник командира взвода 311 гаубичного
артиллерийского полка "В июне 1941": "После окончания финской
войны полк переехал в 1940 году в Западную Белоруссию. Штаб и 1-й дивизион находились
в деревне Деречин, а остальные дивизионы разместились в Зельве, Голынке, Бердовичах
и Костровичах. В мае в части были организованы 45-дневные сборы, на которые
было призвано 300-400 человек из окрестных сельсоветов. Среди набранных было
много бойцов, которые раньше не служили в армии. Перед войной, согласно распоряжению
командования Западного округа, наш полк выехал в Ломжу. В летних лагерях возле
Зельвы, в имении Холстово было оставлено 150 человек приписного состава. В нашем
лагере находилось 12 новеньких 122 мм пушек и около 6 тысяч снарядов. Тягачей
нам не дали, связь с соседними лагерями отсутствовала. Около 12 часов дня 22
июня младшие командиры Пахомов, Паняев и я построили бойцов и отдали команду
для прогулочного марша. Навстречу нам из Ружан шел батальон пехоты в полном
боевом снаряжении. Солдаты пели и играли на гармошке. О том, что уже идет война,
мы не подозревали, хотя и слышали грохот взрывов. Думали, что это маневры начались.
В этот день я был старшим по лагерю. Узнав от местных жителей, что началась
война, приказал пригнать из Зельвы трактор, чтобы выставить на позиции пушки.
Когда пушки были на том месте, где нужно, оказалось, что нет снарядов. Они были
закрыты на складе, а сбивать замки не посмели. В это время приехали отдыхавшие
в своих семьях старшие командиры - майор и лейтенант - и стали руководить обороной.
Я был послан во главе группы из 8 человек принять караул штаба полка
в Деречине. Солдаты оружия не имели, только у меня была десятизарядная винтовка.
В небе начали появляться фашистские самолеты. Они бомбили и расстреливали в
упор все то, что двигалось. Когда небольшого типа самолет появился над нашими
головами, в этот отчаянный момент я дал очередь бронезажигательными пулями по
стервятнику. Через пару минут все увидели густой черный дым, затем прогремел
взрыв, и вспыхнуло пламя. Одним врагом стало меньше. Это окрылило бойцов".
Заполь Михаил Юделевич, прораб УАС НКВД Барановичской области
"От солдата до генерала. Воспоминания о войне", т.5: "… В
апреле 1941 года я был направлен в УАС НКВД Барановичской области на строительство
аэродрома в г. Зельва в должности прораба. Строительство аэродрома (объект №
161) должно было быть закончено к октябрьским праздникам. К началу июня 1941
года была готова железобетонная взлетно-посадочная полоса и произведена посадка
нескольких военных самолетов. Строительство аэродрома велось силами военнослужащих,
заключенных и вольнонаемных из восточных и западных районов Белоруссии. В воскресенье
22 июня 1941 г. рано утром местные жители стали говорить, что началась война.
В 12 часов дня на строительной площадке собрали на митинг вольнонаемный состав
строителей (военнослужащие и заключенные отдыхали в воскресенье в бараках) и
по радио заслушали выступление В.М.Молотова о вероломном нападении Германии
на Советский Союз. Примерно в 13.00 из-за леса, примыкающего к строительной
площадке, на низкой высоте появилась эскадрилья самолетов с черными крестами
на фюзеляжах. Она пролетела над толпой людей, собравшихся на митинг. Самолеты,
примерно 9-12 штук, развернулись и открыли огонь по собравшимся. Началась паника
и растерянность. Стало ясно, что началась война. Появились первые убитые и раненые,
особенно среди тех, кто еще отдыхал в бараках. Телефонная связь с вышестоящим
руководством в Барановичах сразу была затруднена. Была получена команда оставаться
на своих местах и продолжить свою работу…".
Баклан Пантелей Захарович, помощник командира взвода 311 гаубичного
артиллерийского полка "В июне 1941": "На второй день, 23
июня, я отправился в Зельву за вооружением. Принес 5 винтовок и несколько сот
патронов и раздал солдатам для несения караула. К этому времени в Деречин возвратилось
командование полка, которое находилось в Ломже и в Червоном Боре. Это комиссар
Малышев, комсорг Никандров, командир 3 батареи старший лейтенант Черняховский,
политрук Шарипов, старший лейтенант Кучеренко с женой Марией и 30-40 солдат.
Полк, по их донесению был разбит, но отдельные группы бойцов еще оказывали сопротивление
врагу".
Заполь Михаил Юделевич, прораб УАС НКВД Барановичской области
"От солдата до генерала. Воспоминания о войне", т.5: "… 23
июня мы получили 30 винтовок и ящик патронов, которые были розданы военнослужащим
из восточной Белоруссии. Связь с руководством в Барановичах полностью прекратилась.
Появились первые раненые и беженцы со стороны линии фронта. Инженерное руководство
объекта (главный инженер) приняло решение распустить по домам военных, набранных
в Западной Белоруссии, а заключенным и вольнонаемным из восточной части Союза
двигаться самостоятельно своим ходом в сторону востока. Одновременно началась
подготовка транспорта для эвакуации инженерного персонала объекта и служебной
документации. К вечеру 23 июня из двух мостов через реку Зельвянка (автодорожный
и железнодорожный) один - автодорожный был разрушен немецкой авиацией. Дорога,
по которой двигались беженцы, тоже обстреливалась авиацией…".
Из журнала записи боевых донесений об отходе гарнизонов 60 полка
9 железнодорожной дивизии войск НКВД из района Бреста: "…1 рота - на
месте дислоцирования в полном составе. В 10.30 23.6 подвергалась бомбардировке
ст. Слоним - место [дислоцирования] роты".
Галимов Р.Г., стрелок-наводчик зенитного расчета роты противовоздушной
обороны 786 сп 155 сд, "Память, Слонимский район": "… 22
июня во время марша на запад мы попали под бомбежку, в которой потеряли зенитный
расчет и командира взвода Федорова. После того, как повернули на Слоним, вышли
к реке Щара. Напротив моста слева виднелась деревня Шиловичи с церковью. Перед
нами была поставлена задача: охранять мост от вражеской авиации. В нашем расчете
был спаренный 4-ствольный зенитный пулемет. Утром 23 июня послышался гул, а
затем показались 7 вражеских самолетов. Пять из них полетели в направлении Барановичей,
а оставшиеся два начали пикировать и бомбить мост, чтобы сорвать отход наших
войск. Бомбы со свистом ложились чуть ли не рядом с нами. На размышления времени
не было. И хоть необстрелянные бойцы поначалу растерялись, но мы открыли огонь
и длинными очередями били по самолетам. И вот один из них перевернулся в воздухе,
пошел вниз и рухнул примерно за 30 шагов от нашей машины".
Трошин А.М., лейтенант, командир взвода 378 гап 155 сд, "Память,
Слонимский район": "… Мы начали двигаться на встречу врагу. Очередной
привал сделали во второй половине дня 23 июня примерно в 4 километрах юго-западнее
Слонима. Заняли боевой порядок. Штаб дивизии разместился в имении Деревянчицы.
К концу дня показались несколько вражеских мотоциклистов. Первым их заметил
командир 1 батареи младший лейтенант Светлов, который находился на наблюдательном
пункте, и открыл по ним огонь. Я подбил один мотоцикл и убил его водителя. Остальные
повернули назад. Никто из нас не сомневался, что это была вражеская разведка.
Всю ночь, без отдыха, мы закапывались в землю, оборудовали окопы и позиции".
Из докладной записки командира 9 железнодорожной дивизии войск
НКВД полковника Истомина от 02.07.41 начальнику ГУ войск НКВД по охране ЖДС
и ОВПП генерал-майору Гульеву: "…Из сведений, полученных от отдельных
красноармейцев и главным образом от помощника командира резервной роты младшего
лейтенанта Быкова, о 58 полку мне стало известно следующее: штаб полка и резервные
подразделения из г. Белостока вышли на ст. Волковыск, к концу дня 22-го июня
в г. Волковыск подверглись сильному воздушному нападению и продолжали движение
на ст. Слоним. В районе Слонима 58 полк имел стычку с большим авиадесантом,
а также вновь подвергся нападению с воздуха и якобы атаке танковых частей. Авиадесант
был разогнан и частично уничтожен совместно с казачьим эскадроном частей Красной
Армии, который этот авиадесант дорубил окончательно… По данным шофера командира
58 полка, капитан Александров совместно с отдельными командирами Красной Армии
и мелкими войсковыми группами действовавшими в этом районе предпринимал меры
к выходу из окружения из района г. Слоним. Дальнейшая судьба командира 58 полка
не известна. Есть данные о гибели помощника командира полка майора Егорова и
начальника связи полка капитана Рубина".
Капранов Дмитрий, младший техник-лейтенант 124 иап 9 сад:
"… На второй день войны, где пешком, где на машине добрались почти до города
Слонима. В придорожном лесочке увидели группы разместившихся под кустам уставших
людей. Выяснили, что дорога перекрыта немецким десантом. Солнце шло под уклон.
В нашей группе было двенадцать человек. Надумали прорваться через засаду десанта.
Разместились по бортам кузова машины с винтовками и пистолетами и на большой
скорости рванули по дороге. В километре до окраины города немецкая засада пулеметным
огнем обстреляла нашу машину. Переднее правое колесо осело, и машина скатилась
в кювет. Ползком по кювету мы вывернули в лесок и, дождавшись ночи, окольным
путем решили обойти Слоним. Еще до этого, на второй день войны, по дороге нашего
отступления в лесочке, где мы остановились отдохнуть, увидели сбитый наш самолет
СБ-2. К нам подошли две женщины-полячки и из рук в руки передали нам пилота
сбитого самолета. Капитан ВВС был в полной и неповрежденной форме военного летчика,
руки и ноги, как говорится, в норме, но голова его полностью забинтована. Оставлено
маленькое окровавленное отверстие для рта. Он назвал себя. Среди нас были летчики,
которые его знали. В течение нашего дальнейшего пути следования водили его под
руку. И вот теперь при выходе из лесочка, услышав шум моторов, остановились
на опушке. Мимо нас, не включая фар, прошли тихим ходом в сторону города семь
немецких танков. Мы пошли через ржаное поле, с рассветом вышли к берегу реки
Щара. Все разделись, закрепили свои шмутки на голове, и вплавь вместе с капитаном
перебрались на ту сторону и проселочной дорогой спокойно дошли до Барановичей".
Левошкин Леонид Николаевич, красноармеец 6 отдельного железнодорожного
батальона 1 отдельного железнодорожного полка 9 отдельной железнодорожной бригады:
"… 23 июня наш батальон занял в Слониме линию обороны и вступили в бой
с отдельными диверсионными группами врага. К вечеру поутихло. Мы не теряли времени
- готовились к бою. Разрушили часть железнодорожного полотна, подорвали паровоз.
Но неожиданно нашу часть обстреляли. Оказалось, что немец поблизости установил
пулемет. Вот на подавление этой огневой точки я в числе пятерых других товарищей
и был назначен. Перестрелка с вражескими пулеметчиками привела к тому, что четверо
тяжело раненых скончались ночью в вагоне. Мне ничего не оставалось, как дождаться
сумерек и под их покровом подползти к дому, где засели немцы. Потребовалась
всего одна граната, чтобы их уничтожить. С ликвидацией немецкой огневой точки
создались условия для отвода наших частей. В ту ночь ушел из города наш штаб
во главе с подполковником В.Е. Матищевым. Но 6 ождб остался на прежних позициях,
чтобы оборонять г. Слоним…".
Из докладной записки заместителя начальника тюремного управления
НКВД БССР лейтенанта госбезопасности Опалева об эвакуации тюрем НКВД БССР начальнику
тюремного управления НКВД СССР майору госбезопасности тов. Никольскому (военно-исторический
архив, г. Москва): "… Начальники тюрем г. Слонима Сокоушин и тюрьмы
г. Волковыска Ладугин из Белоруссии сбежали. О судьбе личного состава и з/к
тюремному управлению ничего не известно. Причем Сокоушин присвоил денежные суммы
тюрьмы, а ценности з/к раздал надзирателям. О его злоупотреблениях было сообщено
начальнику Особой инспекции НКВД БССР".
В случае использования информации, полученной с нашего сайта, активная ссылка на использованную страницу с сайта www.SOLDAT.ru обязательна.
Dm C
В тёмном лесу, во главе с баянистом,
Dm C
Идёт приунылая группа туристов,
Dm C
А возле реки, у разбитых коряг
Dm C
Собрались колдуньи на ихний сходняк.
Dm . C
Колдуньи разделись и прыгнули в воду,
Dm C
И ветер затих, обнажая природу.
Dm C
Туристы коварные думали, думали
Dm
Как бы напасть...
C
Только все умерли!
[Припев]:
F A Dm
Ведь пока они бежали к девушкам
C
От страсти жгучей
F A
Органы все отказали
Dm C
И даже простата, на всякий случай!
F C
И вот напоследок ещё диарея
Dm C
Чтобы стерпеть никто не смог...
F C Dm C
Понятно, что после такого им хер кто помог!
Dm C
Один из туристов был неуязвим,
Dm . C
Он перед походом всегда ел "Мезим",
Dm C
Дождался рассвета и вот поутру
Dm C
Отправил одну SMS в ЦРУ.
Dm C
И вот над поляной завис вертолёт,
Dm C
И лысый очкарик орёт и орёт.
Dm C
Стреляли в колдуний железными пулями,
Dm
Брызгали слюни...
C
Короче, все умерли!
[Припев]:
F A Dm
Ведь пока они стреляли по девушкам
C
От страсти жгучей
F A
Органы все отказали
Dm C
И даже простата, на всякий случай!
F A
И вот напоследок ещё диарея
Dm C
Чтобы стерпеть никто не смог...
F A Dm C
Понятно, что после такого им хер кто помог!
Dm C
Только туристу опять повезло:
Dm C
Выжил, собака, колдуньям назло.
Dm C
Пальцем шатнул недовыбитый зуб
Dm C
И лезет в дупло, где живёт Робин Гуд.
Dm C
А Робин повелся во всю свою стать,
Dm C
Но Робин нерусский - чего с него взять?
Dm C
Ходят по лесу, как глупые мумии,
Dm
Ходят и ходят...
C
Короче, все умерли!
[Припев]:
F A Dm
Ведь пока они бежали к девушкам
C
От страсти жгучей
F A
Органы все отказали
Dm C
И даже простата, на всякий случай!
F C
И вот напоследок ещё диарея
Dm C
Чтобы стерпеть никто не смог...
F A Dm C
Понятно, что после такого им хер кто помог
Проект AmDm.ru работает с 7 апреля 2003 года
-- Чего тут дрожишь? -- прикрикнул я на него и пошел к стану. Санька тащился за мной, придумывал и не мог придумать, чего бы сказать дружеское, умягчающее отношения в беглой артели, оставшейся без транспорта, почти без харчей и обуток, -- вор слезлив, плут болтлив.
Разделись, отжали рубахи, штаны. Нагишом прыгали у костра, пока сушилась одежда. Я помаячил Алешке, чтобы принес из старого остожья сена. Прелое было сено, одонье. Кто же доброе оставит? Доброе зимой вывезли. И все же не на голой земле плясать.
Сделалось совсем холодно. Мокрую траву на покосе подернуло изморозью, будто серебряные хвосты волшебных, сказочных птиц, да нам-то не до сказок! Не до красот! Напялили сырую одежонку. Алешка почернел от боли, от знобкой стужи. Я оторвал от подола рубахи лоскут, перевязал еще раз ему ногу. Рана была мокрая, сочилась кровью. Санька грел у костра завязанную с крючком руку, то и дело принимался на нее дуть, но не выл. И Алешка не выл, бабу тоже больше не звал -- артель сдавала, надо было что-то придумывать, так нам не выдюжить до утра.
-- А ну, убирай костер! -- скомандовал я, когда мочи уж никакой не стало от холода, зуб на зуб не попадал. Мигом перенесли костер на другое место, замели смородинным веником угли в сторону, на прогретую землю набросали веток, сена и тесно улеглись.
-- Тепло?
-- Маленько снизу пригреват, -- отозвался Санька.
-- Ксенофонт-рыбак всегда так делат, когда на берегу ночует.
-- Надо было с ним попроситься. Может, бы взял?
-- Ага, возьмет! И возьмет, дак поселенца дохлого уделит.
-- Мы и такого не добыли.
-- Постони!.. Тайменища вон какого прокрякали! Фартит таким недоумкам! В роте рыбина была!..
Санька засыпал. Уже на отходе ко сну вяло и безразлично выдохнул:
-- Попадет нам и за лодку, и за все...
-- Тайменя бы выволокли, тогда хоть сколько попадай...
Ребята заснули. А я ворочался и никак не мог забыться -- недавно со двора, а уже тоска изняла! Явственно видел я, до боли ощущал каждой жилочкой краснохвостого тайменя -- на полтора пуда! В серебряных пятнах по скатам толстой спины, с пепельно-серыми боками, с белым нежным брюхом. Огромного, открывающего огненные жабры, хлестко бьющего хвостом по доскам лодки. И еще толпу деревенского люда видел на берегу. Мужики, женщины, ребятишки смотрели, как я иду, согнувшись под тяжестью рыбины, хвост ее волочится и бьет по камням. Я бы уж обязательно его живого домой притартал -- неживую если рыбу домой приплавишь, ловиться впредь не будет -- Ксенофонт говорил, И вот я иду, пру домой тайменя, а про меня говорят, а про меня говорят... И только хорошее: что везучий я, что колдун и что такому удачливому человеку ничего не страшно будет в дальнейшей жизни...
Нет тайменя. Нет лодки. Ничего нет. Темная-темная ночь кругом. Ворчит река, плещется, буйствует, пьяная от половодья. И где-то в ней ходит таймень с оторванным крючком и с броднем. Ну что ему стоило? Ведь все равно, если запутается животником за корягу или за камень -- сдохнет. Так уж лучше бы...
А может, он зацепился крючком за куст! Ворочается там, бьется, а я лежу здесь колодой...
Быстро насунул я Санькины драные сапоги, поспешил к воде. Что-то шевелилось в кустах, поталкивало их. Льдины. Из подмытых яров острова все отваливалась, отваливалась земля, выпугивая из норок береговушек, и они молча, слепо выметывались в ночь, мчались от яра и пропадали во тьме, поодиночке, всегда птичьей толпой живущие, стайные, веселые птички, куда они одни-то? Будут летать, пока не упадут в воду либо ударятся в скалу. Никогда об этом не думал, не гадал, а вот увидел, и жалко сделалось пташек, спасу нет.
Заблудшие льдины привидениями кружились в темной воде, сталкивались, хрустели, шуршали, старчески рассыпались, даже шептались, охали едва слышно и куда-то исчезали. Но тут же белесое пятно возникало во тьме, надвигалось, резало, подминало кусты, утыкалось в глину, чавкало, жевало и, словно обожравшись, разламывалось или, огрузнув, тонуло в гущ
Блондинка с большими дойками принимает во время домашнего секса много спермы
Латинская уборщица с классной жопой согласилась принять оплату сексом
Голенькая красотка в магазине