No stigma: СДВГ, рекуррентное депрессивное расстройство

История Евгении Дашковой — СДВГ

Евгения Дашкова — психолог, консультант по работе с РПП, тренер, сооснователь и член правления Ассоциации специалистов в сфере контекстуально-поведенческой науки (АКПН), супервизор.

Ведущая курсов «Базовый курс по ACT», «Продвинутый курс по ACT», «Основы поведенческой психологии», «Психотерапия расстройств пищевого поведения», «Психотерапия взрослых с СДВГ»

Каково это — быть психологом и тренером с СДВГ

СДВГ я диагностировала себе сама, во время одного из обучений, когда ведущая описывала людей с СДВГ. И я такая: «А что, бывает как-то иначе?». Тогда мне впервые пришло в голову, что возможно, некоторые другие люди могут делать скучное дело дольше пяти минут, и что мой «астено-невротический синдром» (так назвала психиатр мое состояние) может называться как-то иначе.

Потом я стала больше узнавать об СДВГ, мое подозрение крепло, и когда я показалась психиатру (другому) со списком симптомов, он сказал «Ну да, похоже, это оно…».

Мне повезло: в обойме с СДВГ у меня оказался высокий интеллект, хорошая кратковременная память и некоторое количество способностей. На этом я выезжала всю школу, и никаких проблем у меня не возникало. Да, я не могла делать уроки дома, поэтому просто делала их на перемене, если задавали выучить стих, учила его за три минуты до урока (и тут же забывала напрочь). Я даже вышла из школы с медалью, которая дала мне возможность поступить на психфак.

В ВУЗе было сложнее: нужно было ходить в библиотеку, делать конспекты (это была доинтернетная эпоха), писать курсовые. Я все делала в последний момент, наскоком, а если это было невозможно, то буквально карабкалась на зубах. Запиралась дома и учила: через «немогу», через отвращение и скуку, никуда не выходя, так я прорешала за три дня весь задачник по теории вероятностей и сдала ее на «5». Так же я и диплом писала: подруга просто закрывала меня у себя дома наедине с компьютером и конспектами, без интернета. От нечего делать я садилась писать, так за месяц у меня появился диплом, надо сказать, отличный.

Чем дальше, тем было тяжелее. Жизнь наваливала на меня все больше рутинных обязанностей, выполнять их изо дня в день было почти невозможно, особенно когда родились дети. Слова «режим дня» и «вовремя» были неприменимы ко мне, но так нужны! Дети ложились спать в 12 ночи, а я чувствовала себя ужасной матерью.

Я кое-как справлялась за счет тревоги, которая стала буквально частью моей личности. Тревога не давала мне спать, отдыхать, получать удовольствие, — зато не давала и опоздать куда-то. Позже вместе с материнством и тревогой пришли послеродовая депрессия и нарушение сна, обычные для людей с СДВГ. Нарушение сна — это когда ты полгода спишь по три часа в сутки (я не вру), буквально падаешь с ног, ничего не соображаешь, но не можешь уснуть из-за раздирающей тело тревоги, напряжения и гиперактивности. Как будто тебя бьют током полгода подряд. Все совсем слетело с катушек.

К 27 годам моя психика была в руинах. Я ничего не успевала, была в постоянных «долгах» типа нелеченых детских зубов, не высыпалась уже несколько лет, хваталась за все дела сразу и моментально бросала, была сжата от тревоги в комок и целыми днями крутилась по дому, как бешеная белка, так ничего толком и не сделав. И всё это в очень тяжелых отношениях.

Опустим долгую историю того, как я дошла до дна и все-таки выплыла. Если вы спросите, что мне помогло прийти в себя и восстановиться, я отвечу честно: деньги. После развода какое-то время у меня были алименты, достаточные, чтобы я могла содержать себя и детей (моей зарплаты не хватило бы даже на себя), учиться и развиваться. Если бы не это, не знаю, где бы я сейчас была. Деньги и, конечно, много моей работы, работала я после выхода из декрета невероятно много.

Как я живу сейчас, будучи востребованным психологом, загруженным тренером, и продолжая оставаться человеком с СДВГ? 

• Я всё еще не пью Страттеру (доступный в России препарат при СДВГ), но дважды принимала курс антидепрессантов. Уязвимость к тревожным расстройствам и депрессии — бич СДВГ, на любую длительную серьезную перегрузку моя нервная система реагирует полноценным депрессивным эпизодом. В последний раз я начала пить АД год назад, когда мой сын (тоже с СДВГ) перешел в частную школу после обучения дома. Смена режима, переезд в новую квартиру и тревоги за ребенка — и меня приплюснуло по-настоящему. Антидепрессанты не убирают СДВГ, но мне здорово помогают с депрессией, тревогой, и нормализуют сон. А это делает и внимание чуть более стойким. Ну и в целом жить без депрессии куда лучше, чем с ней.
• Режим отдыха — главное в моей жизни, я могу пропустить все, но не выходные. Иначе рухнет всё.
• Постоянные усилия по налаживанию сна, спать мне до сих пор тяжело. Трудно заснуть, синдром беспокойных ног усложняет засыпание, трудно проснуться. Помогают режим дня, мелатонин, АСМР и практики осознанности.
• Я сплю днем. Всегда, когда могу. Иначе я не могу продержаться целый рабочий день. Стараюсь спланировать день так, чтобы полчаса подремать: научилась засыпать с помощью АСМР. Кстати, днем мне заснуть легче, чем вечером.
• Я постоянно переделываю свои презентации, потому что мне скучно делать одно и то же два раза подряд. Переделывать презы, вставлять мемы и делать новые курсы — мой способ сохранить интерес к работе. Есть интерес — есть внимание, тогда работать куда проще.
• Я невероятно организованный человек. Это случилось не само собой, конечно. Я все планирую, иначе мой мир рассыплется. Инструменты планирования тоже приходится менять, потому что они приедаются и перестают работать.
• Я очень вспыльчива и раздражительна, это проявление СДВГ-импульсивности. Первая моя реакция на все — выбеситься, мир по умолчанию меня бесит. Держать свой гнев при себе — отдельная задача, со временем стало легче. При всем этом я добрый человек. Добрый гневливый человек, вот так бывает.
• Новые идеи рождаются внутри меня нонстопом. Они все ужасно привлекательны в моей голове, отказаться от них — трудно. Я научилась брать паузу в пару суток, за это время успевает прийти десяток новых идей, а прежние успевают устареть и потерять привлекательность. Но не всегда это получается.
• Я очень сочувствую людям. Мне так сложно было жить долгие годы, что я очень близко принимаю страдания других людей. Люблю их.
• Работать с группами — крутой способ держать внимание для меня. Я так боюсь, что внимание держится само! Такой лайфхак: гори в огне и будет легче жить!
• В целом мне жить тревожно, нервно, раздражительно, впечатлительно и еще я очень устаю. Я постоянно уставшая примерно на 60-70% по шкале усталости, даже после отпуска и сна. Обычно я буквально еле волоку ноги, если честно. С внезапными вспышками энтузиазма. Да, я здорова соматически и все гормоны/витамины у меня в норме.

Со всем этим набором терапия принятия и ответственности стала для меня религией. Я не смогу это изменить. И я могу прожить крутую жизнь, чем я и занимаюсь.

История Евгении Петровой — рекуррентное депрессивное расстройство

Евгения Петрова — психолог-консультант; с 2018 года исследует психологию эмиграции. Автор телеграм-канала «Психология эмиграции ✈️» , выпустила первый сезон подкаста «Это переходит все границы».

Ведущая курса «Психология эмиграции»

Я недавно услышала мнение, которое меня очень поддержало: психологи — это люди, которые научились жить со своими диагнозами и менеджерить их так, чтобы они не мешали, а помогали практике. Я — как раз из таких.

У меня рекуррентное депрессивное расстройство. Занятно, но именно с первого депрессивного эпизода и началась моя карьера в психологии. В 2016 году я ждала переезда в другую страну, поставила жизнь на паузу, всё распланировала, а переезда не случилось. И я ужасно тяжело это переживала: ничего не хотела, не знала, что делать дальше со своей жизнью. Я тогда не знала, что это депрессия, и к психиатру не обратилась. Но пошла к психологу и затем, после недолгих раздумий, пошла учиться на психолога сама. А ещё как-то сразу тогда выбрала свою специализацию, психологию эмиграции.

До 2020 года депрессия не поднимала голову. Я была в приподнятом настроении: вела канал, завела подкаст, поступила в магистратуру в Канаде, готовила документы на визу, мечтала о международной карьере. Подала их перед самым локдауном, прождала ответа несколько месяцев и… получила отказ. Подалась второй раз — и снова отказ. Второй отказ совпал с тем, что я заболела ковидом в декабре 2020, и он прошёлся по моему здоровью катком. У меня началась бессонница, дикие приступы тревожности, brain fog. А через 2 месяца я ухнула в ещё один эпизод, из которого уже выбиралась с помощью АД, прописанных психиатром.

Я отменила их в декабре 2021 года, а уже в марте 2022 начала принимать снова, потому что не могла вывозить реальность.

В каком-то смысле мне повезло: депрессия и не влияет на мою продуктивность, и я могу также вести канал, делать партнёрские проекты. Но я точно знаю, что в остром состоянии мне тяжело работать с клиентами, у меня снижается эмоциональная выносливость. Поэтому в моменты, когда я чувствовала, что мне становится непросто, я старалась перенести консультации или передать людей другим специалистам.

Как ни странно, ни один из этих эпизодов я бы не вычеркнула из своей жизни. Они дали мне гораздо более глубокое понимание себя, навыки саморегуляции, бесценные знания об одном из самых распространённых психических расстройств в мире. Депрессия дала мне понять, что я гораздо сильнее, чем думала о себе, и я не боюсь, что она вернётся.

Я много читаю о ней и собираю материалы в канале под тэгом #депрессия, чтобы такие же депрессивные, как и я, смогли познакомиться со своим диагнозом ближе и, может, подружиться с ним.